— Подожди, не поднимай бучу, — посоветовала подруга-медсестра, — Ты же даже мать мальчишки ни разу не видела. Я бы на твоем месте повела себя хитрее. Придумала повод, сходила бы к ним домой, всё разузнала, посмотрела бы на эту женщину… Может, там всё не так серьёзно, и Владислав не собирается к ней уходить. Ведь часто бывают случайные связи, о которых мужчина потом сожалеет. А может, эта баба из тех, которые всеми силами старается забеременеть, чтобы привязать к себе мужика.
— Самое страшное, что он мне ничего не сказал, — Лида произнесла это непослушными губами, — Скрыл… Уверял, что любит меня, а сам изменил мне с другой.
— Лидка, ты не поверишь, но в этом тоже может проявляться любовь. Вдруг он давно раскаялся в этой связи, и молчал из-за того, что боялся тебя огорчить? Думал — ты узнаешь, будешь переживать…
— А может, всё проще? Он хочет жить на два дома. И со мной, и с мамой Витеньки. Я же ему всегда доверяла, и в голову не приходило проверить – где он. Порой Влад говорил, что задерживается на работе. Я верила. А та, другая, наверное, даже виноватой себя не чувствует, что разбивает семью. Ведь она растит сына, а у меня ребёнка нет.
Лида закрыла лицо руками и разрыдалась. Надя тщетно пыталась её успокоить. Домой молодая женщина в тот день поехала на такси. Нельзя было с таким лицом, как у неё, садиться в общественный транспорт – это привлекало бы всеобщее внимание.
Оказавшись дома, она начала собирать вещи мужа. Понимала, что за один раз всё не увезти, но действия её сейчас не поддавались логике. Ей хотелось как можно скорее очистить дом от всего, что связано с Владиславом. После этого Лида снова вызвала такси, погрузила туда сумки и велела отвезти их к Владу на работу.
Сказать, что мужчина испытал шок — значит, ничего не сказать. Тем более, всё видели сослуживцы. Как выносили вещи из машины, сгружали их в кабинете…Владислав понял, что звонить жене не имеет смысла. Надо ехать и объясняться самому.
По дороге домой он мысленно перебирал все свои «прегрешения», но не мог найти более менее серьезный проступок, за который его можно было бы так наказать. И все же, когда он увидел жену, её покрасневшее несчастное лицо, у него невольно вырвалось:
— Лидка, ты что, с ума сошла?
— Самое плохое во всем этом то,— сказала Лида,— Что ты не пожелал поговорить со мной честно. Значит, ты настолько меня не уважаешь… Ведь ты видел: я делала всё, что в моих силах, чтобы выяснить причину моего бесплодия и вылечить его — по возможности. Значит, ты предоставил мне шанс забеременеть, а потом начал за моей спиной гулять…
— Лида, я уже ничего не понимаю! С кем гулять?! С тех пор, как мы с тобой познакомились, я ни разу и не смотрел в сторону других женщин.
— Да? А это тогда что? — Лида метнулась к шкафу, рывком распахнула его, достала с верхней полки несколько фотографий и листок бумаги. Вот, гляди – результаты теста, а вот фотографии твоего ненаглядного чада. Вероятность, что ты его отец – практически сто процентов. И это не бабьи домыслы, это наука. Ты и теперь мне ничего не хочешь объяснить?
Не веря своим глазам, Владислав читал и перечитывал заключение — похоже, он действительно являлся отцом этого мальчика. Но как такое могло произойти?!
— Лида, я хочу встретиться с этой семьей, — сказал он.
