С принятием в Петербурге нового закона об уличном исполнительстве, нам, уличным музыкантам, совсем не стало житья. Для легализации своего хобби пришлось придумать название себе и своей скрипке «ХристаРади_клезмер-бэнд». Долго раздумывала над костюмом, пока одним дождливым вечером не свалилась с самоката. Когда очнулась в гипсе, поняла: как свой бэнд назовешь, так полтора месяца в забинтованном виде ходить и будешь.
Для полного соответствия образу выбрала две паперти двух храмов в центре города: Казанский собор и лютеранскую церковь св. Марии на Большой Конюшенной. Поначалу не рискнула идти со своим еврейским репертуаром к православному собору. Мало ли что.
Для дебюта сама собой напрашивалась паперть лютеранской церкви. Если смотреть со стороны, пространство выглядит гостеприимно: с правой стороны крыльца все время курят модно одетые работники ДЛТ. Впритык к фасаду здания стоят крутые иномарки, часто с закрытыми номерами. В общем, всем найдется место.
Стою, играю, значит, свою Хаву Нагилу. Вдруг из храма выходит хмурая бабка и говорит: «Иди отсюда! Неча тут попрошайничать!»
А я со своим гипсом и далеко убежать не могу и бабку догнать не в состоянии, дабы перетереть с ней по догматам и авторитетно объяснить, что она попутала катехизисы. В прошлой мирной жизни я была религиоведом.
Пошла со своей Хавой Нагилой к Казанскому собору. Выяснилось, что не зря. Получила массу впечатлений. Сначала боялась, что меня прогонят или из-за моего репертуара, или тоже обзовут попрошайкой. Но работникам собора до меня не было никакого дела. Они иногда выходили на крыльцо и о чем-то мило беседовали с бабушками, просящими милостыню. Под конец дня к бабушкам подходили волонтеры и поили их чаем с пирожками.
Подошел алкоголик, загоравший на траве в сквере, положил мне в футляр сто рублей и пошел к ограде. Постоял рядом с бабушками, настрелял с прихожан мелочи, снова вернулся, кинул мне еще 50 рублей. Через час мимо прошла группа других алкоголиков. Видимо, у них не было мелочи. Они возложили к моим ногам белоснежный плед, явно стыренный ими с террасы какого-то дорогого ресторана.
Ближе к вечеру потянулась респектабельная публика. Проходивший мимо скрипач любезно заметил, что я немного фальшиво играю. Сказала, что мне мешает играть гипс и вообще неровный асфальт. Спросила у него, не дает ли он уроки по скрипке для исправления интонации. На втором занятии скрипач специально для моего уличного репертуара сочинил пьесу под названием «Больная ножка».
У нас, уличных музыкантов, тоже есть карьерные взлеты: от ругани на лютеранской паперти до исполнения авторских мелодий.
Елена Рыйгас, ассоциированный научный сотрудник СИ РАН, уличный музыкант