Идеологическое содержание рассказов о «человеческом детёныше» Маугли восходит к непреложному Закону джунглей, что объединяет всех положительных персонажей-зверей, он един для всех. Джозеф Редьярд Киплинг (1865–1936) делает акцент на гармоничном балансе, созданном этим законом, и подробно описывает практически каждое из основных его положений, изложенных в «Книге джунглей» (The Jungle Book, 1894–95), – взаимопомощь между Маугли и животными, правила выживания в дикой природе, Заветное Слово «Мы с тобой одной крови – Ты и Я!». Ожидаемо, для антагониста, Шер-Хана, Закона не существует: хищник нарушает его во время Водяного Перемирия или пытается обернуть с пользой для себя, чтобы убить Маугли. Тем не менее, тигр нужен Киплингу для баланса – борьба и победа над ним позволяет проявиться смелости Маугли и благородству его учителей.
Классическая лента (1967) от компании «Disney» хороша как детский мультфильм, но это отнюдь не экранизация литературного оригинала. Сценарий является лишь «вдохновлённым» текстом Киплинга: авторы мультфильма, по сути, написали собственный сюжет, связанный с книгой только стартовой точкой, и значительно упростили конфликт Маугли и Шер-Хана, а также намеренно опустили основопологающие мотивы рассказов. В диснеевской картине, в отличие от советской версии (1973) Романа Давыдова, отсутствует концепт Закона джунглей как таковой, а взаимопомощь и общение с животными на одном языке, составляющие его свод в оригинальном тексте, у Диснея превращаются в инструменты для развлекательного сюжета. Например, Маугли спасает Багиру от гипноза Каа и, в то же время, смеется над тем, как забавно питон падает с дерева. Маугли пытается подражать повадкам слонов, медведей, обезьян и стервятников-Битлов, но говорит в нём не естественность, а эгоистичное желание остаться в джунглях. Местный Балу – беспечный и простодушный персонаж, его «уроки» о «простых радостях» Багира откровенно высмеивает и справедливо подтрунивает над медведем. Порой диснеевский Балу, в отличие от Багиры, забывает, что джунгли опасны для мальчика – тогда как в рассказах Киплинга об этом помнили все персонажи, – стремясь усыновить Маугли как медвежонка.
Отсутствие концепции Закона джунглей порождает ещё одно серьёзное расхождение с оригиналом, которое служит развлекательным целям, поставленным в Диснее. В мультфильме присутствует оригинальный персонаж – Луи, король бандерлогов, который просто априори не может существовать в тексте Р. Киплинга: дело в том, что обезьяны – это анархисты, презирающие Закон Джунглей. По словам Багиры, у Обезьяньего Народа «не бывает вожака» [1], и Балу строго научает Маугли этой истине: «У них нет Закона. У них нет своего языка, одни только краденные слова <…>. Они живут без вожака. Они ни о чем не помнят» [2]. «Диснею» король Луи нужен для создания юмористической сцены в древнем храме и для полной каламбуров беготни, вызывающей смех потенциальных юных зрителей.
У лёгкого на восприятие мультфильма Вольфганга Рейтермана, тем не менее, когда-то был шанс стать ближе к серьёзной книге Киплинга, чему пытался поспособствовать мастодонт компании «Дисней» – аниматор и сценарист Билл Пит (1915–2002): «Bill Peet had suggested Rudyard Kipling’s The Jungle Book to Walt, and Peet wrote a script that was a dark, story-heavy treatment of the source material. Walt was not happy with it, and after a very heated argument, Peet left the studio <…>. The script was passed on to Larry Clemmons, and Walt told the production team to ignore Kipling’s books because they were going to create their own version of the story». [3] / «Билл Пит предложил Уолту Диснею поработать над “Книгой Джунглей” Редьярда Киплинга и написал сценарий – мрачный, насыщенный важными событиями из первоисточника. Он не понравился Уолту, и Пит в результате разгорячённого спора покинул студию <…>. Работу над сценарием поручили Ларри Клеммонсу, и Дисней велел производственной команде проигнорировать тексты Киплинга, поскольку студия собиралась создать собственную версию». (Перевод цитаты мой. – Н. В.) Классика, что сказать? – в дни своего расцвета и сейчас, в тёмное время соевых ремейков, не предлагающих чего-то нового, семейная студия опасается идти на большие риски.
