Глава 6. Агне
Хорош собой.
Так люди думали, расступаясь перед идущим по холлу отеля высоким улыбающимся мужчиной. Незаурядный, однако мягкая улыбка и чуть прищуренный, наполненный пониманием и теплотой взгляд придавали его внешности обманчивую простоту. Девушки у стойки регистрации, глядя на него, слыша приглушённый ласкающий и обволакивающий лёгкими нотками заботы тембр голоса, впали в доверительное расположение и расслабились. Приелась уже мужчине такая реакция. Каждый раз одно и то же. Заядлые эгоисты попадались на крючок мягкой и ласковой улыбки, проявляя надменность к колдуну. Больше знают, сильнее помогут, дальше проводят. Чем они помогут-то? Себе бы помогли, коротколетые человечки. Скучно.
С людьми ему стало скучно веков эдак пять назад. Однообразие мыслей и рассуждений, решений и поступков царствующего биологического вида приелись. Никакого разнообразия. Приходится быть среди них.
Единственное, что могло утолить его жажду к удивительности, предстало перед ним, стоило только закрыть дверь номера. И, несомненно, он не отказал себе в удовольствии насладиться встречей.
Когда-то давно Агне услышал от бога хитрости и коварства колыбельную песнь. Рыжий прохвост довёл колдунью до истерики, незвано негаданно явившись в дом его отца, ярла Фроуда, в разгар тинга. Та даже осмелилась кинуться на коварное божество с ножом, храбрая. И безрассудная. Что уж там меж ними происходило в личных взаимоотношениях, молодой наследник на тот момент не знал, и увиденное представление оставило неизгладимые впечатления: сам Локи лично соизволил прибыть к пришлой вёльве, говорить с ней на равных, позволил дерзить, перечить и после обнимал подобно хрупкой ценности. Бог коварства пел своему сокровищу колыбельную. О фьордах и море. Так молодой колдун увидел и запомнил.
Агне и подумать тогда не мог, что когда-то пригодиться песнь, ан нет. Помнит и слова и мотив. Тихонько напевает, улыбаясь и осторожно поглаживая спящую женщину по волосам, плюшевый плед немного поправил, чтоб не закрывал нос. Привычка у неё дурацкая: накрываться так, что только глаза видно. А на улице лето, ночи жаркие. Вечно она мёрзнет.
От измученной ведьмы, погружённой в глубокий сон, пахнет пионами. И этот запах ему знаком и щекочет воспоминания. Она, когда впервые появилась в селении его отца, умудрилась сбежать от надзора Хальварда. Ведомая любопытством, явилась в кузницу без приглашения и показала колдуну, как вплетать в руны собственные силы. Коснулась его рук, пока он, молодой подмастерье, подвеску мастерил, - кожа нежная оказалась, прохладная, мягкая. Знакомые наследнику девицы селения мигом потерялись из виду. Иная она. Другая. И аромат душистый, цветочный в разгар зимы, и дикость, и спесивость её иноземная запомнились… Притягательная. Еле уловимое прикосновение подушечек пальцев обожгло его обветренную грубую кисть, жар до самого сердца докатился. Оно неожиданно ёкнуло так, что вдох в глотке застрял.
Вёльва с самого начала не его была. Не его выбрала. Не понимал тогда Агне, чем он хуже-то? Вот чем? Тоже колдун ведь, как она. Сын ярла. Наследник. Женой бы сделал. Не посмел бы обидеть ни за что. Нет, ведьма отщепенца этого выбрала, за незаконным сыном Фроуда пошла. И после, когда Ларсу помогала, колдуну на глаза случайно попалась молчаливая, усталая. Он предложил помощь. Он предложил бы гораздо больше.
А брат… Только её и ждал всегда. Тогда ждал. Потом ждал. Ждал, что она придёт, она приходила частью того, что должно быть, и Вал, с безумием вцепляясь в никчемный отголосок оригинала, ждал, когда она снова из рук его упорхнёт, придавливал гнётом ожидания неизбежной потери. Безумец. Как можно прожигать время в преддверии утраты?
Агне удрученно вздохнул. Он склонился над спящей ведьмой, внимательнее вглядываясь в черты её лица. Первая его влюблённость снова перед ним. Всего час как побывала в руках Гарма. Тот её по прошлому живой душой протащил, поранил сильно. Колун придирчиво осмотрел остатки тёмного колдовства служителя богини смерти. Грубая работа. Однозначно мог бы мягче поступить. Разозлила его, чтоли?
- Не. Я, - на его задумчивость откликнулся Аз. Хранитель, сидя на соседнем стуле, пристально следит, как колдун мастерит сон-сказку для подсознания ведьмы, добавляет в известный ему одному момент целительной силы измотанной женщине.
- Головка от… патефона, - недовольно прошипел устроившийся в изголовье кровати Птах и бросил на ангела взгляд, полный гнева. Творец аккуратно вплетает в заклятье колдуна свою древнюю магию, сосредоточенно отслеживая движения заклятья и снимая налёт переходного чародейства.
Агне, один из пяти братьев Волков Одина, невольно задержался взглядом на длинных тонких пальцах Творца. Кончики легонько подрагивают, будто мелодию наигрывают по клавишам. Сгустки тёмного заклятья по его велению растворяются.
Его Повелитель.
Давно уже Повелителем над ним стал этот отстранённый древний южанин. Божество, прогуливающееся среди людей и наплевавший, что из него миф для детей сделали, свалился на Волка, когда тот среди тамплиеров разгуливал. Спорили с ним из-за какой-то философской ерунды, однако в процессе так разошлись и распалились, что Агне показал свою суть, а Повелитель – свою, завораживающую и очаровывающую силу созидательного творчества. Увидев единожды божественный замысел и исполнение замысленного, Агне уже не мог больше без этого… опьяняющего чувства всемогущества.
Древние мистерии египтянина пленили ум и сердце викинга глубиной и насыщенностью возможностей. Материнские уроки и посвящения в знания дроттов оказались малы пред величием искусства Творца. Глядя на воплощенные отголоски первородного чистейшего хаоса, взыгравшего в умелых ладонях божества, более древнего, чем уже познанные, Агне не смог отвернуться. Он возжелал подобных знаний. Тихое «я покажу» отозвалось щелчком захлопнувшейся ловушки. Он не возражал. Он сам шагнул в эту ловушку. Он не искал выхода из неё. Не к чему.
