Глава 49
На утро Васильку уже не терпелось ехать в Мадрид. Дело было только за новой одеждой. Он бродил по дворцу Фарнезе из зала в зал в нетерпении и рассматривал мраморные статуи, картины, расшитые ковры и гобелены на стенах. Везде библейские сюжеты странно сочетались с греческими и римскими богами и богиням. По сравнению с этим дворцом, дом Острожских, и даже замок польских королей, казались Васильку простыми и убогими. Его привлёк резной кабинет орехового дерева инкрустированный бесценной слоновой костью, которую привозили из Африки. Он видел как-то иллюминацию изображавшую слонов Ганнибала, и теперь почти трепетно прикоснулся к желтоватой, как старый пергамент, гладкой прохладной поверхности. Над кабинетом висела картина изображавшая мужчину и женщину лежавших на траве в каком-то лесу. Они спали одетые, разъединенные, или соединенные, мечом.
- Кто это такие? - спросил Василёк Карлито.
- Это история о любви, - ответил Карлито. - Тристан был рыцарем, и его сюзерен поручил ему привезти из-за моря свою невесту, Изольду. Мать Изольды была волшебницей. Она дала дочери любовный напиток и наказала выпить его с мужем перед брачной ночью. По дороге назад произошла ошибка, и Изольда выпила этот напиток с Тристаном. Они полюбили друг друга, но она должна была выйти замуж за короля. Поэтому они спят разъединенные мечом: он не может до неё дотронуться.
- Если бы я был так влюблен в женщину, как ты говоришь, меч меня бы не остановил.
- Тристан остался верен своему королю. Изольда вышла замуж, а он ушел воевать с маврами и погиб.
- Я хочу историю со счастливым концом, - покачал головой Василёк.
- У некоторых историй не бывает счастливого конца. Но эта почему-то очень нравится женщинам.
Портной принес новый костюм. Василёк примерил его и показался себе каким-то шутом: белый кружевной стоячий воротник, короткая куртка, коротенькие, пышные штаны и чулки. Дополняли это облачение короткий плащ с серебряной пряжкой и бархатный берет расшитый серебром. Всё было непривычно и неудобно. Слуги над ним посмеивались:
- Ты, пан Василий, на птицу чудную похож, так и кажется, хвост распушишь да запоёшь.
- Я сейчас из тебя, Васька, чучело сделаю!
«Ладно, на прием к королю надену, а пока в простом поеду», - решил Василёк. Костюм был упакован в переметные сумы и они немедленно выехали в Мадрид. Карлито тоже с ними увязался, сказав, что ему было приказано их сопровождать. По дороге Васька, с виноватой ухмылкой, поравнялся с Васильком.
- Ну, что натворил?
- Да вот вчера выпили мы маленько, пока ты с этой плясуньей, ну, сам знаешь…
- Знаю, ну, выпили, а дальше что?
- Ляпнул я кое-что, может Карлито меня и понял.
- Что ты ему такое сказать мог?
- Мол, узника от инквизиции вызволять едем.
- Ты уверен, что он тебя понял?
- Нет, не уверен, только лицо у него помрачнело.
- Сам знаешь - провинившийся язык отрубают вместе с головой. Авось, пронесёт. Следи за Карлито незаметно, скажи мне, если приметишь что.
Чем дальше их небольшой отряд удалялся от океана, тем сильнее палило солнце, хотя и не верилось, что может быть так жарко. Карлито, привычный к этому, ещё терпел, а Василёк и его слуги разделись до пояса, и все равно не могли охладиться. Даже ночи не приносили облегчения. Наконец дорога пошла вверх, в горы. Кругом было пустынно - ни деревень, ни дворянских усадеб, ни ферм. Наступал вечер и Карлито предложил:
- Я знаю здесь недалеко место хорошее, заночуем.
- Давай, - кивнул Василек, и они съехали с дороги на узкую тропу, которая вела куда-то вверх.
С полчаса они следовали этой тропе, когда впереди показалось каменное строение, у которого они спешились и привязали коней.
- Тут колодец где-то был, - сказал Карлито. - Дальше, через кусты маквиса.