— Что, соскучился по своей подружке? Так и отправляйся к ней, я тебя не держу, вещи уложены. Не все, правда, но ты пройдись по дому, собери, что я забыла…Может, ещё на что-то претендуешь – мебель или бытовая техника вам нужна? Забирай всё…
Владислав внимательно посмотрел на жену и понял, что она сейчас невменяема. Бесполезно вести какие-то разговоры, что-то объяснять. Придётся разбираться в одиночку. Профессия приучила Владислава даже в самые трудные минуты держать себя в руках, не терять голову, учитывать все мелочи. Вот и сейчас, хотя дело касалось дорогого ему человека — Лиды, нельзя было переоценивать силы любимой женщины. Копаться в этой истории она ему не поможет. Слишком глубока её обида, жена полностью уверена сейчас, что муж – предатель и обманщик. Значит, нужно искать другие пути.
Владислав вздохнул, ещё раз посмотрел на Лиду, и вышел. К счастью, ему было куда пойти. Друзья недавно уехали на пару недель на курорт, оставили ему ключи от дома, попросили поливать цветы и кормить кота. Жили они в роскошном особняке, и другой мужчина воспользовался бы случаем – понежился в джакузи, посмотрел фильм по огромному плазменному телевизору, налил себе рюмку дорогого коньяка из бара. Все это друзья Владу разрешили, и даже попросили: «Чувствуй себя, как дома».
Но обычно Владислав, полив фиалки, и выложив в мисочку шотландского кота Зефира очередную порцию деликатесов, торопился в свой дом — туда, где ждала его Лида.
Зато теперь он временно перебрался в особняк, и лежа ночью без сна на роскошной кровати, всё гадал – как так могло произойти? Главное – совесть его была чиста, Лиде он не солгал. Может, всё-таки ошибка теста? Какая-то доля процента ведь есть, что это неверный результат.
Но получить ответ на этот вопрос можно было только одним путём – познакомиться с семьёй мальчика, с его матерью. Почему-то Владиславу в душе было страшно – он боялся увидеть малыша, который так похож на него. А вдруг… чего ведь только в жизни не бывает… вдруг, пацан действительно его сын? Что тогда? Одно Владислав знал точно – Лиду он не оставит, будет жить вместе с ней, если она, конечно, его простит.
Найти адрес, по которому жил Витя, его мама и бабушка, не составило никакого труда. Это был район, где ютились люди, потерявшие надежду на улучшение жилищных условий. Вытоптанные дворы, бельё на веревках, пятиэтажки, будто наползающие друг на друга…
Владислав сначала осторожно навел справки у соседей. Его удивило, что к семье Панфиловых все относились хорошо, он не услышал ни единого худого слова. Когда-то двухкомнатную квартиру тут получила та самая бабушка Люся, которая сейчас водила внука в детский сад. Люся растила троих детей, но из всех осталась одна Оля. Старшая, Ниночка, родилась с синдромом Дауна, умерла молодой, сын Олег недавно разбился на мотоцикле. Оля была последней надеждой и отрадой своей матери.
— Мы надеялись, когда Олечка выйдет замуж, пойдут дети, Люся наша оживёт, будет нянчить внуков, — делились с Владиславом соседки,— Она ведь очень хорошая, только несчастная. Замуж вышла по большой любви, но муж считал её виноватой в том, что старшая девочка неполноценная. Уж как Люся старалась ему угодить – ещё двух детей не побоялась родить, хотя рисковала — вдруг и они получились бы такими же, как Нина. Да только отца и здоровые сын с дочкой не удержали. Он ушёл к другой женщине, алименты платил копеечные.
Трудно было Люсе всех поднимать, работала она днём и ночью. И старшую свою больную девочку жалела, всё старалась жизнь ей продлить. То в санаторий с ней ехала, то в больницу ложилась… Почти до пятидесяти лет Ниночка дожила, это – редкость. Как Олежка погиб – так Люся совсем лицом почернела, мы думали – не отойдет. Да только испытания её ещё не закончились.
— А что такое? — пытался вызнать Владислав.
Словоохотливая соседка лишь рукой махнула:
— Это уж я вам не скажу. О тех, кто умер, рассказала, а вот о самой Олечке… Только, если она захочет. Вы сходите к ним, побеседуйте, может, поможете чем этой семье.
Владислав какое-то время думал, как ему представиться — и решил прийти под видом сотрудника благотворительного фонда…