Сегодня день рождения Стивена Фрая, самого остроумного и эталонного англичанина, обладающего чертовским чарующим обаянием Чеширского Кота, коего он и озвучивал в фильмах о приключениях Алисы Тима Бёртона и Джеймса Бобина.
Меня поражают масштабы обширности и разносторонности интересов Стивена Фрая. То он едет в путешествие по всем штатам Америки, результатом которого стал документальный сериал и книга. Ведь Стивен Фрай - воплощение всего английского от выговора до манер - вполне мог родиться в Америке, еще до появления на свет Стивена его отца приглашали работать Принстонском университете. Потом он всецело отдается своему давнему увлечению мифами древней Греции и пишет цикл книг с вольным их пересказом. Еще Фрая всегда интересовали динозавры, и недавно у него появилась возможность погрузиться в доисторический мир и как результат, в этом году вышел документальный сериал «Динозавр со Стивеном Фраем» (Dinosaur with Stephen Fry). В котором Стивен Фрай с помощью магии хромакея и компьютерной графики переносится из современной Англии в мезозойскую эру и разгуливает среди динозавров, попутно рассказывая о них своим восхищающим слух голосом и произношением. Это не первый проект о динозаврах в карьере Фрая. В 2011 году вышел документальный анимационный фильм «Легенда о динозаврах» (March of the Dinosaurs) Мэттью Томпсона (сценарист сериала «Доисторический парк»), в котором Фрай выступил в роли рассказчика. Всем любителям динозавров советую посмотреть все три упомянутых фильма.
Если в интересе к Америке и динозаврам у меня стопроцентное совпадение с Фраем, то вот мифы древней Греции я заинтересовалась только благодаря ему.
Еще Стивена Фрая с детства интересовала личность Гитлера. По его словам он прочитал столько биографий Гитлера и книг о Холокосте и истоках немецкого нацизма, сколько мог. Среди них наиболее заслуживающими внимания он назвал книги: «Гитлер: Исследование тирании» Алана Буллока, «Добровольные палачи Гитлера» Даниэла Голдхагена и «Такие были времена» Ханны Арендт. И этот интерес к личности Гитлера тоже не случаен. Стивен Фрай еврей по материнской линии, его родственники были жертвами Холокоста - погибли в Освенциме. Этот интерес нашел свое воплощение в художественном произведении, в его третьем романе «Как творить историю» (Making History).
Это постмодернистский научно-фантастический роман в жанре альтернативной истории с фирменным юмором Фрая, время от времени заставляющим ваши щечки румяниться от смущения. Если вы читали Фрая, то понимаете о чем я, если еще не читали то, почитав, поймете. И, конечно же, с множеством аллюзий и метафор.
«Я тут навалил … кучу метафор, но вы меня поймете». / “Bit of a metaphorical *it heap there, but you know what I mean.”
Эта книга Фрая напомнила мне творения Воннегута, война, фантастика и юмор – классические ингредиенты его книг.
Предупреждаю, что гомофобам вряд ли удастся оценить по достоинству этот роман Фрая, но почитать стоит. И лучше, если есть такая возможность читать на английском или хотя бы параллельно на русском и английском.
Итак, главный герой, Майкл Янг, аспирант Кембриджского университета на пороге своего триумфа, он только что дописал докторскую диссертацию, свой «Meisterwerk», что в переводе с немецкого означает «Шедевр», под названием «Корни власти», посвященную юности Адольфа Гитлера – результат четырех лет упорных трудов. Он вот-вот станет доктором истории, а потом будет преподавать в Кембридже.
Не то чтобы Майкл сильно любил историю, он вполне мог бы изучать и литературу. Но по его личному убеждению «с успехом писать о книгах, поэмах и пьесах можно, лишь если они тебя не волнуют, не волнуют по-настоящему». Тут стоит уточнить, что Стивен Фрай как раз таки изучал в Кембридже литературу. Он, как и его герой его романа, думал, что останется преподавать в университете, станет профессором английского языка, и его жизнь навсегда будет связана с Кембриджем. Но что-то пошло не так.
Совершенно случайно Майкл Янг знакомится с профессором физики, Лео Цуккерманом, который по чистой случайности изобрел нечто вроде машины времени и мечтает изменить историю – уничтожить Гитлера раньше того как он начнет уничтожать других.
И уж совсем случайно девушка Майкла Янга занимается исследованиями в области генетики и по еще одной невероятной случайности Майкл роняет экспериментальные таблетки, вызывающее полное бесплодие у мужчины и одна из них попадает Майклу в ботинок.
Складываем две и две случайности и получаем новую альтернативную историю, в которой Гитлера никогда не существовало.
Гитлер олицетворяет собой все ужасы мира, его имя является синонимом зла. Что если бы он никогда не родился? Мир был бы лучше, не было бы зла и ненависти? Мог ли один человек по имени Адольф Гитлер сотворить всё это в одиночку без помощи других людей?
Мне очень нравится, как об этом сказал Фаулз в своем романе «Волхв».
«- Не стыдно вам ночевать у предателя родины?
– Род человеческий вы не предали. …
- Род человеческий ерунда. Главное не изменить самому себе.
– Но ведь Гитлер, к примеру, тоже себе не изменял. …
- Верно. Не изменял. Но миллионы немцев себе изменили. Вот в чем трагедия. Не в том, что одиночка осмелился стать проводником зла. А в том, что миллионы окружающих не осмелились принять сторону добра».