«Книга джунглей» (2016) режиссёра Джона Фавро вышла в прокат на заре эпохи диснеевских киноадаптаций, начавшейся с «Алисы в стране чудес» (2010) Тима Бёртона. Тогда студия ещё только прощупывала почву в поисках наиболее прибыльной формулы. Сценарий «Малефисенты» (2014) показал обратную сторону «Спящей красавицы» (1959), сделал лесную фею, жертву людей Малефисенту протагонистом истории и прописал ей мотивацию поступков. «Золушка» (2015), напротив, снята как ремейк, в сюжете которого присутствуют лишь незначительные отличия от оригинальной анимационной картины (1950). «Книга Джунглей», с первого взгляда, – ремейк, пусть и не покадровый.
Как и В. Рейтерман, Дж. Фавро концентрируется на персонаже Маугли, но предлагает отличное развитие персонажа. Живя в волчьей стае, «лягушонок» применяет «человеческие штучки», облегчающие ему жизнь в тропиках. Мальчик черпает воду из импровизированного кувшина; в лесу собирает фрукты, используя лианы; сооружает конструкцию, чтобы достать для Балу мёд со скал. Сценарист от лица Багиры вроде и ругает «волчонка» за человеческие трюки, но уже в открывающей сцене пантера даёт понять, что Маугли – это человек и останется им до самого конца. Даже когда выбросит факел с Красным Цветком в воду и вступит в решающую битву с Шер-Ханом как волк Сионийской стаи.
Джон Фавро и сценарист Джастин Маркс дают герою дополнительную мотивацию для борьбы с Шер-Ханом: тигр убил вожака Акелу и вселил страх в Сионийскую стаю, который испаряется с возвращением Маугли. В рассказах Киплинга олицетворением страха является человек, тогда как тигры, наоборот, трусливы перед людьми: «Но тогда [Шер-Хан] бросается на [человека] сзади и, нападая, отворачивает голову, потому что боится». [4] Таким образом, чтобы выстроить арку своего Маугли, Дж. Фавро опускает некоторые киплинговские лейтмотивы и жертвует концепцией Закона джунглей, который всё же существует в его фильме. Более того, – на пятой минуте цитируется стихотворение Киплинга, почти слово в слово:
«This is the Law of the Jungle – as old and as true as the sky;
The Wolf that keeps it will prosper, but the Wolf that breaks it will die.
Like the creeper that girdles the tree trunk the Law runneth over and back –
For the strength of the Pack is the Wolf, and the strength of the Wolf is the Pack».
***
«Это – Закон Джунглей, древний, как небосвод;
Волк, чтущий его, преуспеет, поправший его – умрет.
Как лиана объемлет ствол, так Закон в джунгли врастает,
Ибо сила стаи – ты, Волк, а сила Волка – стая» [5].
Арку Маугли в фильме Фавро составляют, кроме того, флэшбек из детства и киплинговская метафора – Красный Цветок. Тем не менее, чтобы воплотить эти сцены на экране, создатели дают питону Каа одну-единственную сюжетную роль – змей гипнотизирует и пытается съесть мальчика. Аналогичной функцией Каа, превращённый в комик-релифа, наделён в мультфильме 1967 года. Поэтому справедливой будет оценка диснеевской интерпретации персонажа Каа, древнего и наимудрейшего создания в книге Киплинга, – это весомый недостаток обеих лент.
Луи, король анархистов-бандерлогов, по-прежнему хочет стать человеком, но его образ из ремейка выглядит устрашающе и никак не вяжется с глуповатой, забавной обезьяной из классической анимационной картины. Если честно, сцена в древнем храме выглядит чужеродной по отношению к остальному содержанию ремейка.
Понятно, что Дж. Маркс писал сценарий строго по диснеевской канве, однако ремейк, как оказалось, частично выстроен и вокруг идей непосредственно Киплинга. Я уже сказал, что для эволюции Маугли некоторые из них были проигнорированы Марксом, однако – и это естественно – с помощью тех книжных мотивов, что присутствуют в сценарии, процесс личностного роста «лягушонка» раскрывается лучше.