В город Агне прибыл пару часов назад. Заселился в отель, переступил порог номера, скидывая дорожную сумку на ближайший столик и… Творец возник из ниоткуда прямо перед его носом. Смуглый, черноокий брюнет с длинными, заплетенными в простую косу волосами. Неожиданный гость, приблизившись, глянул снизу вверх на колдуна, взмахнул пышными ресницами и мелодичным голосом проговорил:
- Ты мне нужен сейчас. Поможешь? - Визитёр чуть склонил голову к плечу и смахнул соринку с рукава рубашки Агне. Ни к чему не обязывающий тон вопроса. Однако пристальный взгляд и слегка дрогнувшие в улыбке губы не давали времени на размышления. Викинг церемонно поклонился и ответил единственно возможным образом:
- Да, Повелитель.
Южанин щелкнул пальцами перед носом у колдуна. Тело осталось в отеле, а Агне в сопровождении Птаха сидит теперь в квартире вёльвы через Тень и сдерживает эмоциональный шторм. Есть из-за чего штормить. И женщина оказалась вдруг той самой вёльвой, что из него с братьями Волков сделала. И Птах рядом с ней уже долгие годы, своему творчеству подучивает, наблюдает за личными созидательными моментами. Тоже неожиданно узнать о подобной связи: между ними - Творец. Память женщине подправляет. Губы поджал, недовольно и шумно дышит. Агне, видя египтянина таким, невольно ухмыльнулся. И сказать-то Творец ничего не может – ведьма хоть и в глубоком сне, а уши как у слона. Короткие фразы не заметит, а от громкого матерного монолога над головой явно проснётся.
Птах ценит в любом деле изящество эстетической стороны, а Гарму всё равно. Гарм сделал своё дело и отправился бы спокойно обратно к Хель, но нет. Гарм и Аз встретились.
Аз. Безрадостная встреча для Пса оказалась. С габаритным ангелом-хранителем Мары Агне давно знаком, общались. Был у них совместный «рабочий» период. Этот воинственного вида брутал с почти лысой головой поглядывает хмуро и редко улыбается. Говорит тоже редко, зато всегда эпично с юморком и так, чтоб запомнилось. Почти не вылезает за пределы Тени. Что ему в миру делать-то? Тем более ангел. У них свои круги обитания и сферы влияния. Стараются не пересекаться с иными группами, а действовать из родной вотчины. В Тени и крылья можно свободно распахнуть, а они у светлой братии вместо и щита, и купола, и зонтика от дождя. Аз сидит рядом с Агне на стуле, ноги на край кровати закинул и хмуро наблюдает за работой мужчин. Не удивительно. Птах еле слышно, почти шипя по-змеиному, ругает Пса. Как можно было второй раз протаскивать в прошлое живую душу, не дав ей даже оклематься!
- Глянь, - Птах пригнулся ниже над спящей женщиной, вглядываясь в закрытые веки. – Вот тут подрубил. Ты представляешь? Родную душу подрубил!
- Ну-ка, - Аз подался вперёд, приглядываясь к указанной области. Агне так и не понял, что они видят. Для его глаз под физическим телом виднеется красная искорка, разливающая нежный белёсый свет. Эти двое, имея доступы к глубочайшим тайнам творения, явно обсуждали что-то другое. Ангел коснулся запястья женщины. От его прикосновения по Машиной руке к плечу и груди потекло тусклое мерцающее облако живительной энергии. Оно окутало искорку и, задержавшись около всего на пару секунд, вернулось обратно к отправителю. Хранитель вскинул левую бровь на лоб, что-то прикидывая, и задумчиво выдал:
- В сон переведи. Пусть думает, что приснилось.
- Разумеется! Я же не догадаюсь сам, - закатил глаза южанин и с укором вздохнул на очевидные факты. – Я к тому, что надо было других покровителей ставить. Посмотри какие северяне грубые и… и… варвары!.. Что ты на меня так смотришь, дорогой? Варвары. Не меньше!
Агне сдержал комментарии, лишь устало вздохнул. Сколько бы он не старался вникнуть в суть деяний Птаха, она ускользала от осознания. Всё-то ему должно быть идеально, шедеврально, прекрасно, цепляюще самые далеко и глубоко запрятанные струны живой и страждущей Ка. А работа Гарма вписалась в короткое и ёмкое «щоб воно за нутро струснуло!». На взгляд Агне вполне соответствующее сплетение процессов и результатов. Небольшие жертвы уместны в данной ситуации. Даже погрешностью нельзя назвать проделанное второй раз из-за озлобленности на появление Аза. Так себе встреча для двух противоположностей.
Колдун слегка подул на лоб женщины, вплёл пару заклинаний и сменил паутину сна с серости на спокойный размеренный светлый «мультик». «Ничего особенного» не цепляется сознанием и быстро забывается. Она утром откроет глаза и будет думать, что спала без снов. Наложенные божеством обережные нити, сковывающие память, останутся не заметными. Она не вспомнит встреч с Хальвардом в прошлом.
- Потому что она была в его баре и каааак на… - Аз иронично усмехнулся, прочитав ход мыслей колдуна, и подмигнул. – Пятница же. Отметила пришествие выходных. Она вообще ничего не вспомнит. Даже сейчас не помнит ничего… Смотри, - мужчина придвинул стул ближе к кровати и еле слышно спросил, - Маш, как твоего хранителя зовут?
- Ац, - отозвалась спящая женщина.
- Чего? Какой Ац? – Ангел озадаченно почесал затылок, оскалился и подмигнул Птаху, ткнув указательным пальцем в подопечную.
- Тань от меня, - договорила женщина и перевернулась на другой бок, натягивая плед на голову. Мужчины переглянулись. Пока они замерли, придумывая как извернуться, ведьма выглянула из-под пледика и, не открывая глаз, заявила, - что за дурацкая привычка всякую шваль домой тащить! Проходной двор устроили тут, поспать даже негде… Птах, ты своих питомцев при себе держи, а! И вообще! Идите отсюда. Голова болит от вас. А ты, - махнула рукой в сторону Агне, не оборачиваясь, - обратно про ромашки и котиков поставь. Классно было.
Трое могущественных мужчин отсели чуть дальше и переглянулись.
