Глава 3. Моди
К вечеру в голове шумело так же громко, как и штормящее холодное море за окнами. Гул снаружи и внутри сравнялся. И плевать, что тело слабо перед похмельем. Всё - тлен! И тело тоже тлен. Сколько бы Моди его не травил, не опаивал, оболочка продолжает мерно тлеть. Пятнадцать веков шпион ищет способ распылить себя по до тошноты опостылевшему миру. Пока удаётся пылить временем, деньгами и перегаром. Виски пульсируют в такт со старинными антикварными часами с маятником. Скоро механизм пробьёт девять раз ему в мозг оглушительным триумфальным салютом в честь победы над ящиком рома. А какой у него повод хлебать горячее в холодном изменившемся родном краю? За жизнь! Долгую и упоротую жизнь.
Моди хрипло рассмеялся. С трудом разлепил веки и уставился в потолок. Вертится. Или кровать, на которой провалялся весь день, вертится. Или мир вертится у него в районе пояса. С трудом пошевелил рукой, пошарил по просторной кровати. Ундины нет. Вечная спутница снова свалила плескаться в волнах. Что она любит больше: его или море? Ещё один смешной вопрос. Рыба. Хладнокровное существо. Но её бёдра прекрасно смотрятся на его коленях.
Завернувшись в тонкую простыню как в римскую тогу, шпион сполз с постели, доковылял до стола. Среди разбросанных по столешнице бумаг, папок, смятых купюр разыскал пепельницу и пачку сигарет.
- Спички, - хрипло пробормотал Моди, раздвигая макулатурный хаос, - Спички…
Фильтр прилип к губам, в ожидании приговора. Шпион опёрся о стол и слегка повернулся, шумно вдохнул, бездумно утупив взгляд в подошвы ботинок. Один на другом пристроился. Для поддержки конструкции к ботинкам приложены ноги в чёрных брюках, а дальше и само тело обнаружилось в его кресле. Тело с наглой миной на лице сложило губы трубочкой и дует на маленькую беленькую чашечку с дымящимся пойлом. Шпион коротко вдохнул. Кофе. Искомый коробок обнаружился возле каблука. Довольно ухнув, Моди скинул ноги гостя со стола, взял спички и, закурив, медленно опустился на табуретку возле кресла. Гость с мерзким шумным звуком протяжно сёрбнул крохотный глоточек эспрессо, удовлетворенно выдохнул и звякнул дном фарфора о блюдечко.
- Ну ты и… пшют, - хмыкнул шпион, покачав головой. В отличие от братьев, ему выпала честь знать Кайла дольше. И общались они, и сотрудничали давно, плотно и плодотворно. Не то чтобы Тёмный Оракул ввергал шпиона в восторг наличием около своей персоны, но польза есть польза. Что называется, договорились.
Мардук якобы случайно проболтался на одной из встреч, что этот Тёмный по сути-то ничего не решает. Талант у него такой – видеть ВСЁ время. Прошлое, настоящее, будущее. Вечное «если-то» в башке носит, вероятности подстраивает под подходящую сетку событийной последовательности, а там постоянная лотерея. Сработает – нет? Потому в одиночку он никто со своими способностями. За ним другие стоят. Те, что не вмешиваются. Сидят у себя в Обители и наблюдают, кто что решит, и как потом это решение аукнется, подбирают последствия. Потому и не быть ему светлым. Где-то надо вмешаться, а где-то надо обязательно вмешаться. Кому как не Тёмному.
Как в случае самого Моди. Брошенный в лесу младенец, так называемый лишний рот и позор девичьей молодости, обречен на погибель в остуженном зимой лесу, среди снега и голодного зверья. Однако ж - с подачи Тёмного - Локи отдал младенцу волчью шкуру. А потом столкнул в полнолуние с лучшим другом, Хальвардом. А потом приставил к ним обоим ученика Кайла, молодого неизвестно откуда взявшегося дротта. О том тоже Мардук рассказал. Шумерское божество, в принципе, за длительный период забытия и темноты накопило тем для бесед.