Фильм Фавро начинается с объявления Водяного Перемирия, о котором возвещает коршун, и все обитатели джунглей понимают зов на птичьем языке. На водопое Маугли впервые видит Шер-Хана: тигр жаждет крови детёныша и потому пытается обернуть Закон джунглей себе на пользу, хотя презирает и не чтит его. Таким образом, в начале повествования, после личной встречи героя со злодеем, ставки оказываются ещё выше, чем в мультфильме 1967 года.
Слоны представлены как могучие существа, создавшие Джунгли. По дороге в деревню Багира призывает Маугли почтенно поклониться им и пересказывает киплинговскую мифологию из рассказа «Как Страх пришел в Джунгли». Первый из Слонов Тха «провел по земле борозды своими бивнями, и пробежали реки <…>, а когда он затрубил в хобот <…> народились деревья» [6]. В финале фильма слоны помогают потушить лесной пожар и оседлавший одного из них Маугли недвусмысленно объявляется Хозяином джунглей.
К слову, сцена, в которой Маугли помогает вытащить слонёнка из ямы (оная присутствует и в советском мультфильме), разворачивается под драматичную версию песни Балу «Bare Necessities». На мой взгляд, этим подчёркивается наличие в ремейке диснеевской картины мотивов из литературного первоисточника.
Надо сказать, что арка Маугли оказывает позитивное влияние и на медведя Балу. В начале фильма он всё такой же беззаботный, как и его анимационный собрат. Балу по-прежнему предаётся «простым радостям» — вроде мёда, ради которого, тем не менее, Балу не готов лезть на скалу, – и максимально далёк от Закона джунглей. Он, не стесняясь, называет его «пропагандой» и откровенно считает, что в Законе скрываются лазейки. Встреча с Маугли меняет его до такой степени, что медведь взбирается на высокую скалу, намереваясь спасти друга от бандерлогов, а перед дракой с тигром в кульминации Балу, вместе с остальными животными, цитирует строки из Закона джунглей.
Мой вывод, сделанный ещё после просмотра в кинотеатре, состоит в том, что Фавро и компании удалось найти ту самую «золотую середину»: переснимая классический мультфильм с упрощённым сюжетом, создатели не забывают, что они имеют на руках, кроме того, литературный первоисточник, который и принимают во внимание. На мой взгляд, в результате неожиданного симбиоза Диснея с Киплингом получается кино, которое не хватает звёзд с неба, не встаёт в один ряд с мрачной книгой или с советской экранизацией Р. Давыдова; однако по сравнению с мультфильмом В. Рейтермана, ремейк объективно становится качественно другим.
В 2018 году Netflix транслировал кинокартину Энди Сёркиса под названием «Маугли», и история повторилась, поскольку в XX веке диснеевская версия В. Рейтермана и приближённая к литературному оригиналу – Р. Давыдова вышли в свет практически одновременно. В самом деле, фильм Сёркиса, способен произвести поначалу приятное впечатление на поклонников книги. Однако после пролога, в рамках которого без вольностей экранизирована часть рассказа «Братья Маугли», сценаристы развили историю Киплинга по-другому.
Как и у Фавро, здешний Маугли проходит через индивидуальную арку персонажа, как и у Киплинга – обучается Закону джунглей у Балу. Если в 2016 году создатели хотели показать, как «лягушонок» пользовался человеческим «штучками» вопреки волчьему воспитанию, то два года спустя Маугли, кажется, готов отречься от своей человеческой природы в пользу волчьей свободы. Этой идее, вероятно, послужили как и новые (для этого фильма) персонажи, так и переосмысление некоторых сюжетных ходов из рассказов Киплинга.