«Знал, что она не спит…» - Агне, подозрительно глядя на ангела, завис в выборе эмоции. Которую лучше пережевать первой? То ли растеряться от неожиданности, потому что женщина по всем признакам реально спала глубоким сном! Даже в колдовском видении перед ним лежит обычный спящий человек. Спящий! То ли рассердиться за испорченную работу. Как вот теперь заклятье отыграется на и без того подрастерзанном подсознании женщины? Хранитель, видя их с Птахом работу, мог бы и предупредить. Видимо, решил, что так будет лучше. Стоит ли доверять крылатому в подобных вопросах? Скорее, да. Агне хмыкнул.
- Ты же спишь, Маш, - тихим ласковым тоном проговорил он и поправил край пледа.
- Базара ноль. Сплю. Ничего не помню, - отозвалась колдунья. Птах раздосадовано всплеснул руками и, указав на подопечную, наехал с претензиями на хранителя.
- Это твоя работа! Разбаловал своей заботой! Ждать теперь, когда заснёт, или вырубить грубо?
- Да я сама вырублюсь, что ты, - заступилась за ангела ведьма, заёрзала, ища удобную позу для засыпания. Она пару раз пнула кулаком подушку, перевернула прохладной стороной вверх. Полежав минуту под пристальным молчаливым наблюдением, скинула плед и села. – Это бесполезно, короче. А знаешь, что самое… - задумалась, подбирая подходящее слово, осмотрелась по сторонам, поправила воротник тёмной шелковой рубашки Птаха и проговорила. – Я на днях кое-кого встретила… нет-нет, не то, не перебивай, - женщина поспешила прервать возможные увещевания Творца о необходимости переспать с прожитым опытом. Агне уверен в педагогическом опыте Творца. Южанин, обучая своему искусству ведьму, определённо смог донести до молодой головушки о последствиях. Мара прекрасно понимает, что с ней случилось и как события параллельной временной ветки укладываются в линию текущей жизни: на нервы наматываются, превращая здоровый организм в дёрганное неуравновешенное подобие, удаляющееся от морали и нравов и способное на всё, кроме разумного и адекватного. Бессознательное восприятие случившихся моментов в виде сна позволит ей сберечь психику от расщепления. Проснувшись, покопалась бы в увиденном, знаки - символы для себя вывела бы. И на том всё. Жила бы дальше, как ни в чём не бывало.
Упрямая женщина вздохнула и поглядела исподлобья на хранителя.
– Это всё я понимаю. Я… забуду. Постараюсь по крайней мере… Но я кое-кого встретила и… Мимолётно. Просто в глаза друг другу посмотрели. Даже лица не разглядела толком… Да кому я вру! И лицо разглядела, и машину, на какой уехал!.. И голос запомнила… А внутри как щелкнуло! Как будто картинка сложилась, понимаешь? Будто вот так и должно всё быть, потому что оно именно вот так задумано. И… То, что сделал Гарм, и то, что вы сейчас пытаетесь сделать, теряется на фоне… - она покрутила кистью руки возле виска, не в силах выразить словами круговерть мыслей.. Сморщив нос и фыркнув, ведьма протёрла сонное лицо ладонями и попыталась объяснить, что с ней происходит. - Как будто два потока идут. Ваш и его… В смысле, его глаз. Это он. Это прям он. Аз, я... Очкую я! Не понимаю, что происходит и откуда столько волнений внутри. Ледоход какой-то. Мне не нравится. Сними с меня ЭТО.
- А сама чего? – чуть хриплым голосом, выражая натянутую заинтересованность, спросил Аз. Хранитель замер и поставил на экономный режим движения, уходя в себя и отстраняясь от присутствия в окружении «напарников». Женщина устало вздохнула, поправила несчастную подушку и упала, закрывая глаза и погружаясь в бездействие. Ангел грузно поднялся и жестом пригласил остальных переместиться на кухню. Покидая подопечную, немного грубо провёл большой ладонью по голове ведьмы и прошептал: «Спи теперь».
За плотно закрытыми дверьми святая святых - кухни - мужчины расселись за круглым столом. Аз, не растрачивая слов, мимикой и жестами объяснил Птаху, что хочет. Южанин кивнул и заморозил поток времени. Теперь за дверьми мир замер, могущественные мужчины могут отложить спешку и поговорить.
- То есть всё это время, пока мы над Машей тряслись, она не спала и видела нас и что мы делаем? Или она вот так спит? Вот так? Телом? Так, чтоли? Или как вообще? - Наконец-то смог высказаться колдун, с возмущением поглядывая на запертую дверь. Аз кивнул, постукивая пальцами по столешнице.
- Ещё и учится тихонечко, - под недовольством Птаха явно прослеживается гордость за ведьму. - Заметили, как тело от сознания отделила? И я не заметил. Спряталась в бессознательной «темноте». Ни мыслей, ни образов. Интересно так получилось. Раньше такого не было.
- А раньше она не боялась, - иронично хмыкнул Аз.
- Чего? Здесь свои только остались, - недовольно вскинулся Агне. Он покачал головой, поджал губы и отвернулся к окну, вглядываясь в черноту проёма. – Ясно, что со швалью она ещё не познакомилась…
- Ничего тебе не ясно, - глухо зарычал Аз. Ангел невольно сжал кулаки. Поморщившись, хранитель размял запястья, хрустнул суставами пальцев и покрутил головой, разминая шею. Успокоив гнев, сделал медленный выдох. Он шкрябнул ногтями по щекам, подбородку, сложил руки перед собой на столе и всю суровость свою разнёс еле сдерживаемым смехом. Утирая крошечные слезинки в уголках глаз, хранитель договорил. – Анекдот ходячий, блин! Встречаются как-то жена с мужем, бывшим и будущим. Испугалась она, ага. Вы теперь хоть убейтесь, а забыть выходки Гарма не заставите. Она воспоминаниями о встрече с Валом укуталась, как пледиком, и не отпустит, пока не разберётся в… чЮвствах.
Птах прикрыл ладонью глаза, проговаривая ругательства на древнем и давно мёртвом языке. На выдохе уместил современные восточные высказывания и слегка сполз на стуле под стол. Агне вопросительно глянул сначала на Творца, затем на ангела.
- Я же говорил! Я же предупреждал! Оставить надо было Анхура и мой Пантеон! Но нет, вам виднее с ваших высот! У нас же разные высоты! Вот поставил бы Анхура, и проблем сейчас никаких бы не было! – быстро заговорил Птах и, добавляя весомый аргумент, хлопнул ладонью по столу, - Эти встречи надо вычеркнуть из памяти! Аз, надо!.. Варвары! Своевольные безудержные варвары! Всё у них через… ломание! Ломаю и ломают! Рушат и портят мои игрушки!
