Конечно, в Моздок Ступишина не сослали. Во-первых, Моздокской крепости еще не было (ее начнут строить, в том числе и при участии самого Ступишина, в 1763 году). Во-вторых, высокие покровители при дворе максимально поспособствовали, чтобы несчастие Ступишина обернуть к его удовольствию. Но на Кавказ все же Алексей Алексеевич был отправлен. Обер-комендантом Кизляра. Об этом – сегодняшний наш рассказ.
***
НАКОНЕЦ-ТО ГЕНЕРАЛ!
В материалах, посвященных А.А. Ступишину, датой его производства в генерал-майоры называют 1762 год. Архивные документы кизлярского периода его службы, показывают, что в чине генерал-майора Ступишин был уже в 1761 году. Об этом производстве, в частности, есть интересные наблюдения в уже упоминаемых воспоминаниях А.А. Прозоровского.
ГУСАР
Елизавета Петровна на протяжении года с лишним после своей гневливой тирады фельдмаршалу Салтыкову никак «соглашаться в приговорах не изволила» о возвращении Ступишина в Армию (то бишь в инфантерию, пехоту). Ну вот, попала государыне «вожжа под мантию» и хоть что делай! Но высокие покровители нашли выход. Граф Петр Иванович Панин предложил перевести бригадира Ступишина в генерал-майоры гусарских полков. В то время в гусарах служили сербы, валахи, венгры, немцы. Но русские дворяне в гусарах служить не хотели, почитая их ниже армейских пусть и не по закону, но по обычаю. Вот Панин (знавший и покровительствовавший Ступишину) и предложил его в гусарские генерал-майоры выдвинуть, скажавши матушке императрице, что тем он обиден не будет. На что Ее Величество согласиться изволила и исполнение последовало в 1761 году. Многие, как пишет Прозоровский, тогда дивились, что он оставил службу в мушкетерских пехотных полках, где во время войны отлично себя проявил и в дальнейшем бы отличиться мог.
С покровителями, скажем прямо, Ступишину везло во все года. В бытность его еще премьер-майором в 1757 году в первой кампании Семилетней войны, главнокомандующий русской армией генерал-фельдмаршал С.Ф. Апраксин рекомендовал Ступишина милости и протекции царского фаворита графа И.И. Шувалова (после чего в очень скором временит наш герой и получил производство в полковники).
В гусарах Ступишин пробыл недолго и уже в 1763 году при Екатерине IIбыл определен в кавалерию.
КИЗЛЯР
И все-таки Кавказ!
В 1761 году Ступишин получает назначение обер-комендантом Кизлярской крепости, которая являлась центром российского присутствия на Северном Кавказе. Ее строили почти четверть века – с 1735 года. Сама крепость в окончательном виде представляла собой очень внушительное сооружение: в форме правильного пятиугольника с 5 бастионами и 3 равелинами. Высокие стены, глубокие рвы, подъемные мосты должны были производить (и производили) глубокие впечатления на местных горцев.
Формально кизлярский комендант подчинялся астраханскому губернатору. Но на деле был независимым руководителем. Он самостоятельно имел право вести прямую переписку с турецким султаном, крымским ханом, персидским шахом. Решал вопросы с местными феодальными правителями многочисленных племен и народностей. Напрямую сообщался с Коллегией иностранных дел. Не случайно, кизлярские коменданты считались настоящими «начальниками Кавказа».
МЕЖДУ БЕРГЛЕРБЕЯМИ И ШАМХАЛАМИ
Кизляр в середине XVIII века представлял собой своеобразный миниатюрный интернационал. Это был многоконфессиональный, разноязычный край, населенный русскими, армянами, грузинами, ногайцами, кумыками, чеченцами, ингушами, дагестанцами, осетинами, персами, евреями и другими народами. От коменданта Ступишина, как и от его предшественников, требовались недюжинные усилия и умения поддерживать внутренний мир и порядок, равно как и учитывать сложную международную обстановку. К началу 60-х годов XVIII века России приходилось действовать крайне осторожно в вопросе колонизации Кавказа. Еще не была решена черноморская проблема до присоединения Крыма. Остававшиеся нерешенными вопросы с Польшей и Швецией, требовали не обострять отношения с Турцией, всемерно содействовать отодвижению русско-турецкого конфликта.
Что было делать в этой ситуации? Принять в подданство народности Кавказа – спровоцировать султана. Не предпринимать ничего – лишиться лояльности пророссийски настроенных горцев, видящих в России действенную защитницу от внутренних и внешних напастей. Коменданту Ступишину велено было всемерно содействовать усиливанию кизлярского края переходами горцев поближе к русским границам. Поэтому, когда в 1762 году один из владетельных чеченских правителей Расланбек Айдемиров основал новый аул в нижнем течении Сунжи, Алексей Алексеевич писал князю, что это действие «весьма похвально почитаетца ему».
