Глава двадцать девятая. Я тебя крапивой отхлестаю!
Бабушке моя затея не понравилась.
— Не позорь меня, Катя! — возмутилась она. — Какие такие тайны нашего села — да еще за три рубля?
— Ба, кровавые тайны князей Вортынцевых! И не за три рубля, а за три тысячи рублей!
Клуб в селе был огромный. Бывший княжеский театр. Памятник архитектуры восемнадцатого века. Зрительный зал на тысячу мест. При царе там любительские спектакли играли. И мне очень хотелось свое представление устроить! Выйду я вся в белом — и скажу: «В одна тысяча таком-то году на дыбе князь не выдал, где он казну царскую спрятал. И вот уже два века ищут царское золото...».
— Ты же комсомолка! — прервала мои мечтания бабушка. — И кто тебе разрешит?
— А что, не разрешит киномеханик Федька? Я его в долю возьму. Завтра кино будет крутить «Кавказская пленница». Вместо кинохроники устроим мое выступление. Помнить его будет деревенский народ всю жизнь — и благодарить. И кино смотреть все расхотят — и побегут наперегонки клад царский выкапывать на огороде тетки Веры и у Барабушки в подвале. Я им устрою веселую жизнь.
— Это ты мне устроишь веселую жизнь, Катя.
— Я пошутила, ба! — решила успокоить бабушку. И чтобы точно успокоилась, сказала: — И роман раздумала писать. а к художнику пойдем с Сережкой. Портрет свой закажу. Представляешь, ба, он напишет мой портрет — и будешь ты зимой смотреть на него — и любоваться, какая у тебя внучка красивая.
— Катька, хватит нас дурить! — не выдержал Сережка. — Еще одна такая твоя завиральная идея — и я тебя крапивой отхлестаю.
Начало здесь. Предыдущая глава здесь. Продолжение здесь.
Иллюстрация создана нейросетью Kandinsky 2.1.