- О, тёща проснулась. Чего свербишь, пернатое? С Оракулами переплетём пару нитей, ты гармовские переходы в сон обернёшь. Гладко должно пройти. Но вот эти, …ть, чувства! Уже сложно. Положительные. Зацепилась, - отмахнулся от занудливого выговора напарника хранитель, прошерстил в голове примерные выверты из ситуаций, глянул со вздохом на колдуна и помахал тому ладонью, прощаясь. – Иди, короче.
Он не волен спорить. Просто очнулся в номере отеля в разгар ночи в одиночестве и тишине.
- Ха! Шваль… - Агне усмехнулся и покачал головой. Он сел в удобное глубокое кресло напротив зеркала и включил торшер. Отличный момент для обдумывания произошедшего. Следя за собой и своим состоянием, напряженно выдохнул. - Так… Двое теневых влиятельных мужей не предусмотрели возможные огрехи в процессе? Как?
Между собой настоящим и отражённым колдун позволил памяти выстроить картину поступков, шаг за шагом. Творец призвал его. Творец и колдун создают заклятье над спящей ведьмой. Ангел раза три вплёл свою целительную силу. Результат?..
- Так, - пробормотал Агне, - Что-то тут не то. Завязь где? При чём тут Пантеоны? Повелитель не мог не знать… чего? Что ведьма не спит. Не мог. «Не заметил»? Почему Анхур, бог войны, подошёл бы лучше м… Вала? Покорен Птаху… Так… Высокий уровень : хитросплетения божественных «если бы» оставили Ка Маши при Птахе, но тогда отвалились бы и Один, и Велес. Так?.. Так… Так… - стоит ли размышлять о замыслах божеств, Агне в данную минуту сомневался. За долгие века он уже привык полагаться на Их промысел и видение. Там достаточно мудрости даже у хтонической части, чтоб создать равномерную последовательную линию бытия. И Тень. Тень следит и прикрывает. Повелитель недоволен, но не исправляет. Останется так их заклятье? Или без него подправит? На том их решение. Однако ж… В чём проблема? Ведьма не спит и спит одновременно, палит в подобном состоянии его работу и позволяет ей быть. На сон легло бы гораздо мягче, а тут как? «Ломают и ломают». - Варвары мы… Чувства. Два потока. Безумец! Снова влез! Сказано ж было… Когда он кого слушал-то? И как теперь она воспринимать всё должна? Два провала в прошлое перед основным из памяти не стёрты! Безумец… Безумцы. И он и она! Чему сопротивляются? Увидела его до провалов… Ага… Значит, провалы восприняла как должное. И меня… Шваль свою… Ха! Изломчик, - по щелчку пальцев на зеркальной поверхности загорелись пять точек по углам правильной пятиконечной звезды. Рисунок соскользнул с зеркала в воздух, лёг горизонтально. Над пятью точками появилась ещё одна, соединившись с остальными прямыми линиями. - Это я понял. Первая точка, - пробормотал колдун, разглядывая получившийся пентагон. Стороны пятиугольника плавно раскрылись, снова легли горизонтально, образовав новую пентаграмму, большего размера. Над ней появилась новая точка, и грани так же соединились линиями. Колдун кивнул. – Прежнее стало мало для вмещения нового объёма информации. Требуется расширение возможностей охвата. Понятно. Переход от одного якоря к другому. Сделано. В чем подвох-то? Что сломано? - В ответ одна из граней малой пентаграммы надломилась и исчезла. Агне приблизился к объёмному рисунку и нахмурился. – Теперь не понятно. Что произошло? Когда?
- Детали, детали, детали, - насмешливо вздохнул женский голос. В нос ударил яркий запах лимона с корицей. На плече осталось мимолётное касание маленькой ладони. Агне, погружённый в задумчивое созерцание фрактала, невольно попытался удержать руку жены и повернул голову, желая рассказать о догадках. Опомнился. Её давно уже нет. Всего лишь мираж. Сам не понял, почему нервно рассмеялся. Встал, оборачиваясь и оглядывая сумрак комнаты. Мираж! Комнату наполняет её запах. Вот она сейчас появится снова. Неуловимая, как ветерок в пустыне. Браслетами, увешанными медными монетами, бряцнет, приближаясь. Он поймает, да. В волосах её пышных, кудрявых запутается. Из-за спины снова голос её шепнул, заставив резко обернуться. – Варвары вы. Дикари. Берр_Серрк.
Она всегда так смеялась над ним. Вкладывала в слово несколько смыслов и наблюдала за его реакцией. Бер_Серк. Воин в медвежьей шкуре. Или нагой перед ней, у её ног, в её шёлковых руках. Перед проедающими темнотой карими глазами. Она пронзала его собой, своей сутью. Она для него. Совершенное Творение Птаха, дивной южной красоты колдунья. Очаровательная. Пленительная. Возле него, высокого широкоплечего воина – северянина.
- Я вижу тебя, Берр_Серрк, - мираж жарким ветерком выплеснул в лицо колдуну давно похороненные чувства. Пламя страсти осело на губах, проело грудь до глубин сердца, сбивая ритм и вытаскивая наружу острую разъедающую боль потери. Судорожный вдох застрял в глотке, вынудив колдуна согнуться. Мог бы сказать, что вспомнил. Но он не забывал никогда! Как можно? Дар! Дар, врученный ему Творцом!
- Такси мне… надо, - схватив трубку и набрав администратора, с трудом проговорил Агне. Еле вспомнил, где находится, на каком языке говорить. В голове за гранью понимания происходящего разлилась мелодичная женская речь, сбивавшаяся на придыхании и шипящих. Она говорила, говорила, говорила. Рассказывала одну из оставленных в древних песках сказку. О луноликом чуде, вырванном из рук разъярённым демоном, украденном у неё счастье.
А он слушал.
«Я в городе. Вы где?» - Успокоенными мыслями спросил он у Дана.