Ступишину, как полномочному представителю императорского двора, приходилось чуть ли не ежедневно разбираться с внутренними распрями и претензиями местных феодальных правителей. Шамхалы (тарские ханы) спорили с майсумами (правителями Табасарана), нуцалы (ханы Аравии) предъявляли счета уцкиям (владельцам Кайтага). Да и местные мелкие феодальные князьки (берглербеи) просили защиты и от первых, и от вторых и от всяких сильных мира сего. С чем обращались? То денег долговых сыскать, то с конокрадами разобраться (о, конокрадство – отдельная эпопея, тут и казаки терские немало замешаны были), то вдруг требовать чтить обычаи отцов в том числе и по наказанию виновных и в те дела русскому генералу не вмешиваться. И все эти вопросы кизлярский комендант Ступишин не только в грозной крепости разбирал, но и регулярно выезжал на места, во владения горцев.
Немалой заботой генерал-майора Ступишина была борьба с разбойными шайками местных шамхалов, грабивших и разорявших купцов и торговых людей на своих территориях. В 1762 году Алексей Алексеевич писал таркскому шамхалу Мартазалу, чтобы тот навел порядок и приструнил своих подданных противу грабежей русских и армянских купцов, и не чинил притеснения соседским народностям. Слишком много накопилось на них тяжб и, как писал Ступишин «данные явные несправедливости несумненно далее стерпеливы быть не могут». А ежели шамхал не искоренит несходные с соседственною дружбою поступки, то комендант кизлярский велит всем подданным российским купцам миновать его земли, и возить свои товары только водным путем. А если и эта мера не вразумит шамхала, то он, Ступишин, вынужден будет требовать высочайшего повеления об усмирении его подданных всеми имеющимися средствами военными.
И еще одна важная миссия была у генерал-майора Ступишина – вызволять из полона православных людей русских, армян, грузин. Вплоть до выкупа пленных у работорговцев персидских и османских. И эту задачу не за страх, а за совесть выполнял кизлярский комендант.
«ТАМОЖНЯ ДАЕТ ДОБРО»
В 1755 году в Кизляре была устроена таможня, которой вменялось строго следить за ввозом и вывозом российских и иностранных товаров. При этом сбор внутренней пошлины Елизаветой Петровной был отменен, а на иностранные товары и вывозимые заграницу – повышен. Народы Северного Кавказа были приравнены к иностранцам. И торговые пошлины легли тяжелым бременем на них. В 1761 году Ступишин писал в Коллегию иностранных дел, что с устройством таможни, ее служащие стали брать с местных горцев, проживавших в регионе, большие пошлины наравне с иностранцами, что приводило их к крайнему разорению, и просил послаблений и льгот для местных народов. Да и сами горцы старались миновать таможенные посты и тайными тропами вывозить свои товары заграницу (интересные цифры на этот счет имеются: так, с 1777 по 1780 год оборот торговли через Кизляр составил порядка 690 тысяч рублей, а вот доходы с контрабанды (в обход таможни) превысили более 1 миллиона рублей!). Его мнение было услышано, и уже Екатерина II в 1762 году подписала указ об освобождении от пошлин товаров, ввозимых от горских народов.
ОСНОВАНИЕ МОЗДОКА
Довелось Алексею Алексеевичу в кизлярский период приложить руку и к основанию города Моздока, ставшего в последствии новым центром развития торговли в регионе. В 1759 году один из князей Малой Кабарды по имени Конгок Кончокин в Кизляре принял православное крещение под именем Андрея Иванова, совершил поездку к царскому двору в Петербург, где испросил разрешение поселиться со своими людьми в местечке между урочищами Моздок и Менея. Разрешение ему от Сената последовало, а при этом и высочайшее повеление писаться отныне князем Черкасским-Кончокиным, пожалован чин полковника, да денег дано ему 500 рублей, всем его узденям (свободным крестьянам), креститься пожелавшим по 40 рублей, а не пожелавшим – по 30. В 1762 году новоиспеченный князь Черкесский-Кончокин вернулся в Кизляр. В указании на имя кизлярского обер-коменданта, императрица Екатерина II приказала укрепить урочище Моздок на Тереке. Строительство крепости было поручено подполковнику Петру Гаку. Генерал-майор Ступишин для защиты строившейся крепости в распоряжение Гака направил отряд секунд-майора Ярцева в составе1 обер-офицера, 3 унтер-офицеров, 2 капралов, 1 ротного писаря, 1 барабанщика, 200 солдат и 40 казаков Терского войска. Защищать было от кого! Многим строительство крепости не понравилось. Правители Большой Кабарды совершали набеги, пытались уничтожить постройки и всячески вредили строительству. Но крепость, заложенная летом 1763 года, неумолимо росла и в скором времени превратилась в большой город – новый важный форпост России на Северном Кавказе.
***
Здесь, в Кизляре, в семье Алексея Алексеевича случилось несчастье: в 1763 году умер его новорожденный сын. В том же году Ступишин свою службу на Кавказе завершил и вернулся в Москву, получив предписание числиться при Московской дивизии. В скором времени он был избран депутатом Уложенной комиссии от дворян Переславль-Залесского уезда.
Продолжение следует.