Во-первых, Э. Сёркис вводит в повествование волчонка-альбиноса, Бхута. Из-за белого окраса другие волки постоянно задевают его, вынуждая чувствовать себя неуютно; тем не менее, Бхут остаётся жизнерадостным волчонком и находит общий язык с Маугли – они оба «не такие, как все». Осознание этого факта постоянно угнетает главного героя, из-за чего человеческий детёныш начинает усиленно тренироваться, чтобы стать волком и остаться в стае. Во-вторых, Багира рассказывает изгнанному из стаи Маугли, что он когда-то жил в королевском зверинце. [7] Пантера говорит, что его побег осуществился, когда он стал для людей «своим» и завоевал их доверие. Именно это и происходит с Маугли, когда в финале картины он возвращается к волкам. Наконец, в фильме Энди Сёркиса, заключительный этап трансформации Маугли из человека в волка восходит также к тексту Киплинга – к конфликту протагониста с суеверным старшиной, отрицательным персонажем. В рассказе «Нашествие Джунглей» Балдео обвиняет мать Маугли, Мессуу, в колдовстве и приговаривает женщину к казни; герой спасает её, после чего животные разрушают человеческую деревню. Маугли в интерпретации Сёркиса отказывается от жизни с людьми, когда обнаруживает в доме охотника собранные им трофеи из убитых животных; к ужасу Маугли, в их числе оказывается голова альбиноса Бхута.
Справедливости ради, в картине Сёркиса Маугли озвучивает одну из главных максим в творчестве Киплинга: «Я не человек, но я уже и не волк». Другой киплинговский персонаж, литературный собрат Маугли, мальчик Ким (из одноимённого романа 1901 г.) является полукровкой: он наполовину индус, наполовину европеец. Главный вопрос, который волнует героя на протяжении всего повествования, — какая же культура в нём преобладает? «“Я Ким. Я Ким. Кто такой Ким?” – душа его снова и снова повторяла эти слова» [8]. Тем не менее, после просмотра версии 2018 года, напрашиваются неоднозначный вывод: фильм начинается «за здравие», как многообещающая экранизация оригинальных рассказов, а заканчивается «за упокой», поскольку авторы развернули идеи Киплинга в противоположную от первоисточника сторону. В результате, последний кадр перед титрами показывает Маугли приемником Акелы, стоящим на скале Совета новым вожаком Стаи.
Заканчивая своё эссе, я попытаюсь привести эти два фильма к закономерности. Если рассматривать их как экранизации рассказов Киплинга, то выявляется нюанс — для режиссёров и сценаристов главным героем «Книги джунглей» является Маугли, характер которого формируется в увлекательных приключениях (Дж. Фавро) и в процессе самоидентификации (Э. Сёркис). В то время, как в литературном произведении главным героем является природа, флора и фауна индийских джунглей. Вместе с ней, по мифологии Киплинга, создаётся фундаментальный Закон, который, в свою очередь, постепенно воспитывает в «лягушонке» Маугли человека. Закон джунглей – это концепция, делающая возможными сосуществование и крепкую дружбу Маугли с обитателями индийских лесов. Таким образом, Маугли становится «естественным человеком», пребывающим в гармонии с окружающим миром. По замечанию литературоведа Ю. И. Кагарлицкого, «“естественные люди” Киплинга формируются в обществе <…>, которое отражает некий “природный закон”. <…> [Закон джунглей] не навязан сверху, его не надо внедрять силой, он естествен, как естественны существа, добровольно ему подчинившиеся, точнее даже – несущие его в себе» [9]. Поэтому свято чтущий Закон Маугли, в изображении Редьярда Киплинга, способен на благородные поступки и бескорыстно следует зову сердца просто потому, что не может иначе.
СНОСКИ:
[1] Киплинг Р. Книга джунглей: [сборник: перевод с английского] / Редьярд Киплинг. – М.: Издательство АСТ, 2016. – С. 35 (Здесь и далее – цитаты рассказов из настоящего издания).
[2] С. 36.
[3] The Disney Odyssey. Classic № 19. The Jungle Book (1967) – October 21, 2014. URL: https://thedisneyodyssey.wordpress.com/2014/10/21/classic-no-19-the-jungle-book/ (Дата обращения: 25.08.2023).
[4] С. 199.
[5] С. 200. Перевод А. Голова.
[6] С. 192.
[7] Читаем у Киплинга: «Я родилась в княжеском зверинце в Удайпуре и, кажется, знаю кое-что о человеке» (С. 293).
[8] Киплинг Р. Ким: Роман / Предисл. коммент. Ю. И. Кагарлицкого. – М.: Высшая школа, 1990. – С. 273.
[9] Кагарлицкий Ю. И. Редьярд Киплинг и его роман «Ким» // Там же. С. 34–35.