Василёк шел по тропинке впереди, но вдруг остановился, как вкопанный: навстречу шла молодая стройная женщина, голая по пояс, с кувшином воды на плече. Он смутился, а Карлито засмеялся:
- Это статуя, она ведь мраморная.
В сумерках, женщина была совсем как живая.
- Тьфу, бесстыдство, - в сердцах сплюнул Васька.
Они нашли колодец, напоили лошадей, сами устроились спать внутри строения. Ночная прохлада приятно освежала разгорячённые за день тела.
- Что это за место?- спросил Василёк у Карлито.
- Это дом, где когда-то римляне жили.
Василёк читал по латыни, но никогда особенно не задумывался, как выглядели и жили люди, написавшие эти книги.
Утром, на рассвете, он лучше рассмотрел развалины дома, который был не похож ни на какой, что он когда-либо видел: примостившийся почти на верхушке холма, открытый с четырёх сторон воздуху и ветру, с колоннами вместо стен. На полу в большой овальной комнате Василька заворожила цветная мозаика, почти полностью сохранившаяся и не потерявшая за века яркости красок. Женщина с белоснежной кожей выходила из прозрачной лазурной воды, обнаженная, со струящимися чёрными волосами. В ярких лучах рассвета, она казалась живой и прекрасной. Василёк застыл, не в силах оторваться от видения.
- Это Венера, они ей молились, как богине любви, - промолвил за его спиной Карлито.
Василёк верил, что эта женщина действительно могла быть воплощением любви, но богиня - это было чересчур, даже для него. Ему вспомнились строгие, суровые, с детства внушавшие трепет, лица богоматери на темных иконах в золотых и серебряных окладах.
- Они не стыдились обнаженного тела, эти римляне, - задумчиво ответил он Карлито. - А мы прикрываемся.
- У них инквизиции не было. Попробуй сейчас такое нарисуй, сразу к ним в подвал угодишь.
Они умылись, позавтракали всё ещё мягким белым хлебом и сыром, и продолжили свой путь, но Василёк часто вспоминал эту римскую богиню -неземную, совершенную, и вместе с тем возбуждавшую в нём животную похоть. Ему хотелось дотронуться до жемчужной кожи, пропустить сквозь пальцы волосы цвета вороньего крыла. Он пытался представить, какие молитвы ей приносили.
Глава 50
Горы закончились, начались рыжие, покрытые выжженной солнцем травой и кустарником, холмы. Стало еще жарче, чем в Лиссабоне. Путники увидели Мадрид издалека, в долине: каменный, душный, его соборы, дворцы, базары, трущобы. Где-то в глубине этого города, в застенке инквизиции, томился раввин Бен Йегуда. А может, он уже не выдержал заключения и умер? Василёк не знал, предпочитал он найти его живым или мертвым. Ради пана Аврома и Рахели, живым. Но мёртвым было бы проще.
Остановившись во дворце Фарнезе возвышавшемся слепой гранитной глыбой на одной из центральных площадей города. Василёк, даже не помывшись с дороги, отправился к польскому послу Станиславу Фогельвегеру. Дом посла был совсем рядом.
Дел у польского посла в Испании было мало, но и прибыли в этом не было. Пан Станислав умирал со скуки и был рад прибытию соотечественника, даже безродного зятя князя Острожского. Высокий, худощавый, со слащавой улыбкой и обвисшими щеками, он обнял гостя, душевно похлопал по спине. Они сидели в роскошно убранной гостиной посла и Василёк неловко ёрзал в слишком глубоком и слишком мягком кресле.
- Я наслышан о тебе, пан Межирический, от пана Запольского. Рад познакомиться. Чем могу быть полезен?
Василёк даже удивился, что ему приятно слышать польскую речь. Он подал послу письмо Льва Сапеги и грамоты короля. Посол быстро прочёл их, явно обрадовавшись письму Сапеги, и вновь обратился к гостю:
- Пан Сапега пишет что ты, пан Межирический, с ним в Московском посольстве был, услугу ему оказал?
- Да, пан Станислав, я в Москве с паном Сапегой был, письмо его о смерти царя Ивана королю доставил.
- Баторий тоже пишет, чтобы я тебе всяческую помощь оказал. Тебя король с каким-то своим делом к Филиппу послал?