Кайл недовольно поморщился. Понаболтают лишнего, а потом объяснять приходится, что так – правильно. Шпион усмехнулся и, смахнув пепел, отмахнулся.
- Мне какая разница, что там у тебя правильно, а что нет, - прокомментировал Моди, затушил остаток сигареты и, забрав чашечку из рук Оракула, выхлебал крепкую, с привкусом кваса, жижу. Узнавая во вкусе предпочтения брата, с сарказмам пробормотал. – А, мозги ходил вправлять… Зря время потратил… Я знаю, короче, как надо. Этого достаточно. Где какие сдвиги … Это всё… Что делать будем?
- Да что там делать? – Кайл устало вздохнул и расслабленно откинулся на спинку кресла. Повертел головой из стороны в сторону. Позвонки громко хрустнули. - Эту закольцовку раскрыть, а ту закольцовку зафиксировать. Вот тебе ещё полторы тысячи лет в запасе. Главное, чтоб Дан не спасовал. Что-то мягонько себя вести начал. Вроде не старость. Сантименты его... Пять лет им за глаза хватит, а там…
- А там что? – полюбопытствовал шпион, искоса поглядывая на Оракула.
- Жизнь, - усмехнулся Кайл и пододвинул к шпиону ноут.
- А с этими что? - Моди мотнул головой назад и поморщился. Гул, взволнованный резким движением, окатил ноющей болью затылок.
- А что с этими? – Тёмный состроил гримасу непонимания, но рассмеялся. – Мы с тобой знаем скрытые моменты, ведь так? Спойлерить не станем. Пусть сюрприз будет, а то радостно обгадит всю последовательность. Я уже задолбался следы подправлять.
Шпион усмехнулся и, рискуя новым приступом мигрени, аккуратно помотал головой. Конечно, не станет он спойлерить. Не у одного Дана скелеты в шкафу запрятаны. Каждый из братьев скрывает своё персональное нечто. Вот и о его плотном партнёрстве с Тёмным никто не знает. То, что за Машей наблюдает это так… Мелочи. Необходимость проконтролировать процесс.
- Ага, - невзначай капнул сарказмом Кайл в размышления шпиона и ещё раз показательно придвинул ноут тому под нос, - заводи шарманку свою, контролёр. Как вы с братьями самим себе врать научились… Уровень «космос», не ниже. Ты рядом со мной сидишь и смеешь придумывать прикрытие молодецкому безрассудству. И неразумение туда же. Стыд, Моди. Это называется «стыд». Четыре буквы, которые ты умело заворачиваешь в… - он пощёлкал пальцами у виска, вспоминая подходящее слово. – Как шаверма получается, в общем. Разверни и посмотри, что там? Дали тебе наречённого брата. Вот таким способом. Плохо? Хорошо, доволен. Дали тебе времени много, хоть всё! Открыли кучу возможностей, облазил все загробные, потусторонние, поэтусторонние мразотные уголки бытия без ущерба для шкуры. Понравилось? Да. НО! Как дело до бабских мыслей и переживаний дошло, так ты – ноешь. «А что она не затыкается? А что она страдает? Ах, как же слушать надоело её в своей голове с утра и до утра! И за что ты мне, Наставник дорогой, такое наказание выдал?» Ты, - Кайл повернулся к нему и похлопал по лбу, раздражённо пнул приоткрытый ящик стола и, выдохнув, объяснил. – Родовая память тебе в помощь.
Шпион мгновение озадаченно моргал. Потом дошло, на что намекает Тёмный, и закрыл глаза, наблюдая бегущую строчку матных витиеватых выражений на фоне темноты ума. С самого начала эта пигалица, сестра нареченная, вёльва которая, явилась к ним «готовой», и только потом уже потребовалось несколько перерождений, чтоб отплатить их трансформации. Пять раз она приходила человеческой оболочкой, а сами силы и опыт оставались при «оригинале», который на данный момент находится под охраной Рода.
- То есть, - мысль медленно формировалась в голове шпиона, и параллельно он медленно поднимал ладонь к лицу. – То есть с того момента… и всё это время у меня был доступ к..