«О! Здорово! – обрадовался меньшой брат. - У меня на даче…»
«Скоро буду», - коротко предупредил Агне и закрыл связь. Да, он действительно прибудет к ним. Скоро. Оставил телу рефлексы: оно само покинуло номер, спустилось вниз. А колдун отследил каждого из братьев. Конечно же, Вал с Даном. Где ему теперь быть? Город пропах вёльвой. Агне даже человеческим носом чует её в воздухе сквозь будоражащий звон аромата лимона с корицей. Пионы в зимнем морозе.
Сказка в голове то стихала, то звучала громче. Пьянящий мелодичный голос нежно растекался протяжными переливчатыми гласными, угрожающе рубил рассерженностью и холодной непреклонностью. Колдун вслушивался, ловя каждую ноту. Она звала его и требовала справедливости.
Опьянённый, одурманенный памятью о столь далёком счастье, он провалился в видения. Хрупкая маленькая женщина с бронзовой кожей в лёгкой полупрозрачной тунике изгибалась в танце перед ночным костром. Она танцевала в сумраке южной ночи для него. Осторожно переступала на носочках, плавно вскидывала кисти рук и тянулась к полной луне, застывшей над её головой. Его Ифе.
Их познакомил Птах. Молодая служительница храма и хранительница знаний многих поколений жрецов её рода. Творец подтолкнул маленькое дивное создание ему в руки и растворился в пролетающих днях. А она стала настоящим украшением бессмертного бытия Волка. Разум и страсть, распалённые Югом, удивляли и грели его Ка. Каждый день колдун любовался ценным даром. Каждый день влюблялся с новой силой. Она знала его суть. Она видела его, став достойным продолжение. Друг и спутница. Возлюбленная супруга. Не было после ничего даже близко похожего на самобытную покорную ему дикость нрава.
В то время Египет был вилаяйтом Османской империи. Они жили в отдалении от больших городов, от шумных базаров и политических игр. Это в начале бессмертного пути интерес к интригам перевешивает рефлекс самосохранения , а после… После приходит сытость, и хочется уже спокойных размеренных лет. Они вместе занимались наукой, изучали искусства и таинства древних жрецов. Вёльва оказалась права: в стародавние времена магия и чудеса были на каждом шагу. И чем дольше он жил, тем меньше магии оставалось, тем больше становилось науки. Много, и впрямь, потеряно. Не для живущих в Тени.
Их покой потревожили лишь раз, когда Моди посмел приволочь под крышу его дома побитого хрипящего пса. Шпион коротко объяснил, что Вал нарвался на какого-то отвязного шамана в Каире и умудрился-таки того обидеть. В отместку шаман проклял Волка, сведя благородного служителя Одина до шкуры дворовой шавки. Ифе долго смеялась над пройдохой-братцем. Единственный шаман на Юге, способный такое учудить, - Птах. По просьбе Агне, супруга вступилась за нахала. Творец услышал её призыв и дал срок: в час шестнадцатого года его наследия шкура спадёт. Через год Ифе родила дочь. Луноликое чудо с яркими зелёными глазами. От Агне Севера девочке досталось больше, чем от матери Юга. Пытливый ум, неусидчивость и жажда приключений выманивали малышку из-под надзора кормилицы и матери, впутывали в постоянные передряги. Она умудрялась найти себе приключений даже не выходя за пределы дома.
Если бы не…
О, сколько раз Агне повторял в ночной тишине эту фразу! «Если бы не Хальвард»!
Будучи псом, брат следовал за маленькой недотёпой по пятам, ограждал от змей и скорпионов, сотни раз ловя ядовитые укусы и жала. Сотни раз вовремя утаскивал за подол от глаз южных гостей на закрытую половину дома. Сотни раз таскал из коллекции колдуна любопытной девчонке свитки с древними текстами. Если бы не Хальвард, была ли она у них столь долгие годы? Смог бы Агне в одиночку сберечь своё сокровище, сидя над очередным экспериментом или заклятьем? Заигрывался колдун порой.
Чем старше становилась дочь, тем больше печали появлялось во взоре Ифе. А он не замечал. До последнего не замечал, как милое дитя похоже на вёльву. Да, Птах любит красивые сказки. Прекрасная жена Ифе – отражение мужа и идеальное совершенное создание. Прелестная дочь Мив-шер – воплощение первой любви колдуна. Разве не дар ли – получить всё? Редкий и неповторимый дар.
И в наслаждении безмятежностью их бытия он забыл о наказании Птаха. В разгар ночи их пробудил крик дочери. Колдун с супругой не замедлили оказаться в опочивальне девочки, где разгорелась драка двух мужчин. Ифе оказалась рядом с напуганной Мив-шер и увлекла её подальше, в дальний угол комнаты, закрыв собой. Агне вмешался, растащил в разные стороны Хальварда, ставшего человеком, и незваного амбала в чёрной кандуре и таком же чёрном, расшитом серебряными нитями, биште. Незнакомец понуро глядел на братьев, сжимал кулаки и готовился продолжить бой.
- Она моя! Моя! – заорал Вал, ринувшись на незнакомца. Однако Агне встал меж ними и потребовал объяснений. Хотя уже смутно догадывался.
- Нет! - взвизгнула Ифе и, бросая на бегу мольбы, повисла на руке незнакомца. Супруга что-то быстро затараторила, дёргая пришлого за рукав и жалобно глядя снизу вверх. Она указывала на Вала и говорила, говорила, говорила. Мелодичный голос срывался в хриплый рык. Гость лишь слегка повернул голову, сухо глянув на женщину. Та, всхлипнув, смолкла, упрямо замотала головой и, гордая, спрятала своё сокровище за спиной.
- Отдай им год, - тихо прорычал незнакомец, сверля холодным взглядом старшего брата. – Один год. Этого достаточно.
- Хальвард, идём, - Агне подтолкнул брата прочь из комнаты. Волк еле сдвинулся с места. Колдун выкрикнул в лицо брата, - она моя дочь!
Лишь тогда Вал позволил себе отступить. Уединившись в библиотеке, они смогли спокойно всё обсудить.
- Да, она для тебя жена. Я понимаю тебя, брат. Ты ждал долгие годы её возвращения. Да! - с тяжелым вздохом произнёс Агне, - Из воплощения в воплощение она была рядом с тобой. Я понимаю. Это неизменно, брат. Но и ты пойми меня! Сейчас она – Мив-Шер, моя дочь. Моя, слышишь? И она… Она теперь ученица, Хальвард. По роду Ифе ей положено сначала пройти обучение, познать тайны и науки материнской магии. Хранитель…
- Он трижды забирал её, Агне! – разъярённо закричал Хальвард, указывая на закрытую дверь. – Трижды уносил её душу из моих рук!