- Я здесь не по королевским делам, по своим, - покачал головой Василёк.
- Где ты остановился? Тебе нужны деньги?
- Дон Фарнезе сказал, я у него могу пожить. И с деньгами у меня пока всё в порядке.
- Дон Фарнезе? Очень полезный человек. Откуда ты его знаешь?
- Под Антверпеном познакомились. Я оттуда в Лиссабон на его галере добрался. Он обещал, что с королем поговорит, может Филипп меня примет.
Пан Станислав удивился, но ничего не сказал. Посол решил быть с этим паном Межирическим по внимательнее, видать не так он прост, как представляется. Они попрощались с нарочитой дружелюбностью, но не доверяя друг другу.
Пока Васильку надо было ждать известий от дона Фарнезе, он умирал от жары и скуки, и позвал Карлито:
- Давай по городу погуляем, надоело дома сидеть.
Карлито смотрел на него подозрительно:
- Знаю я, как ты гуляешь. Я за тебя дону Фарнезе головой отвечаю.
- Да не бойся, я обещаю ни в какие переделки не влезать. Пошли.
Мадрид был не таким веселым, как Лиссабон, но и тут улицы кипели торговым оживлением. Повсюду сновали уличные мальчишки, предлагали еду, безделушки, ну и пытались кошелёк срезать. Василёк поймал одного такого, худенького и юркого, за руку. Тот попытался вывернуться, но Василёк держал крепко.
- Как тебя зовут?
- Пепе.
- Службу мне сослужишь, я тебе заплачу, красть не надо будет.
- Что тебе надо? - смышлёный мальчишка внимательно рассматривал чужеземца.
- Хочу знать, где узников инквизиции держат.
- А зачем тебе?
- А тебе какая разница, покажи, серебряную четвертушку дам.
Парень повел их закоулками к мрачному каменному дворцу похожему на крепость. У ворот стояла стража. На улице толпились люди. Изредка они подходили к воротам, разговаривали со стражниками, передавали им что-то.
- Что это за люди?
- Это родственники заключенных. Хотят им еду или весточку передать.
- Это можно?
- Если стражникам хорошо заплатить.
- Я хочу, чтобы ты для меня кое-что узнал: скажи, хочешь узнику Бен Йегуде еду передать; скажи, хорошо заплатишь.
Парень посмотрел на него удивленно и слегка подозрительно:
- Бен Йегуда? Еврей, которого год назад в Мадриде поймали?
- Ты про него знаешь?
- Про него все знают. Он великий колдун. Зачем-то в Испанию из Амстердама вернулся, ну инквизиции в руки и попался.
- Он колдун?
- Да. Говорят, он может жить вечно!
Василёк читал про людей, которые думали, что можно жить вечно, надо только найти какой-то камень, который превращал простые металлы в золото. Ему это всё казалось сказками, но кто знает. Он увидел слишком много чудес за своё путешествие, и теперь даже камень такой удивить его не мог. Пепе продолжал:
- Все думали, сожгут его, посмотрим, повеселимся, а он взял и пропал.
- Как пропал? Из тюрьмы инквизиции сбежал? Разве такое возможно?
- Да вот так, люди говорят, стражники его на костер вести пришли, а он исчез, пустая камера-то. Тут точно без колдовства не обошлось.
- Ну, спасибо за рассказ. Если понадобишься, где я тебя найду? Может ещё четвертушку заработаешь.
- К воротам солнца подходи, там меня скорее всего и увидишь.
Василёк дал ему серебряную четверть риала за службу, решил, может мальчишка потом пригодится. А сам задумался: «Как это человек пропал? Не может такого быть. И если власть у Бен Йегуды такая есть, что он из камеры, из-под охраны, сбежать может, то с какой стати его, Василька, помощь, пану Аврому нужна была? Нет, что-то тут не так. Скорее всего, кому-то надо было, чтобы Бен Йегуда жив остался, но исчез. Кто мог это устроить, как не глава инквизиции? Надо к Великому Инквизитору попасть, посмотреть, что к чему». Так решив про себя, Василёк отправился к пану Станиславу.
Продолжение следует...