- Ну, вот поэтому у тебя рыба вместо нормальной бабы, сексист недоразвитый. Видеть, как ты бесстрашно штурмуешь хтонические рубежи в поисках дна Ада и при этом трусливо пасуешь перед бабскими гормонами… Братиш, это надо иметь дюжее хладнокровие, чтоб возле тебя не ржать подыхающим осликом, - не дождавшись действий от шпиона, Кайл сам запустил ноут и нужную программу. – Вы с Ундиной отлично сочетаетесь. Сошлись два стыдливых ссыкуна с психотравмами на просторах Вселенной. Запускай, говорю, шарманку! Тормозишь сегодня много.
Отложив разборки в сказанном, Моди достал из запертого нижнего ящика гладкий черный серпентин с выточенными затёртыми символами. Редкая вещица. Даже для Тени. Выменял у одного алхимика с Острова на пару философских камушков, каких у Харона навалом. Лодочнику их приносили как плату за переход в мир иной.
Да и сам шпион иногда услугами переправы пользуется. Спецом через проводника этого в глубокую Тьму Безвременья пару раз нырял к Нергалу. Через того на Мардука вышел, а оттуда и на некоторых египетских специалистов. Дружно собрались, подумали и создали небольшой хтонический междусобойчик: раз в год из поклонников выбирали самого ярого и открывали ставки: как долго он будет ярым поклонником в заданных ими условиях. Артефакт из серпентина сделали, чтоб доступ к голове избранного был постоянный, и принимались хороводить им, как вздумается. Богам всё равно, откуда наблюдение вести, а вот недобессмертные пользовались современными технологиями и общим чатом. Ларс на прошлой ставке получил в коллекцию пару колб с водами Флегетона.
Кайл протянул шпиону листок с именем избранного и запустил общий чат. Мобильный Моди призывно свистнул, женский синтетический голос приветливо проговорил: «Добро пожаловать в Большие Игры». Шпион начертил имя иероглифами на чёрной гладкой поверхности минерала поверх выгравированных символов, которые откликнулись голубоватым сиянием.
«Моди! – влетело в голову озверелое восклицание Агне. – Ты с головой не дружишь, да?!»
«Что? – поморщился шпион, потирая затылок. Пришлось встать с табурета и отправиться на поиски аспирина. Бесполезное средство для древней полуседой башенки, но подцепил дурацкую привычку сто лет назад и всё никак не отучится. В ванной за зеркалом припрятана аптечка. Закинул таблетку, запил водой из-под крана и задержался перед зеркалом, разглядывая помятое лицо. Худой. Сутулый. Торс забит татуировками. Набивал на протяжении всей жизни. Где был, там мастера находил. Как подпись. Волосня встрепанная, по вискам серость легла. Щетина трёхдневная топорщится. Побриться бы. Искупаться бы. А, ладно. Так сойдёт. На щеке след от смятой подушки, глаза красные. Моди усмехнулся, плеснул в лицо холодной водички. Не поможет, но он что-то сделал. Ундина замечание своё скажет обязательно, но всё это потом. – Я только проснулся. Что ты хочешь, брат?»
«Чтоб ты стёр имя этого сатаниста! Я его уже второй год раскручиваю! – рявкнул в затылок старый колдун. Шпион усмехнулся.
«Нельзя, брат. Ты же знаешь. Нельзя. Он на виду теперь. Просто так не скроешь. Поборись», - предложил Моди, еле сдерживая ржач.
«Побоись, Моди! Побоись своей совести!» – гневно заорал Агне.
«Мда. Любовь зла. Полюбишь и БафоМэтра, - откомментировал реакцию братца Ларс. – Шуточка у тебя, большой и сильный колдун, историческая получилась. На века».
«Что, тамплиер, отжёг?» - ухмыльнулся Вал, намекая на рыцарское прошлое колдуна.
«Да пошли вы!» – отступил, пасуя перед натиском братьев, Агне.
