"У животных всего лишь один недостаток: они человечнее людей". Коллекционирую такие афоризмы и "анекдоты", есть в них что-то особенное.
Поцеловав дочку перед сном, Сергей вышел на балкон и закурил. Прекрасная летняя ночь! Небо над коттеджным посёлком с пафосным названием «Графские Угодья» было настолько чистым, что можно было увидеть звёзды. Луна, жёлтая и почти круглая, слегка коробила чувство прекрасного своей кривой формой. Жители посёлка мирно спали и видели сны. Сергей закурил, после чего аккуратно потушил бычок о банку из-под шпрот, и вернулся домой.
— Нет, ну ты посмотри, когда же это кончится?! – всплеснула руками Анка, его супруга. Аня была такой замечательной девчонкой, все парни за ней хороводы водили, а она его выбрала. Зачем-то. Пилит-пилит его, скандалит, а он мужик простой – рыкнет, треснет кулаком по столу, а она уже в слёзы и стучит пузырьком валерьянки об чашку, чтобы ему стыдно стало. И ведь не бросишь её, сам выбрал. За глаза эти бесстыжие, зелёные. За улыбку, которая любую хандру прогоняет. Все девчонки как девчонки были, а эта… пальчиком поманит, он и забывает обо всём, бежит к ней. Ведьма… но своя, любимая. Так и живут душа в душу, уже лет двенадцать. Из хрущёвки в посёлок переехали, Анечка сама дом выбирала, чтобы и соседи хорошие были, и из окна вид не на соседский сортир, а на лес.
— Что кончится? – спокойно спросил Сергей. Анна тыкнула пальцем в газету и недовольно фыркнула.
— «Нападения на ГлавМехСнаб», опять. Сторожу несколько ножевых ранений и по башке стукнули, зверьё выпустили, теперь опять будут по лесу бегать, шипеть. Никитишна говорила, на неё эта крыса, как её там… чуть не бросилась.
— Никитишна? И ты ей веришь? – скепсис Сергея был непрошибаем. – Её ж по синему делу из каждой подворотни чупакабра ждёт, белок на всех не напасёшься.
Супруга пожала плечами.
— Как знаешь. Серёж. Может ну его? Не ходи ты на смену, а?
— Анют, не бойся, там камеры, собаки… — попытался успокоить её Сергей, но Анка отстранилась
— Собаки… Только зря свой «педигри» жрут! Говорили ведь Пал Сергеичу, возьми дворняг, а он ни в какую! «Чистокровные кавказцы, серьёзная сторожевая порода!» Да и камеры эти что-то никого не поймали. Только новые ставят, а всё равно каждый налёт пары недосчитываются. Ох, батюшки!
— Что такое?
— Николашку помнишь? Ну, мужичок такой сутулый, на Шурика из «Кавказской пленницы» похож?
— Ну?
— Избили и зарезали, Господи-прости! А ведь такой хороший был, и тебе «спасибо» и «будьте так любезны» … Вот лютует кто-то. И ведь пишут, кошелёк не тронули, мобилку тоже, ордена дедовские что по случаю «Дня Победы» в кармашке носил, и то не взяли.
— Гнидой он был, Николашка твой. Догхантером тем самым, от которого две собаки зимой подохло. – зло процедил Сергей. – Анют, ты давай, свою криминальную хронику перед сном читать брось, а то опять кошмары сниться будут. А я люблю, когда ты хорошо спишь.
Анна отложила газету, и поцеловала мужа. Как страшно жить… но не ей. Потому что за мужем таким, как за каменной стеной.
— Пал Сергеич, я готов! – отрапортовал Сергей начальнику. Лысеющий солидный мужчина в дорогом костюме важно закивал.
— Иди, Кузнецов, иди. Завтра тоже твоя смена будет, Никитенко сотрясение получил.
Сергей слегка переменился в лице:
— Сильно его, да, Пал Сергеич? Проведать бы его что ли…
— Завтра проведаешь, а сегодняшнюю ночь и следующую ты дежуришь. Заодно проверишь, как камеры работают, ещё две новых поставили… разорюсь я с этим любителем дикой природы, тудыть его за ногу! Ну кому он лучше делает, а?! Ну бегает пушной зверёк по лесу, так ему ж там не место! Крыс всех пожрали, полёвку жрут, ну а когда кончится? На людей бросаться будут?! Эх… Ладно, свободен, Кузнецов. Завтра к девяти тоже как штык!
Начальник подвязал галстук и ушёл домой, а Сергей натянул спецовку, и пошёл по обычному маршруту.
— Что, изголодались? Я вам мясца с кашей принёс! – охранник приветливо улыбнулся двум огромным медведеподобным псам, Топтыгину и Мишке. Огромные кавказские овчарки приветливо замахали пушистыми хвостами, и приступили к ночной трапезе. К Белкам, норкам, ласкам, Сергей не подходил – боялись они его, да как и любого другого человека. Их судьба была простой – пойти на чью-то шубу или воротник. Простой и… грустной. Сергей не мог долго находиться рядом с этими зверьками, у него аж сердце ныло, когда он чувствовал почти материальный запах страха маленьких пушистых хищников. Они всё понимали, но сделать ничего не могли. Это давило на Сергея так сильно, что хотелось выть от горя. Он ушёл прочь, обходя другие территории.
