Чтобы совсем не нарушать традицию, решил, что надо всё-таки что-то опубликовать из напечатанного.Представляю рассказ, напечатанный в 2013 году в журнале МОСТ, том 41.
Сейчас из всех экранов и СМИ твердят об успешности, пожить для себя, семья позже, а дети тем более потом как-нибудь.
И всё чаще раздаётся западное английское слово childfree - свободный от детей.
Я не стану обсуждать этих людей, но предлагаю совершенно другую историю.
***
Двое сидели на низеньком бордюрном камне перед большим зданием с колоннами. Они казались такими маленькими перед этим сооружением, хотя когда-то это здание не могло существовать без них. Прохожие с недоумением оглядывались на эту странную парочку, входя в колоннаду, выходя из неё или проходя мимо.
Но пришли они сюда не для того, чтобы любоваться этой колоннадой или вспоминать, как они тут когда-то работали.
Знаете, бывает в жизни такие момент, когда вроде совершенно разные люди вдруг оказываются вместе в нужном месте, в нужное время и в нужном настроении. И тогда происходит вот такое.
У них это было уже второй раз. Какое-то проведение вдруг их обоих окунуло в ностальгию и потащило куда-то. А когда они очнулись, то уже были вместе, сидя на этом холодном камне. Но им было так комфортно и уютно вместе, что они уже давно не обращали внимание на окружающий мир. Были только они и вот это здание с колоннами, как символ того, как всё тоже провидение много лет назад также свело их вместе.
Тогда они были молодыми и увлекающимися. Но их странные скрытные отношения, продолжавшиеся несколько лет, были для них такими комфортными и уютными, пока не произошло вроде бы и обычное для этого общества, но трагичное для них происшествие.
Вот об этом и говорил мужчина, не громко и нежно, но с внутренним жаром. На его лице всё время менялись различные эмоции: нежности, радости, горечи и страдания. А женщина только слушала, и нечего не говоря, иногда кивала и только сильнее прижималась к его плечу, понимая, что пройдёт совсем немного времени и жизнь их разбросает опять на долгое время. Поэтому ей не важны были все эти слова, только его тепло, его присутствие, его голос.
Тогда, несколько лет назад, она узнала, что беременна от него. Сначала хотела скрыть это, но потом всё рассказала. Они настолько не были готовы к такому событию, замкнувшись в своём тайном рабочем романе, что бросились что-то предпринимать по какой-то дурацкой, непонятно кем придуманной схеме решения таких вопросов.
Она очень хотела этого ребёнка, но понимала, что они настолько разные, что как только выйдут за рамки их уютненького романа, сразу всё кончится. Так думала она, по молодости лет.
А он, хоть и был постарше, но совершенно не представлял себя ни в роли мужа, ни в роли отца. И хотя он, конечно, очень хотел семью, но сейчас он к этому не был готов.
Когда она сказала, он молчал. И она тоже молчала. Всё как-то сразу разладилось. Наконец она спросила с надеждой:
- Аборт?
- Да, наверно.
- Но у меня таких денег нет!
- Я дам.
Оба понимали, что всё это как-то не правильно, всё должно быть по-другому. Но какая-то общепринятая схема общества давила на них, заставляя их поступать наперекор своим чувствам.
Вскоре она позвонила из больницы и попросила принести деньги. Он привёз.
А ещё чуть позже оба уволились и разъехались, не перенеся какого-то внутреннего потрясения и горя.
И вот теперь они снова вместе. Мужчина её говорит, что если бы не она, он бы не стал таким, какой сейчас. Без неё он вообще бы не стал "настоящим мужчиной" во всех смыслах этого слова. Ты для меня была единственной женщиной, с которой было так уютно. И она самая не неподражаемая, и подходящая для него в постели. Его лицо в этот момент отражало то нежность, то восхищение, то сильнейшую страсть.
Но потом он о чём-то вспоминал. Его лицо менялось. На нём отражалась боль, и он начинал рассказывать:
- Ты представляешь, какой я идиот был! Я сам дал деньги, чтобы убить нашего ребёнка! Никогда себе этого не прощу! Как я мог убить свою девочку!
Её лицо тоже частично отражало боль, но больше сожаление и печаль.
- Какой хороший бы мальчик получился бы! - Вздыхала она.
- Я как пришёл домой, - продолжал он, - меня как будто ножом сердце ударили. Ни спать не есть не мог несколько дней. Я убил своего ребёнка!
По его щеке покатилась скупая слеза. Она потянулась к нему, поцеловав в эту щёку, стараясь успокоить его! Он какое-то время молчал, успокаиваясь, потом продолжал:
- Я больше так никогда не поступил! Я только тогда понял, какое это счастье - дети! Когда тебя обнимаю маленькие ручонки, когда тебе говорят - папочка, когда по самому мелкому вопросу к тебе! Не это ли счастье?!
Идиоты те, что боится бессонных ночей, бесконечно стирки, болезней и постоянных "Почему?" Они не понимают, что значит быть настоящим родителем. Они просто живут по схеме, как мы тогда с тобой поступили!
Она грустно кивала и прижималась к нему.
- А ещё знаешь, что я заметил за собой. Ты не обижайся. Я каждый год пытаюсь заставить себя не думать о тебе. Но как подходит моё день рождение, жду твоего короткого звонка, как самого высшего наслаждения в мире. Ты всегда меня умудряешься поздравить первой!
- Может...?
На его не законченный вопрос она покачала головой и встала. На её щеках показались слёзы, но она решительно притянула его к себе, на несколько долгих счастливых секунд задержалась в поцелуе, крепко сжала его руку и пошла прочь.
У него была теперь большая семья. У неё тоже.
ноябрь 2012