Люди вступали в Национал-социалистическую немецкую рабочую партию, с удовольствием получали новые должности и звания вроде унтерштурмфюрер, гауптштурмфюрер, штандартенфюрер. Вот и в романе Фрая, отец профессора Лео Цуккермана, врач по имени Дитрих Бауэр получил должность в Аушвице и стал штурмбаннфюрерром СС, учувствовал в медицинских экспериментах. Как и его учитель, профессор Пауль Кремер, который получил назначение в концентрационный лагерь и поручил заключенным изготовить для него факсимильный штамп, ибо рука у него уставала подписывать распоряжения о непригодности заключенных к труду, из чего следовало, что эти заключенные станут жертвами зверских медицинских экспериментов.
Так что дело не в одном человеке, который решил творить зло, а в миллионах обычных людей, которые его не остановили, а наоборот добровольно ему помогали.
Даниэл Голдхаген в своей книге «Добровольные палачи Гитлера» (Hitler's Willing Executioners) рассуждал о том, что с начала 20 века в Европе были антисемитские настроения, и Гитлер просто смог использовать эти настроения в своих интересах.
Если бы не было Адольфа Гитлера, то появился бы какой-то другой человек, скажем не Адольф а Рудольф, не Гитлер, а Глодер в котором жажда власти подкреплялась мыслями о собственной исключительности.
«Мы проводим на этой планете лет семьдесят-восемьдесят. Что для нас важнее – понять физические принципы устройства атомной бомбы или разобраться в побуждениях человека и удержать его от ее использования?»
Эта книга не для того, чтобы поразмышлять каким бы был мир без Гитлера, а для того чтобы подумать, что порождает зло. А зло пускает свои корни в сердцах людей в желании унижать других, в расизме, гомофобии, сексизме. Вот с чем на самом деле нужно бороться.
Фрай говорит о том, что наш мир, в истории которого был Гитлер, и в котором есть СПИД, войны, преступность и тому подобные ужасы. Это не рай, но изменения к лучшему все же есть. Например, Англия. В 1895 году гениального драматурга и писателя Оскара Уайльда посадили в тюрьму за его гомосексуальность, что погубило его. А сколько бы всего он мог еще написать. В 1952 году великого математика Алана Тьюринга, тот который создал дешифровщик «Энигмы», чем внес большой вклад и приблизил победу над нацистской Германией, подвергли гормональной терапии – химической кастрации из-за его гомосексуальности. Через пару лет он покончил с собой. С 2013 года в Великобритании узаконены однополые браки.
«В том-то все и дело. Понимаешь, там, откуда я родом, это преступлением не считается».
Неважно, какая у вас ориентация, неважно какой у вас цвет кожи, важно бороться против дискриминации, даже если вас это не затрагивает.
«Но эта история напомнила мне о той точке. Простой точке, к которой клонится, вопреки всей ее жестокости, вопреки себе самой, история.
Настоящее. Любовь. И ничего больше не существует.
В прошлом она была для меня забавой. Но это уже история. Возможно, ее не хватит надолго, возможно, она обернется ничем. Но это уже будущее.
Настоящее. Любовь».
Особо интересны интермедиальные связи с литературными, музыкальными и кинематографическими произведениями. Фрай упоминает многое фильмы, такое как «Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не волноваться и полюбил атомную бомбу» Кубрика, «Апокалипсис сегодня» Копполы, «Жизнь и смерть полковника Блимпа», «Там, где гнездятся орлы», усиливающие визуальные образы в романе. Мало того, некоторые главы романа представляют собой сценарий фильма, который снимается в момент прочтения в вашем воображении.
«Я уже говорил и скажу снова: книги мертвы, пьесы мертвы, стихи мертвы – осталось только кино. Музыка еще кое-как дышит, потому что музыка – это саундтрек».
Саундтреком к этому роману будет музыка Вагнера, с одной стороны антисемита и любимого композитора Гитлера, а с другой он великого творца, а потому любимого композитора Стивена Фрая. В документальном фильме «Вагнер и я» (Wagner & Me) 2010 года Фрай рассказывает о композиторе и влиянии на восприятия произведений искусства личности автора и как он смог полюбить творения Вагнера.
Сразу вспомнился момент из фильма «Энни Холл» Вуди Аллена, где им же сыгранному герою по имени Элви везде и всюду виделись антисемитские намеки. «Вот послушай: я зашел в магазин и там такой высокий парень, блондин коротко стриженный, посмотрел на меня так странно, улыбнулся и сказал: «У нас на этой неделе распродажа Вагнера» Вагнер, Макс! Вагнер! Словно он мне что-то важное сообщает, Вагнер».
Как всегда в своих произведениях Фрай виртуозно параллельно затрагивает множество разных вопросов.
«Поганая штука - числа. Их попросту не существует. Нет такой сущности, как Четыре. Хуже того, совсем уж нет и такой сущности, как Минус Четыре. Я это о чем – чего ж удивляться тому, что после Грешема да Декарта мир начал разваливаться. Это они разрешили отрицательным числам разгуливать по планете. Тысячи лет совершенно справедливого запрета на ростовщичество, и вдруг – бац! – дебет, кредит, отрицательные числа и явление «минус одной сотни тонн кофе». Отрицательная маржа. От долга к долговой тюрьме, от кредита к кретинизму, от ипотеки к импотенции. Поганая штука - числа».
На самом деле нет ипотеки и импотенции. “From bonds to bondage, debt to debtor’s prison, savings to slavery.” Буквально «savings to slavery» переводится как «от сбережений к рабству», Но переводчик Сергей Борисович Ильин, светлая ему память, великолепно передал стиль, игру слов и юмор Фрая.