«А и пошли мы, гОй… Гой еси добры молодцы», - расхохотался шпион. Вернулся в комнату и завалился обратно на кровать. Тёмный благоразумно скрылся с горизонта. Нечего провоцировать шпиона на возможные комментарии и стёб. А то не промолчит и выдаст их тесное общение. Зачем оно надо?
Оборотень прикрыл глаза, погружаясь в тихие, веющие тоской, мгновения ностальжи. Когда-то давным-давно, когда мир ещё был не познан…
Повеяло солью. Осторожные шаги рядом. На носочках подкрадывается, переступает еле слышно. Незаметно подобралась, рыба его. Совсем скоро сроднятся, и он перестанет замечать её приближения. Давно уже слух и обоняние на неё не реагируют. Родненькая. Она так и скользнула к нему под бок, холодная и мокрая. При переезде дом выбрали со спуском в море, вот и ныряет постоянно по ночам. Плавает на родных просторах, а потом возвращается к нему в объятья отогреваться и показать очередную находку со дна морского. Прошлый раз жемчужные бусы притащила. Будто их у неё мало. Как сорока на безделушки летит, тянется ко всему красивому. Танцорка водная. Моди усмехнулся, приобнял русалку.
- Стыд и срам, - проговорил он, вспомнив слова Кайла. Водная дива ладони на его груди сложила и навострила ушки. С Тёмным она встреч избегала. Не нравится ей такая компания. Никому не нравится из братьев. Только Моди.
Шпион протяжно вздохнул. О чем там рассказывать. Разговоры сугубо фо мэн. Поговорили между собой и забыли. Глянул на свою красавицу из-под прикрытых век. На земле такой красоты нет. Глазищи – карие омуты, волосы черные, губы алые пухлые. Притягательная красота и губительная. Берегиня его. Всякий раз, как в плавание отправлялись по молодости, она следом плыла. Приглядывала. Однажды даже корабль вражеский на дно отправила пением своим. Моряков в воду загнала, ворожея.
Моди собрал мокрые волосы русалки в кулак и уложил на лоб. Холодные. Самое то для нудящих от похмелья висков.
- Он меня сам в няньки запихнул, а теперь обвиняет в стыдливость, - заворчал шпион. Ундина улыбнулась и покачала головой. Опять жалуется, старый.
- Никто тебя никуда не запихивал, ворчливый ты ханыга, - воркуя, проговорила она и засмеялась. Смех русалки разлился хрустальными переливами по комнате. – Сам так решил, а на Тёмного сваливаешь. Мог же отдать её мне, но нет.
- Нет, - тихо вторил ей Моди, вспоминая.
Стоило б утопить, когда шанс был. Всплыл бы у дома Хальварда подарок… А, мечты, которые не сбудутся никогда. Он все визиты вёльвы знал с момента рождения до последнего её вздоха. Экспериментаторша, чтоб ей… По крови связаны. Сестра меньшая.
И как не присматривать-то за бедолагой коротколетой?!
Первое рождение этой мелкой как выстрел в голову прилетело.
Братья уже в набегах заскучали. Веков шесть по полуострову и ближайшим островам гоняли, постепенно расширяя границы мест, где можно воевать и грабить. Карту ведьма оставила, да к тому моменту истлела хрупкая бумага. Но память у всех хорошая. Помнили, где что расположено. Личную просьбу вёльвы соблюдали, только для торговли на восток ходили. Не более. Не то, чтоб он так щепетильно относился к просьбам этой пигалици. Просто рекомендация оказалась благоразумной. Да и Вал способствовал соблюдению наставления. Время ли менялось? Он сам не понимал, но мир постепенно, крохотными шажками, уменьшался. Брат на брата шел за клочок черной землицы. Потом за золото шел. Потом за идею. Плавали дольше и дальше. Маршруты появлялись новые. Боги приходили новые. Их же Боги постепенно погружались в забытие. Казалось это странным? Нет. У них уже была Тень.
Тень.
