Жаркая августовская суббота. Севастополь плавится от зноя. Вместе с Севастополем плавится мой мозг. Через четыре часа начало грандиозное закрытой вечеринки, на которую я с командой приглашён резидентом. Ничего ещё не готово. Организаторы носятся, как бешеные кролики и мешают друг другу. Я пытаюсь навести хоть какой-то порядок. Чёртово хобби пока платит полным сумбуром в голове. Шоу бардак а разрывает звук пришедшего сообщения.
"Спасибо, что были мне Наставником!
Я очень устал, не могу «тут». Очень хочу, чтобы у Вас все шло как надо. Правда.
Будьте счастливы пожалуйста!"
Первая мысль: "Да твою мать! Марк, ты охренел? Куда? Ты уже выпустил пулю в висок, или ещё задумчиво смотришь на пистолет? "
Доли секунды оцепенения. Потом пальцы начинают искать нужные буквы.
" Боец, твою мать! "
Сообщение не прочитано. Что я могу сделать? Я сейчас в Крыму, Марк в Краснодаре. Максимум, успеть позвонить и заставить говорить.
Набираю номер.
-Да!
-Это что было? (В голове плохо сдерживпемые маты. Полгода работы с ПТСР идут бегемот под хвост.)
-Да я в Чечню уезжаю. Не могу больше на гражданке. Страшно мне тут. Я никому не нужен.
Если бы я курил, сейчас шла бы третья сигарета на одной затяжке.
Сердце потихоньку обретает обычный ритм. Руки перестают дрожать. Марк. Я понимаю его поступок. Я понимаю его поступки. Я понимаю его. Я очень уважаю его за прямо у, за взгляды, за его профессию. Он Там. Я Здесь. Но мы оба стараемся быть верными долгу. Возвращаем людей к жизни.
Это мой первый боевой ПТСР-щик. Да были и другие. Первая Чечня, вторая, другие конфликты. Но это были друзья. Марк - мой клиент. Бывший штурмовик. Сирия. Другие, не столь известные точки. СВО. Контузия. Переквалификация в санинструктора.
Марк чуть ниже меня ростом. Худощавый. Добрый открытый взгляд. Немного грустная улыбка. Постоянно срывается на "Вы", хотя мы уже перешли на "Ты". Может потому, что мне 48, а ему 33. Может, из уважения, которое я ему внушаю. Мы с ним умеем разговаривать. О страхах. Его страхах. Моих.
По Марку не скажешь, что он профессиональный солдат. Если не присматриваться. Комфортная одежда стиля милитари. Кошачьи движения. Постоянная готовность к прыжку.
Всё это проносится в голове, пока я его слушаю.
- Ты ТУДА? И напомню, мы на "Ты".
- Да, туда. Устал я тут. Я никому здесь не нужен. Меня все боятся. Никуда не берут на работу. Даже грузчиком. А там я спасают жизни.
-Я тебя понимаю. Не знаю, нужно ли тебе моё одобрение (нужно, раз написал), но я одобряю твой выбор. При одном условии. Мы продолжаем держать связь.
-Договорились. Спасибо тебе за поддержку. Я горжусь таким другом.
-И я горжусь. Возвращайся живым.
Разговор окончен. Марк уезжает в ту жизнь, которую он понимает.
А у меня в голове крутится прошлый разговор. Поздно вечером. Когда я вышел из кабинета.
Марк взял паузу в терапии. Уезжал лечиться. Налаживал личную жизнь.
"-Добрый вечер. Разрешите немного личный вопрос? Мне очень важен ответ, максимально честный. Я не обижусь, 💯 процентов.
-Добрый. Я попробую ответить.
-Меня тут на гражданке считают головорезом и прям не хотят брать в коллектив. Я что и правда настолько опасен или что…
Как прокаженный, честное слово.
-Или они долбо... бы. (Я уже не сдерживаюсь. Злость поднимается. Моя, или Марка, не знаю. Но сдерживать её не хочу. Она уместна.)
- Мне плакать охота. Даже в Ашан не взяли!
- К сожалению, сидящее здесь считают, что война "там" и их не коснётся.
Я бы хотел сказать, что все быстро наладится, но это будет вранье. А в сетевых конторах очень любят перестраховываться.
А теперь прямой ответ на вопрос. Я Вас головорезом не считаю. Опытным убийцей (без негативного окраса) считаю, профессионалом считаю, учитываю возможность проявления агрессии в психотравмирующей ситуации.
Но Вам я доверяю больше, чем офисном планктону. Я видел моральный стержень.
- Спасибо. Мне это очень важно. Благодарю.
Потом был ещё долгий разговор. О том, что он носит с собой нож. Мой вопрос, зачем, если может убить голыми руками. Его ответ. Он не доверяет миру. Постоянно ждёт нападения. Не понимает хитрых подковерных игр. Он прямой, как натянутая струна. И такой же чувствительный к малейшему прикосновению. Но я не боюсь его. Он не опасный. Гораздо менее опасен, чем пьяный бомж поб магазином в моём районе. Чем убитые солью малолетки. Чем зарубежные гости с ближайшей стройки.
Марк понятен. Мне, по крайней мере. У него есть стержень. У него есть моральные принципы. У него есть та самая Честь российского офицера.
Но с ним надо разговаривать. Надо помочь ему поверить, что он не изгой, что он не зверь. Что он нужен и важен для общества. И его можно вылечить от пост-травматического синдрома. Долго, тяжело. Но реально.
Марк снова в своём мире. Он выносит на спине раненных бойцов. Он учит новобранцев выживать. Он возвращает домой живыми чьих-то детей, отцов, мужей.
Я буду здесь выполнять свою часть работы.
Буду возвращать назад их души.