От сортировки писем фанатов до наблюдения за созданием «Abbey Road»: моя жизнь в качестве сотрудника Битлз в подростковом возрасте. Мерл Фримарк вспоминает свой уикэнд с Битлами
Мерл Фримарк уже была большой поклонницей «великолепной четверки», когда начала работать на них. Она вспоминает, как находилась в комнате, где они доделывали песню «Come Together», и показывает свои не опубликованные снимки, сделанные во время работы.
Днем 23 июля 1969 года я была нервной 18-летней американкой, направлявшейся в студию звукозаписи EMI на Эбби-роуд в Сент-Джонс-Вуд. Внутри Битлз наносили последние штрихи на песню «Come Together», которая должна была войти в альбом «Abbey Road». Вскоре нескончаемый поток паломников достигнет пешеходного перехода, изображенного на обложке, а студия будет переименована в соответствии с этим.
Когда я вошла, то услышал голоса и завывания гитар. Их ассистент Мэл Эванс приветствовал меня и ввел в курс дела. Джон, Пол, Джордж и Ринго были разбросаны по студии. В студии царила суета: команда настраивала, перемещала оборудование и микрофоны, накрывала полотенцами барабанные пластики. Затем последовало представление. Ребятам - так, кажется, все их называли - напомнили, что я из нью-йоркского офиса. Все они улыбались; я почувствовала, что меня тепло встречают. Затем они перешли к делу. Не желая показаться навязчивой, я сделала несколько откровенных фотографий; я ни в коем случае не была профессиональным фотографом, и это первый случай их публикации.
Как я сюда попала? Двумя годами раньше я была бесстрашным подростком, выросшим в Квинсе, штат Нью-Йорк, и хотела стать Грейс Слик из Jefferson Airplane. Я побывала на обоих концертах Битлз на стадионе Ши в 1965 и 1966 годах и была полностью очарована, как только их песни начали звучать по радио и как только они появились в феврале 1964 года на «Шоу Эда Салливана». В тот момент моя и многие другие жизни изменились навсегда.
В старших классах я услышала, что у Битлз есть офис на Манхэттене. Я доехала на метро до офисного здания в самом центре Таймс-сквер и поднялся на лифте на 18-й этаж. На двери висела табличка «Beatles (USA) Limited» и «Nemperor Artists, Ltd.». Я постучала и вошла внутрь. «Здравствуйте, вы пришли на собеседование?» - спросила женщина на ресепшене, и я сразу же ответила «да», не имея ни малейшего представления о том, для чего мне предстоит собеседование.
Они искали подростков для сортировки мешков с письмами от поклонников и сразу же приняли меня на работу. Каждый день после школы я садилась на метро и ехала в офис, а после окончания школы в 1968 году они предложили мне работу на полную ставку. Я никогда не забуду, с каким волнением я ждала дня, когда в офис пришла демо-версия «Back in the USSR» перед ее выпуском - мы все были в восторге и сразу же, зажигательно проиграли ее, снова и снова.
В июле 1969 года я оплатила двухнедельный отпуск в Лондоне. Я провела время в штаб-квартире Apple Corps на Сэвил-Роу, где фанаты ждали на улице, чтобы увидеть любого битла, который мог заглянуть туда. Вместе с Донованом я смотрела высадку на Луну по маленькому черно-белому телевизору в офисе.
Затем Дерек Тейлор, пресс-атташе Битлз и мой большой наставник, вписал меня в студию EMI, и я зашла туда. Бородатый Джордж, одетый в голубые джинсы и такую же рубашку, сидел за органом; Джон во всем белом, с бородой и бусами, сидел перед ударной установкой; Пол одетый небрежно, в белую футболку, босиком, постоянно перемещался по студии, а Ринго в ярко-красных брюках сидел за барабанами. Джордж Мартин тоже был там, контролируя практически все.
Когда они начали репетировать фрагменты «Come Together», Пол, казалось, взял инициативу на себя. В определенные моменты он останавливался, предлагая: «Это четыре удара, Ринго», и подходил к ним, чтобы посоветоваться: «Все в порядке». Пол и Джордж гармонировали друг с другом, пока Джордж работал над своими тягучими гитарными соло. Джон провел пальцами по грифу своей гитары, настраивая ее.
Пол был самым оживленным в этот день; Джон был довольно тихим, поскольку он недавно вернулся в студию после автомобильной аварии в Шотландии. Я принесла ему несколько белых цветов, и он положил один из них на усилитель рядом с собой. Джордж оставался довольно задумчивым, а Ринго проявлял огромное терпение и спокойствие.
Я продолжала ходить на цыпочках, пытаясь воспринимать все это, слушать, что они играют, и при этом оставаться невидимой. Несколько раз я встречалась взглядом с Джоном и Полом. Я сохраняла спокойствие и улыбалась. Время остановилось.
Пришло время уходить. Помахав на прощание рукой, я решилась выйти и спуститься по знаменитым ступеням.
В то время я еще не знала, что ждет впереди: через год группа распадется.
В 1970 году, когда распад группы был уже неминуем, я покинула нью-йоркский офис (хотя до сих пор поддерживаю связь со своими бывшими коллегами по работе). Судьба продолжала светить мне, как и предсказывал мой дед по материнской линии. Русский эмигрант и музыкант начала 1900-х годов, он предсказывал судьбу и гадал по чайным листьям, и моя мама спросила его, будет ли ее очень активная девочка музыкантом. Он ответил: «Нет, она будет участвовать в шоу-бизнесе, но за кулисами». Не желая влиять на меня, мама мне об этом не рассказывала. После я устроилась на работу в одну из лучших театральных PR-фирм города, работала над оригинальной бродвейской постановкой мюзикла «Волосы» и многое другое - начало успешной карьеры в сфере маркетинга и PR в сфере развлечений.
Позже, в августе 1980 года, катаясь на велосипеде в Центральном парке, я случайно увидела Джона, сидящего на скамейке со своим маленьким сыном Шоном. Я подошла, поздоровалась и немного поболтала. Он был очень счастлив. Через четыре месяца его не стало. Для меня большая честь и привилегия быть вместе с ним и его коллегами по группе в тот короткий, знаменательный момент истории.