- Он её Хранитель, - попытался донести понимание до разума разгневанного брата. Тот глухо зарычал, отвернулся от Агне и принялся расхаживать из угла в угол. Как бы зло не кипело в душе брата, он прекрасно понимает просьбу. Упрямец знает и о Хранителе, и о предстоящей гибели девочки. Но в четвёртый раз не в силах сдержать себя и принять неизбежное. Агне, следя за мечущимся из стороны в сторону братом, с трудом произнёс, - Он не причинит вреда девочке. А вот посвящение в знания матери могут. Она живая, Вал! Живая, понимаешь? А ты уже похоронил… мою дочь.
В тот вечер Вал остановился, бросил на колдуна холодный, полный гордости взгляд. И, разумеется, сделал всё по-своему.
Хранитель просил один год для дочери. Достаточно времени, чтобы девочка переняла знания матери и научилась обращаться с чистым хаосом творчества Птаха. Постоянная грань между «здесь» и «по ту сторону», в Дуате, требовала концентрации на ритме сердца. Аз помогал исцелением в периоды провалов в загробное царство. Живым там не место. Вал наблюдал издали, тихо рыча ругательства сквозь оскаленные зубы.
Ифе каждый раз злилась, она прогоняла брата прочь. Она всегда пристально следила за их сокровищем, не допуская даже минуты без присмотра за девочкой, а толку? День Мив-шер отдавала матери и Азу, а ночью сбегала… к защитничку. Сколько бы не пытался Агне вразумить брата, что его беспокойство бессмысленно, тот закрывал уши. Но не Мив-шер. Она слышала их разговоры. Разумеется. Глупое неразумное создание с большими ушами и упрямым нравом. Тоже решившее сделать всё по-своему.
Через полгода нагрянувший из откуда-то Моди, казалось, принёс в их дом облегчение. Он позвал брата на помощь в Каир. Шпион снова проворачивал тёмные дела. Вечный интриган и барыга!
Только казалось. Последние крупицы идиллии утекли сквозь пальцы с известием о беременности дочери. Ифе погрузилась в мрак гнева и злобы. Она смаковала мысли о позоре, навлечённом братом на её род, отказалась от Мив-Шер. Церемониально отреклась от наследницы. Ифе отдалилась и от Агне, всё больше молчала. Она не приближалась к дочери, считая ту проклятой. И как бы не объяснял Агне жене, что всё в порядке, что Хальвард не бросит Мив-Шер, все слова пролетали мимо. Его дитя ходила в тоске, она всё чаще оставалась с ним в библиотеке, сидела в тёмном углу и старалась не глядеть в его сторону. Колдун развлекал девочку чтением старых свитков и рассказами о путешествиях братьев, о Севере, о родной земле. И его слова ни сколько не успокаивали Мив-Шер
Противоречиями, раздиравшими душу, Волк делился лишь с Азом. Хранитель скорбно выслушивал речи колдуна, понуро вздыхал и качал головой. Не было у ангела подходящих слов. Всё было сказано самим Агне. Как бы не стремился северянин к познанию мистерий таинственного египтянина, он оставался северянином. Викингом. Служителем Одина, чья жизнь отдана Воле одноглазого бога. Как и остальных братьев. Как и Мив-Шер. А Ифе…
Но мог ли он не держать в сердце разочарования и обиды на брата за такой поступок? И даже видение трепетного, заботливого отношения Вала к его дочери в частые визиты из Каира нисколько не уменьшали тяжести отцовских переживаний. Колдун никак не мог справиться с чувством предательства. И любая улыбка брату оказывалась лицемерной.
Аз появился в час алой луны. Он молча склонил голову перед Агне, объявляя приближение утраты.
«Ты далеко, - обреченно вздохнул колдун, сетуя на брата, - ты так далеко».
«Ближе. Успею», - холодность мысли Вала дала крохотную надежду на благой исход.
Час родин наступил гораздо раньше срока. Ифе со служанками не пускали его на женскую половину дома, оставляя в бесконечной тревоге. Ночь длилась и длилась, разрываемая криками страданий дочери. Он старался не слушать, отвлечься. А потом вместе с рассветом по дому разлился первый мелодичный плач новой жизни.
Ифе вышла к нему, сидящему за столом в большой комнате. Она ласково улыбаясь, поставила перед мужем золотой кубок с красным вином, устало поклонилась и вернулась на свою половину. Как он тогда подумал, она простила дочь и обязательно позаботится о ней. Даже ворвавшийся ураганом брат не встревожил его. Агне рассмеялся, встречая Хальварда, поднял кубок и что-то сказал. Сам не помнит уже слов, но явно что-то смазливое бросил. Ведь ночь закончилась. Он готов был уже отпить вина, рассыпая на восточный манер поздравления брату, ставшему отцом.
Конечно же, волею судьбы дочь оказалась рядом. Измученное создание нашло в себе силы прийти к нему. И, перехватив его руку, дочь осушила праздничный кубок. Его сокровище упало в руки брата и закрыло глаза.
Он понял, почему Хальвард так ненавидит Аза. В тот миг Хранитель чёрной тучей навис над братом и, легко подхватив тело Мив-Шер из рук викинга, исчез.
Аз_просто_исчез.
Ифе и служанки остались бездыханными телами в комнате дочери.
В молчании Хальвард вывел Агне из дома.
В молчании Хальвард оседлал лошадей.
В молчании Хальвард спалил к чертям закончившееся счастье Агне вместе с домом, телами и Ка.
Если бы не Хальвард…
Колдун не оборачивался. Пожар остался за спиной на долгие-долгие годы. В Каире в молчании они разошлись в разные стороны и не пересекались с тех пор.
И вот теперь такси остановилось перед высоким забором загородного дома Дана. Расплатившись, Агне прошёл двор, без стука в двери переступил порог и направился на звук разговора. Хальвард и Дан, сидя за столом в кухне, переговаривались, посмеивались. Дан, сидевший ко входу лицом, увидел явившегося брата и радостно поднялся навстречу. Хальвард лишь успел обернуться, как Агне поприветствовал его размашистым ударом в лицо. От второго удара Вал умудрился увернуться, отскакивая в сторону, неосторожно разворачиваясь, потерял равновесие и упал на бок.