Ночь прошла без происшествий.
— Серёж, ну как там твой напарник?
— Димка? Да ничего страшного, боится только, вот и изображает сотрясение. – сообщил Сергей жене. Та сразу навострила уши. Поняв, что Аня хочет подробностей, дополнил: — Холодно было ночью, ну и махнул сто грамм «для согреву». Спьяну башкой и треснулся, когда от «белочки» удирал. Боится теперь что в дурку заберут, да его ж на нормальную работу с диагнозом уже не пустят, если только в грузчики…
— Как будто охранник – нормальная работа! – всплеснула руками Анна, и продолжила листать газету ради своей дозы адреналина. – Послушай, может тоже отпросишься? День плохой, луна в скорпионе, да ещё и полнолуние.
— Анют, давай я тебе лучше «Науку и технику» достану? – вздохнул муж. – Луна в скорпионе, солнце в сколопендре, и что?
— День неблагоприятный, у меня аж сердце не на месте, вот увидишь, сегодня придёт этот бандюк, а тебе потом снова выговор. А то и вовсе уволят.
— Не забивай себе голову дурными мыслями, уволят – новую работу найду, руки у меня хорошие, может к лесничему пойду, у нас столько зверья в лесу стало, что детей по ягоды не пускают.
— И я Катюшку не пущу! Укусят ещё, а вдруг бешенство?! – встала в позу Анна.
— А со мной-то пустишь? Они меня… ну, сама знаешь.
Аня вздохнула.
— Знаю, знаю. К соседям пришли – кошак в окно, и всю ночь на крыше провёл. Соседская такса ощенилась – принесли маленького, так весь изверещался со страху. В этих только своих «покемонов» и играет, никакой живой природы к тебе не приведёшь.
— Не волнуйся, Пал Сергеич сказал, что один такой набег – и на предприятии крест ставить можно. А если закроют – я Мишку приведу. Хороший собак, серьёзный, не то, что эти сосиски ушастые. Будет защитником.
— Может и не закроют, а ты уж тут планы строишь. Ладно, иди с Богом.
Сергей шёл к начальнику отчитываться, а в голове звучал заикающийся голос Дмитрия Никитенко, ночного сторожа другой смены: «Огромный! Плечи – во! Шварцнеггер! Башка волчья, глаза горят, клыки наружу! Когти как из ужастика! Я аж обделался со страху, сразу протрезвел, а эта зверюга на меня как прыгнет… Я боялся порвёт, как Тузик грелку, а она как замахнётся, мне в лоб словно наковальней прилетело! В башке гудит, меня и вырубило. Уйду, как пить дать, уйду! И ты уходи! Я даже на диагноз согласен, буду курьером ездить, лишь бы с этой зверюгой не встречаться!»
Полная луна в этот раз была скрыта за облаками. Но в любом случае, Сергею действительно было плевать на фазы Луны. Первый раз было больно и страшно, мозги превращались в кастрюлю с убегающим молоком. Тогда Прохор, лесник, что-то заметил, но мужик он хороший – потому и легко отделался. Зато пить бросил. Сейчас… всё намного проще.
Сергей вошёл в слепую зону камер, скрылся в кустах, и принялся раздеваться. Когда на нём остались одни лишь старые растянутые семейники, он вздохнул, и выпустил Зверя… Руки и ноги удлинялись, плечи разошлись вширь, лицо свела судорога, зубы резко заныли и онемели, из горла непроизвольно вырвался рык. Мышцы стремительно наливались силой, заметно увеличиваясь в размерах. Кожа покрылась густой чёрной шерстью, ногти выросли и заострились.
В один прыжок Зверь преодолел ограду… прошёл мимо «кавказцев» – те сначала подняли головы, но взглянули в глаза оборотня, признали его, и улеглись обратно. Людей больше не было, но, чёрт, напротив клеток снова камеру поставили! Удар когтистой лапой – и дорогая аппаратура разбивается вдребезги. Зверьки закопошились в загоне, когда стальные когти Зверя срывали замки и выпустили их прочь, прочь, прочь! Страх есть, но больше нет безысходности – есть надежда – Большой Зверь выпустил, не тронет, бежать, в лес, прятаться!
Завыла сигнализация, снова. Зверь перепрыгнул через ограду, услышал вой сирены и матерки приехавших людей. Большой минус нынешнего состояния – от матершины оборотень зверел. Чтобы не попасться на глаза, в два прыжка добрался до бурелома. Раздался лай незнакомых собак… плохо, очень плохо! Сергей схватил одежду, предусмотрительно собранную в куль, и двинулся в лес. Чутьё подсказывало: по его следу идут. Было всего лишь два варианта, либо принять бой, либо…
Сергей был оборотнем, но Зверь был им приручен. Он не убьёт охотников, которые ищут неизвестного преступника. Не лишит жизней собак, которые просто выполняют свой долг перед хозяевами. Не даст повода распространиться слухам об оборотне. Волчий нос принюхался, и указал Путь.
