Снова погружаемся в дремучие времена одиннадцатого – тринадцатого веков. На Руси в разгаре смута, идут беспощадные междоусобные войны. Брат войной идёт на отца. Отец собирает дружину против сына. Каждый хочет поквитаться с каждым. Каждый считал себя чем-то обделённым. Хотя всем из рода Рюриковичей предоставлялся княжеский удел. А всё из-за любви. Видать столько Рюриковичей настрогали, что не то, чтобы уделов, репейников во всей Руси на каждого уже не хватило. Появились «перелетные» князья без уделов, но с боевыми дружинами, кто больше заплатит, сытнее накормит, там и родина, тому и служат.
«К середине XII века границы государств, сложившихся на развалинах Киевской Руси, уже определились и разные ветви династии Рюриковичей более или менее прочно закрепились в своих новых владениях. Под управлением сменявших друг друга великих киевских князей оставались только южная и юго-западная часть Среднего Поднепровья. При этом левобережье Днепра с центром в Переяславле составляло особый, почти независимый удел, постепенно становившийся оплотом владимиро-суздальских князей на юге Руси. В Припятском Полесье, также формально подчиняясь Киеву, сохранили владения потомки Святополка Изяславича, род которого Мономах лишил киевского наследства. Их главными стольными градами были Туров и Пинск К западу от Киевского княжества располагалось Волынское, одно время тоже считавшееся его уделом. Это была «отчина» Изяслава Мстиславича, на которую он опирался в долгой борьбе за великокняжескую власть. После смерти Изяслава (1154) и захвата Киева его врагами — сначала Изяславом Черниговским, а затем Юрием Долгоруким — Волынь обособилась. Здесь стали править сыновья Изяслава.
Еще западнее, в верховьях Днестра и Прикарпатье, лежали галицкие земли. Единое Галицкое княжество создал в 1140—1144 годах Владимир Володаревич, правнук и тезка старшего сына Ярослава Мудрого. В 1153 году власть наследовал Ярослав Осмомысл, принявший великокняжеский титул и быстро ставший одним из сильнейших правителей Руси. Он вступил в союз с волынскими князьями и поддерживал претензии «Мстиславова племени» на киевский престол.»
И везде грозно сверкали шлемы ратников, звенели мечи, свистели стрелы. Города и поселения жгли с особым азартом, с особым вдохновением.
Предо мною книга Сергея Викторовича Алексеева «Игорь Святославич». Мне понравилась она, хотя я мало что в ней запомнил. Книга написана лёгким языком, не перегружена примерами старославянских текстов. НО. Сергей Викторович, как историк, скрупулёзно перечисляет нам имена князей: кто на кого пошел с войною, кто с кем замирялся, т.е. крест целовал, и всё равно пошел со своей дружиной жечь его города. Что характерно, не особо называются причины боевых походов. Иной раз мне казалось, что кто-либо из Рюриковичей выводит за крепостные стены свою дружину и идёт с ней на бой. С кем? А кто под руку попадётся, до кого дойдут. Кого встретят, того и побьют. Очень часто шли войной на одного князя, а потом передумывали и шли карать другого, который поближе. У меня шла голова кругом от обилия сражающихся имен.
Кто на кого шел, кто на ком стоял, кто кому чего отсёк. Какая-то не кончаемая карусель походов и боёв. Нам на уроках истории говорили о свирепых половцах, совершавших набеги на Русь. Да где там, им было не до того! Их нанимали, то одна сторона битвы, то другая. Часто бывало, что сторона, нанявшая половцев побьёт противников. Спустя некоторое время, побитые нанимают тех же половцев и идут на реванш. Половцы, порой, не успевали самостоятельно совершать набеги на Русь. Им было некогда. Если у царя был престол, то у князей в их наделах был стол. Богатый или победнее, неважно. Как правило, обиды начинались со сравнения столов. Потом бедный стол шел завоёвывать богатый стол и ставить на него своего князя (т.е. ставить на княжение). Иногда по столам, круша всё вокруг пробегали, как тараканы, половцы. Тогда столы объединялись, и объединенные дружины князей шли побивать половцев.
Поначалу я старался запомнить кто с кем, потом я стал схемы чертить. И….. всё равно запутался.
«Распря между Ярославичами стала явной в 1073 году. Святослав, «желая большей власти», обвинил Изяслава перед Всеволодом: будто бы старший брат сговаривается с Всеславом действовать против младших. Всеволод, поверив, выступил вместе со Святославом против киевского князя. Пытаясь заручиться духовной поддержкой, братья обратились к настоятелю Киево-Печерского монастыря Феодосию. Святослав надеялся на сочувствие печерского монашества — но не преуспел: Феодосии наотрез отказал младшим Ярославичам в помощи и благословении. Впрочем, ратной силы у мятежных князей хватало. Они выгнали Изяслава из Киева, и Святослав занял великокняжеский престол{45}. Таким образом, завязался узел противоречий, определивший политические судьбы Киева и всей Руси на полтора века вперед.