- Если_тебе_говорят, - Агне воспользовался шансом, отпустил накопленную за века ярость и принялся пинать брата в живот, - прищемить_зад_на_стуле_надо_прищемить_зад_на_стуле!
Подскочивший Дан повис на плече колдуна и с трудом оттянул того в сторону. Смахнув захват младшего Волка, Агне схватил со стола пузатую бутылку, с силой опустил её на голову постаравшегося встать Вала.
- Вот, - довольно хмыкнул Птах. Он в компании Аза засвидетельствовали встречу братьев, появившись у дверного проёма. Творец поднял откатившуюся к его ногам прочную тару, под непонимающими взглядами Агне и Дана отвинтил крышку и плеснул содержимое в пару фужеров. Один протянул Хранителю. - Я же говорил, что Анхур лучше. А это… Никакой перелести от них не дождёшься! Варвары.
Вал поднялся, стряхнул с плеч соринки, распрямился с хрустом, открыв морозилку, достал пакет пельменей и приложил к затылку.
- Мив-Шер? – коротко спросил у Агне, ставя стул на место и занимая место за столом.
- Да, - кивнул колдун, садясь напротив. Пристыженный присутствием Повелителя, на глазах которого посмел сорваться в грубую животную импульсивность, Агне шумно выдохну. Он схватил полотенце и протёр кулаки, стараясь стереть со следами ударов и давнее выжженное до тла прошлое. Швырнул кусок ткани в раковину, отобрал рюмку у младшего брата и опрокинул холодную жидкость. Жар хлынул по горлу, глуша гнев. Колдун прорычал. – Надо было сразу так сделать. Ты угробил мою жизнь... брат! Ты - вечно влезаешь и гробишь мою жизнь! Тебе говорят «Хальвард, не лезь, не надо, не порть!», но ты упорно влезаешь и срёшь своим упоротым безмозглым упрямством! Вёльва должна была стать женой мне – ты влез. Должна была встретиться со мной, когда при Ларсе была, - ты влез. Она моей дочерью родилась, ублюдок ты… Выродок! Но нет! Просили не трогать, но и тут по-своему поступил и угробил к чертям мою жизнь в очередной раз! И теперь влез! Какого чёрта брат?! – заорал колдун, нависая над головой Хальварда, - какого чёрта она тебя, шакала, увидела?!
-Ммм, семейные разборки, - умиленно протянул Аз, прихлёбывая янтарной жидкостью, - лепота. Не, Анхур покладистый. Так интересно не было б.
- Вот тут я согласен с Птахом, Вал, - вновь опустившись на стул, Агне выдохнул, отдышался, отпуская ярость. – Анхур бог. У него мозгов хватит, чтоб не поступать так ублюдски, как поступаешь ты!
При его словах Творец толкнул хранителя в бок и, гордясь произнесёнными колдуном словами, показательно вздёрнул нос. «Тёщща, ёпт», - шепнул Аз, ухмыляясь.
- Вот именно, брат, - усмехнулся Вал, поправляя холодную пачку на затылке, и поморщился от боли в скуле. Он поглядел в сторону безмятежно наблюдающих за разборками Аза и Птаха. Творец надменно закатил глаза. Аз пожал плечами и отсалютовал фужером. – Анхур бог. Бог войны. Он человеком никогда не был. Там состраданием и осознанием человеческой природы и не пахнет. Простая машина для убийств. Он, будь на моём месте, угробил бы твою жизнь один раз и навсегда, понимаешь?
Аз согласно кивнул, ткнув Птаха в бок. Творец смерил напарника презрительным взглядом. Ангел ответил, показав коллеге средний палец.
- А мы тогда кто по-твоему?! – расхохотался Агне и ударил кулаком по столу. – Мы кто? Люди, чтоли? У нас человеческая природа, чтоли?
- Ты не прав, брат, - устало возразил Хальвард. – В нас человеческого гораздо больше, чем… - он мотнул головой в сторону наблюдателей. Те переглянулись и синхронно пожали плечами. Да. Не их удел жить людьми. Вал кинул несчастную пачку перед собой и усмехнулся. – А сам-то? Дочь… Жена… Обиделся. Предал я тебя, да? А сам-то? Букет потащил, когда всё решено уж было. К этому, - ткнул за спину в сторону южанина, - в прислуги попёрся. И как? Знаний захотел! Много получил знаний-то, египтолог? Северянин ты. Викинг. Берсерк. Принял тебя твой обожаемый? Ты за столько веков даже не вспомнил про внука, кстати. Смесь двух Элит. Эксперимент, между прочим, вот этого… этого вот любимца твоего!.. За боль свою вцепился и сидел… где-то. Насиделся? Выполз? Приполз! Так кто шакал-то?
- Внук… – Агне замер, вглядываясь в брата остекленевшим пустым взглядом. Он видел тела служанок и жены. Он видел дочь на руках Аза. Треск горящего дома звучал в голове громче мелодичного распевного плача. Колдун растерянно глянул на Дана, на безучастных свидетелей и его и Хальварда разговора. Принимая правоту брата, колдун протёр лицо ладонями и согласно проговорил, - Я шакал.
«Ты осёл, - хрипло ухмыльнулся Моди, вклиниваясь в разговор. – С Анубисом не знаком. А щенок ваш крупный такой оказался, орущий… Я там раньше оказался, брат. Ифе служанок уже опоила. Мив-Шер тоже успела вина глотнуть, так что… Зря орёшь. Ифе хоть и жена тебе, но не из наших. Она всё про позор говорила, брат. Не смирилась бы никогда. А щенка я забрал. Нормально с ним всё обделал, в хороших руках рос».
Агне медленно выдохнул. От услышанного голова разболелась. Вина мешала в глаза братьям поглядеть. Столько веков лелеять разбитую жизнь и винить не себя. Аз услужливо поставил перед Волком фужер с крепким напитком. Дан, пробормотав про вред семейных тайн на атмосферу дома, выставил на стол овощную нарезку и запас из бара. Глянул на потолок. Лилечка спит. В больнице её осмотрели, убедили его, что всё хорошо, и велели дать поспать, попутно выдав успокоительного. Хранитель с укором вздохнул и развёл руками. О чём Дан беспокоится, когда Аз здесь?