Огромный чёрный оборотень со свёртком в зубах бежал вглубь леса… и вот он уже около небольшого болотистого озерца, над которым склонилась старая ива. Мощная фигура Зверя прижалась к узловатому стволу дерева, его накрыло мягким покрывалом чувство покоя и умиротворения…
Шелестели листья, пели сверчки, шерсть нежно гладил пока ещё холодный майский ветер. Где-то там собаки недоуменно бродили кругами: они потеряли след, и теперь по-своему, по-собачьи, ругались. А люди ругались по-человечьи. К широкой спине оборотня прикоснулась маленькая узенькая ладошка. Зверь облокотился об ствол ивы, и увидел хрупкую обнажённую девушку с белой, чуть зеленоватой, кожей, и водопадом серебристо-салатовых волос до плеч, совсем как листья ивы. Её серебряные глаза с вертикальным зрачком, молча задали вопрос. Оборотень так же молча ответил. Тонкие губки разошлись в милой детской улыбке, и девушка села рядом с огромным волкоподобным монстром, совершенно не чувствуя страха. Она гладила его мощную лапу, и Зверь засыпал. Испарялась шерсть, мышцам возвращался привычный размер, тело вернулось к прежней, человеческой форме. Человек встал, по привычке почесал челюсть, больше не волчью, и принялся одеваться.
Сергей не знал имени девушки, но чувствовал, кто она. Одна из тех, кому его предки много веков назад возносили молитвы и приносили дары, чтобы охота была доброй, а хищники сытыми. Лесовичка, нимфа, дриада… мужчина был далёк от мифологии, он знал, что когда он первый раз обернулся, встретил её, и она, всё так же, говоря одними лишь жестами и глазами, помогла ему подчинить внутреннего Зверя. И пообещала защитить в час нужды. Как сейчас. Убедившись, что с Сергеем всё в порядке, дриада исчезла, затерялась в кроне ивы, как всегда бесшумно.
— Я имела сегодня беседу с Пал Сергеичем. – как бы между прочим сказала Анна. Сергей повернул к ней голову. – Он недоволен. Но я ему так и сказала: луна в скорпионе, неблагоприятный день! Но он послал меня на…
— Не надо – прервал Сергей.
— Ну так вот. Про тебя поговорили. Сказала, что ты правильно сделал, когда сбежал, что-то там нечисто. Никакие деньги не стоят того, чтобы тебя порвали, как эти клетки со зверьками. Много хоть из зарплаты задержали?
— Две трети – выплюнул ответ Сергей, и залпом выпил чашку крепкого горячего чая.
— Не страшно, займём у Яков Наумыча, не впервой. Зато живой! Передохнёшь, от стресса, мы тебя отлечим, по-домашнему, может делом каким тоже займёшься. Мыло там авторское варить или матрёшек делать…
К Сергею грузной походкой подошёл Мишка, и красноречиво посмотрел на нового хозяина. Сергей улыбнулся, и бухнул в железную миску перловки с мясом. За хорошую службу ему разрешили взять «бесполезных» собак, а те только и рады были пойти жить к Вожаку.
— Алло? Прохор Валерьяныч, не спите? Я к вам по поводу работы хотел подойти… — Сергей позвонил леснику, как и планировал. Работёнка непыльная, так что будет иметь смысл и правда освоить ремесло впридачу, чтобы свозить жену и ребёнка в Геленжик. Зато, с другой стороны, в лесу спокойнее. Особенно сейчас, когда птицы разнесли весть: живодёрня закрылась. А за пушными зверьками Сергей присмотрит.
— А вообще это знаешь, чертовщина какая-то творится. Вот послушай! – снова влезла Анка со своей газетой. – В Рыбинске новую аномальную зону нашли, говорят, там деревья сами по себе шевелятся, лесозаготовки в этом, как его… ну не важно короче, так представляешь, приходят рабочие, а там пилы все в ржавую труху, бетонные стены в трещинах, за ночь как за сто лет всё заросло, что делать не знают. Учёные приезжали, говорят много умных слов, но только воду в ступе толокут…
— Анют, брось ты эти свои газеты. Всё у нас хорошо будет, веришь?
— Верю. Когда ты так говоришь, я верю. – сказала супруга. Сергей поцеловал её, потрепал за холку Мишку, разбудил Топтыгина, и вместе они отправились на прогулку. Дорогу перебежала одна из сбежавших с живодёрни норок, посмотрела на Сергея круглыми глазками-бусинками, повела носом, и спокойно продолжила свой путь. Свой. Спас. Защитит.
И Сергей знал: защитит. Раз он получил такой дар – использует его во благо, пусть и не людям, которые жадны до крови и денег, а природе.