Как тёмный угол между деревьев в густом лесу. Вроде над головой солнце светит, день в разгаре, травами воздух наполнен. А шпион замер в найденном закутке и наблюдает, как впереди на опушке прыгает будущий ужин. Моди усмехнулся. С тех пор он по тёмным углам и шарится. Есть что-то интригующее и пьянящее в ощущении незримого присутствия. Он – наблюдатель. Он – опасность. Он - решает жить или умереть выбранной жертве. И его – не видно. Его нет.
Воспоминание о ревущей трёхлетке с раздутым пузырём соплей под носом уничтожило смакование собственной безграничной власти над чужой жизнью. Сам на себя рассердился, выдохнул. Ундина улыбнулась и выскользнула из его рук, оставляя касание алых губ на плече и vis-a-vis с прошлым.
Выдался случай побывать в иных странах, узнать что-то новое. И что уж привирать, обещание золотых гор грело любопытство. Присоединились к Походу, побывали в иных землях. Агне втянулся, задержался возле Средиземного моря. Понравилась ему форма: белое с красным крестом. Заценил, шутник. Остальные разбрелись кто куда. Моди с Хальвардом в Англии осели, подсуетились и под шумок объявили небольшую усадьбу с прилегающей территорией собственностью Ордена. Зажили припеваючи, отмахиваясь отписками. Тогда ж такой скорости не было, как теперь. Пока гонец на лошади, потом на корабле, потом ещё каким-нибудь путём доберётся с важным посланием к Папе – прошёл год. Обратно – ещё год. Пока туда - сюда, а у них уже казна пополнилась, лишка списалось и захоронилось. Времена, однако.
А потом эта родилась. Не где-то в другом мире, а под носом у них. Первая человеческая жизнь. Коза мелкая. Тёмный подначил сдать ребёнка Валу, шпион и послушал доброго совета. Когда в деревню забрели, так и указал на пищащий свёрток.
- Твоя, - рассмеялся шпион. Вал смеяться не стал. Молчком зашёл в дом крестьянина, свалил все семейные вещи в кучу на телегу и перетащил их в усадьбу. Чтоб на глазах росла. Даже не задумался, что Моди мог пошутить. Это фишка Агне. Какой же начался ад для головы оборотня! Она ж не замолкала. Младенческие обрывки эмоций сначала ловил. Жрать, холодно, скучно. Разговаривать научилась и понеслось. Тараторила, тараторила. Потом любопытство. Зачем ребёнку знать вкус червяка? Или как быстро свинья добежит до дальних ворот? А если с наездником? И наездником была эта малявка. Моди вспомнил, как пигалица к его ногам с несчастной свиньи свалилась и пропахала маленьким личиком осеннюю мягкую грязь. Хотел засмеяться, сдержался. Раздражённо зарычал. Сделали, понимаешь, из него няньку! Постоянно надо отслеживать появление этой, выискивать эту, выращивать эту.
Терять. Эту.
- Тьфу! – шпион сам не понял, что его в данную минуту растревожило. Списал на ящик рома. Не сентиментальность же всему виной. Сел. Взгляд заблудился в рисунке ковра. А Моди - в памяти.
К семи годам мелкая облазила весь замок. Безбашенно бросалась под копыта коней, когда они с братом возвращались то с охоты, то с поездки. Вал её учил грамоте. А он…
Прилипала. Он в конюшню – она там, подсматривает, как коня чистит. Он по коридорам идёт – она из-за угла нос выставляет. Выпинывал постоянно из покоев своих. Что ей надо от него? Потом уже застал, как колчан со стрелами тайком тягает. «Девочкам место на кухне!» – рявкнул на неё и за ухо протащил по усадьбе до матери.
Он поморщился. Никогда не хотел своих детей. Этой – достаточно. Наелся досыта. Хальварду было смешно. Конечно! Она его не трогала! Один раз начитал поучительных историй, аккуратно про розги объяснил – девка больше не лезла. А у шпиона такой трюк не прокатывал! Сколько бы не отпихивал, а всё равно... Шпана как-то обидела. Мальчишки отобрали куклу и показательно сожгли посреди двора. Крик её в голове услышал, сорвался. