Жизнь - загадочная и интересная штука. Кому-то суждено быть счастливым, кто-то полной ложкой черпает горести. Но все мы в конечном итоге приходим к тому, что наступает пора подводить итог. Люди стареют, тут уж ничего не поделать. Нравится или нет, но никому не получится избежать старческой участи. Возможно, кто-то просто не доживёт до неё, но это уж кому как. В большинстве же своём всем нам придётся перейти некий рубеж, после которого волей-неволей задумаешься о правильности своего существования, нужности своей, а также своей способности приноровиться к изменяющимся условиям.
Знаю я одну женщину. Зовут её Зинаида Ивановна. Уже за восемьдесят лет, но не потеряла бодрость духа. Сколько выпало на её долю всего - не пересказать в короткой статье. Было всё, чем полна российская история - трудности, послевоенные годы, голодные времена, тяжелая работа. У каждого из нас есть бабушки и дедушки, перенесшие всё это. А два года назад Зинаида Ивановна похоронила дочь. Какое горе сравниться с горем матери, хоронящей своего ребенка? Не дай Бог пережить такое! Но Зинаида Ивановна не сдалась, она уехала из своего дома помогать внукам, не опустила руки, а старается быть нужной и полезной для них. Не так давно сломала шейку бедра. Казалось бы, как тут не отчаяться?! Но нет, она сказала себе - я ещё ого-го. И стала заниматься - гимнастика, сначала костыли, потом кое-как начала двигаться сама, теперь ходит без опоры. Смеётся и говорит, что внук не даёт ездить на велосипеде. Она до самого перелома сама ездила на велике, причем не на электрическом. Помогает также другой дочке и её семье. Оптимизма у Зинаиды Ивановны столько, что, общаясь с ней, заряжаешься её добротой и силой. Очень маленькая и хрупкая она даст форы в жизнелюбии многим молодым. У неё вообще нет свободного времени, она постоянно занята. А когда дела поделаны, она вяжет коврики из старых тряпочек, подстилки на табуретки. Даже зять сказал, что постелит такой себе на сиденье в машину, а то на кожаном летом жарко, а зимой холодно. Ей трудно и ходить и терпеть, больно вспоминать о дочке, которой больше нет, о муже, которого тоже похоронила. Но она говорит: "Раз я живу, я должна жить так, чтобы небеса видели, что не напрасно оставили меня живой. Я сама дышу, сама хожу, сама обслуживаю себя. Я вижу и слышу. Может, всё это я делаю уже плохо, но как уж могу. Но роптать и жаловаться я не буду, многим еще хуже, а терпят. А в войну как трудно вон было, и ничего, терпели. Я вот попаду на тот свет, спросят меня - чего же ты ныла, а мне и сказать нечего будет. Лучше уж я потерплю." И улыбается. Общаясь с ней постоянно как проверяешь себя - а я смогу так, я смогу не отчаяться в старости, я смогу принять её как данность?
И есть у меня ещё один пример. Женщину зовут Любовь Ивановна. Ей тоже за восемьдесят. Обладая хорошим здоровьем и высшим образованием, она вошла в пору своей старости совершенно к ней не готовой. Она тоже похоронила мужа и живет одна. И тоже есть две дочери и внуки с правнуками. Единственная разница между женщинами - та деревенская, эта городская. Я понимаю, что всем трудно привыкнуть к тому, что глаза уже не те и силы не такие, как раньше. И не знаешь, как теперь жить без своей работы, куда ты ходил и где был нужен. Но человеку необходимо искать замену, как-то самого себя занять. Не может скука одолевать тебя всё время. Не должна. Нельзя проводить свою жизнь, которой осталось не так много, просто так. Жизнь утекает быстро, как вода из кувшина. А столько всего есть на этом свете, на что ты просто не обращал внимания раньше - птицы с их утренним щебетом, цветы с их ароматом, бездонная синь неба... Если уж не хочется заниматься рукоделием, можно просто гулять. Можно завести подруг, найти общение в сети. Сейчас многие так делают. Даже в деревнях сейчас многие бабушки используют сотовые телефоны не только для звонка. На все предложения Любовь Ивановна отвечает - не хочу. Ни читать, ни вязать, ни гулять. В разговоре она постоянно говорит о том, что ей скучно, тоска её гложет. Спрашиваю - отчего тоска? "Не знаю, вот скучно мне и всё, не знаю как время убить". А мне даже страшно представить, как это - убить время. Его же так мало в нас, живущих на этой земле, его же не хватает даже на то, чтобы набыться рядом с близкими, насмотреться на них, налюбиться ими, надышаться одним с ними воздухом... Я предлагала множество занятий, но ни одно не устроило. Даже дача, на которой Любовь Ивановна проводит лето, не развлекает её. Говорю - посади зелень, насуши детям. "Зачем? Они и так её купят". И вот с таким подходом она отвергает любое моё предложение, не переставая жаловаться на скуку. После разговора с ней падает настроение, начинаешь впадать в какое-то оцепенение.
Сравнивая двух одновозрастных женщин, я думаю о том, что в конце жизни старость - это контрольная работа жизни. Всю жизнь мы бежали, стремились, торопились. Мы учили других и учились сами. И настанет пора сдачи контрольного экзамена. Сможем ли мы достойно сдать его? Научились ли мы за жизнь терпению, любви, заботе, добросердечности? Можем ли мы остаться один на один с собой? Что мы взрастили в себе? Эгоизм или желание помочь другим? Зависть или веру? С какими результатами мы перешагнём жизненную черту?
Я очень хочу, чтобы мы все смогли с достоинством посмотреть в глаза старости и сказать себе - я не боюсь. Я еще многое успею. У меня есть ещё время. И я не буду его тратить попусту. Я буду жить, вдыхать полной грудью свежий ветер полей, наслаждаться солнцем и небом, заботиться о тех, кто в этом нуждается и, помня о тех, кто уже ушёл, говорить "спасибо" за то, что я ещё здесь!