- Твой внук, Агне, - кивнул Хальвард, разглядывая вегетарианский вариант закуски. Цокнув, добавил мясных блюд . Залпом осушил свой фужер и закинул кругляш колбасы в рот. Жуя, довольно проговорил, - и мой сын, кстати. Сын… Мы с Моди потом отслеживали родословную. И вот, - Вал мотнул головой куда-то в сторону, - с потомком на днях в шахматы играли. Жулик старый вырос. Тоже весь во внуках.
- В шахматы? – нахмурился Дан и удивлённо воскликнул, - ЛукЧит чтоли?! Хранитель «Песочницы»?! – видя, как Вал весело закивал, стараясь не рассмеяться, резко развернулся к колдуну и торопливо, сбивчиво заговорил.. – Тут в городе для Теневых раздолье. Все как-то уютно устроились, между собой ладят. А ЛукЧит это у нас Сан Саныч, сторож на кладбище. Так-то за порядком охотники смотрят, а если где не справляются, то у ЛукЧита есть под опекой группа низших вампиров. Те по ночам улицы стерегут от всяких зарвавшихся. Куда им кроме кладбища-то пойти? Вот и приютил старик. С него город так и прозвали – Песочница. Мощи иногда много у наших дуралеев, но на громадные дела никто не идёт. ЛукЧит ругать станет. Все знают, что он… с этим, - Дан указал в сторону Птаха. Южанин цокнул и закатил глаза.
- Естественно, он с «этим», милый! Я за своими творениями наблюдаю и оберегаю. Нет-нет-нет, - прежде, чем Агне что-то решил сказать, Творец обошёл стол и, встав напротив колдуна, заявил тоном учителя, - милый, ты не понял. Творцы вне добра и зла. Творцы вне дуальности. Мы, милый, создаём дуальность, а вы, - он ткнул в каждого из братьев, - живёте по серединочке и пользуетесь по своему усмотрению. А он, - Птах ткнул в Аза, замялся, поморщился, - и из… его… подобных… на какой-то одной стороне.
- Ой, пернатый, - иронично рассмеялся Аз, достал из кармана маленький блокнот с огрызком карандаша и впихнул в руки Творцу. – Пиши: тщеславие – это необузданное желание преобладать над остальными; гордыня – это ярое самолюбование. Нарциссизьмой светишься, бахвалюжник.
- Да что ты лезешь постоянно под руку со своим юморочком?! Не доводи меня до гнева! – возмущённо воскликнул Птах, отшвыривая предметы письма в сторону.
- Не доводи меня до сарказма, - ухмыльнулся Хранитель и подмигнул игриво напарнику, – ммилый.
- Как ж ты мне дорог, блат, - рассмеялся Вал. Птах подозрительно прищурился, глянул сначала на смеющегося викинга, затем на ангела. Аз непринуждённо вскинул глаза к потолку и принялся насвистывать, не попадая в ноты.
- Сдал! – Творец скрестил на груди руки.
- Чуть-чуть, - отмахнулся ангел. – Смотри дальше.
Вал при этом усмехнулся и, повернувшись к приунывшему брату, спросил:
- Так, говоришь, она меня запомнила, м-да? – викинг почесал затылок и сдержанно улыбнулся. – И что она там?
- А что она там? – иронично оскалился Аз, когда Агне отозвался удрученным вздохом, не решаясь ответить. Садясь к братьям за стол, ангел взял вилку и присоединился к ночной трапезе, - не спит, понимаешь ли, наглость твоя! Этот ей сказки волшебные полночи читал, а тот по подсознанию шарил. А она не спала в этот момент. Маруся «откат» влепила втихаря и своими… размышлениями занялась. Умница-то!
- В смысле «откат»?! – древний колдун окаменел от услышанного, быстро вспомнил процесс от начала колдовства, каждый момент вмешательства обоих спутников и ударил ложкой по тарелке. Громкий фарфоровый дзынь пришёлся как раз на нервно дрогнувший глаз Агне. – «Сними с меня это»! Твою ж силушку! Обращение к хранителю! Я, что, под своё же заклятье попал?! Ах вы ж…
- А нечего букетами разбрасываться, - расхохотался Вал и горделиво стукнул себя кулаком в грудь. – Моя.
- Да пошёл ты, - отмахнулся колдун, припомнив определения Аза про тщеславие и гордыню. Древность и отрешённость сказались. Могущественные Теневые мужи подтёрли нос старому мудрому оборотню. Не обидно получать уроки. Досадно, что мог бы избежать, а всё равно пошёл в поводу. Мог же. Не подумал. Неосознанно колдун застыл с бокалом в кулаке и принялся просматривать вероятности закляться-сна с учётом вмешательств Творца и Аза и без них.
- Ой, сколько песка с древних мозгов посыпалось, - цинично проговорил Аз, наблюдая за мыслительным процессом в голове Агне, и, ткнув вилкой в сторону колдуна, глянул на Творца. – Вот тебе и твоя прелесть выпала.
- Даня, - в столовую впорхнуло создание с яркими растрёпанными волосами и растерянно замерло на пороге, - ой!..
Испуганно округлив сонные глаза пёстрая девчушка смущенно принялась стягивать подол футболки Дана, пытаясь прикрыть колени, и отступила обратно в коридор. Она попутно умудрилась махать руками, зовя младшего брата.
- Иду, малыш, - Дан торопливо отложил бутерброд обратно на тарелку и, отряхивая ладони от крошек, вышел следом. В повисшей тишине Агне вопросительно указал в сторону двери и вскинул брови. Вал, усмехнувшись, кивнул.
-Малышшш, - тихо передразнил младшего брата и хмыкнул. Колдун поддержал понимающей ухмылкой.
- Ты про фрактал заклятья помнишь? - глядя в сторону удалившейся парочки нахмурился Аз. Колдун кивнул. Только просматривал новый раскрытый пентагон. Узор пентаграммы расширился и слегка повернулся. Хранитель задумчиво почесал затылок, откинулся на спинку стула. – А с вашей расстановкой сравнил?
- Неа. А надо? – помотал головой колдун. Озадаченный серьёзностью настроя Хранителя, Агне воссоздал объёмный рисунок, добавил череду вспыхнувших точек в порядке обращения братьев. Верхний угол как раз совпал с Даном.
- Видишь поворот? Это обратный отсчет, - пояснил Аз и, иронично рассмеявшись, хлопнул колдуна по спине. – Ты следующий!
- Да пошли вы, - отозвался уставший от трюков сладкой парочки колдун.