Первое время для детей Святослава ситуация выглядела относительно безоблачной: Глеб сидел в Новгороде, Роман в Тмутаракани, Олег во Владимире. Правда, новый великий князь Всеволод, владевший и Переяславлем, и Туровом, и Смоленском, вместе с Киевом забрал себе Чернигов. Расстановка сил разом изменилась в его пользу. Но это было закономерно, а Всеволод первые месяцы выступал союзником Святославичей. Весной 1077 года его сын Владимир со смоленскими полками помогал Глебу Святославичу бороться против Всеслава. Но тут с запада пришел Изяслав с полученной, наконец, после смерти Святослава польской помощью. Всеволод выступил против него — и неожиданно столкнулся с новой угрозой. Пока киевские и черниговские полки шли на запад, а Владимир и Глеб сражались на севере против полочан, в Чернигов въехал безземельный внук Ярослава Мудрого князь Борис Вячеславич. 4 мая он объявил себя черниговским князем, а уже 12-го вынужден был сбежать в Тмутаракань. И Роман Святославич его принял — возможно, из-за обиды на дядю за присвоение Чернигова. В назревавшем хаосе Всеволод предпочел замириться с братом, пожертвовав интересами ненадежных племянников. 15 июля 1077 года Изяслав вошел в Киев. Семнадцатого февраля 1106 года один из внуков Святослава Ярославича принял постриг — в роду Рюриковичей такое произошло впервые. Это был упомянутый ранее Святослав Давыдович, Святоша.»
Ах, так там еще и Святоша был!? После этого я окончательно запутался. У Европы назревала эпоха Возрождения: художники, театры, музыканты, возрастающий интерес к античности. Мы, русские, такими глупостями не занимались. Нам бы кистень потяжелее, да коня поздоровее. И…. берегись сосед, брат, зять, шурин, сват. «Ща мы тебя покорим, да стол поделим»!
Кстати, а почему книга называется «Игорь Святославич»? Да, это имя редко, но мелькало в этом дерущемся и грызущемся собачнике.
Дело в том, что до нас дошел уникальный памятник древнерусской письменности «Слово о полку Игореве». Главный герой «Слова» Новгород-Северский князь Игорь. Мусин-Пушкин приобрел рукописный сборник, включавший «Слово», в конце 1780-х годов. Ранее сборник принадлежал настоятелю упраздненного в ходе реформ Екатерины II ярославского Спасо-Преображенского монастыря Иоилю (Быковскому). Сборник состоял из нескольких произведений древнерусской литературы. «Словом» заинтересовалась императрица Екатерина II. Для нее был сделан перевод на современный язык, а в 1795 году снята копия с оригинального текста. Как и первая, выполненная самим Мусиным-Пушкиным для себя, эта копия вводила в текст пунктуацию и разделение слов; при копировании не ставилась задача палеографически точно воспроизвести оригинал. К сожалению оригинал сгорел в огне московского пожара 1821 года. И это обстоятельство дало повод усомниться в подлинности «Слова».
«Теория подлога нашла отклик у французских ученых, хотя и не получила развития, а уже в первые послевоенные годы встретила жесткий отпор и в русской эмигрантской, и в советской науке. Первое время оппоненты не уходили от политических упреков — свежа была память о Второй мировой войне, и разгоралась война холодная. Профессор Колумбийского университета, филолог-эмигрант Р. О. Якобсон подробно разобрал лингвистическую и литературную составляющие «Слова». Исходя из языка поэмы, он обосновал точку зрения на нее как на памятник домонгольской эпохи, сохраненный списком XV или XVI столетия. Якобсон и поддержавшие его американские коллеги сформулировали ключевой аргумент в пользу подлинности «Слова»: предполагаемому фальсификатору XVIII века следовало обладать современными по знаниями в области языка, фольклора и древнерусской словесности. Выступление Якобсона в защиту «Слова» вызвало обвинения его в «коммунизме», и он был вынужден в 1949 году покинуть университет.»
Со школьной скамьи мы помним «Слово о полку Игореве» в переводе выдающегося советского поэта А.Н. Заболоцкого. «Слово о полку Игореве» составляет основу повествования в книге С.В. Алексеева «Игорь Святославич». Постоянно ссылаясь на строки «Слова», автор повествует нам о неудачном походе на половцев.
23 апреля 1185 года Новгород-Северский князь Игорь выступил в поход на половцев. Подойдя к реке Донец, 1-го мая Игорь со своими дружинниками увидел солнечное затмение. Это был плохой знак, многие возроптали и захотели повернуть домой. Но Игорь жаждал славы полководца. На реке Каяле войска князя Игоря были разбиты. Все князья попали в плен. Сразу после разгрома русских дружин, половцы совершили мощный набег на северские и переяславльские земли, полностью их разграбив. В плену Игорь женил своего сына Владимира на дочери половецкого хана Кончака.
В конце 1185 года князь Игорь бежал из плена. Благополучно добрался до Новгород-Северского. Его встречали с великой радостью и у себя дома, и в Чернигове, и в Киеве. Вскоре из плена вернулся сын Игоря Владимир со своей женой. Вся жизнь Игоря прошла незаметно. Он мало учувствовал в усобице. Он так и остался бы незаметным князем в череде князей Рюриковичей, если бы не был найден уникальный исторический документ «Слово о полку Игореве».
А еще международную известность ему принесла знаменитая опера Александра Прокопьевича Бородина «Князь Игорь» .
Вам понравилась статья? Поставьте, пожалуйста 👍 и подписывайтесь на мой канал
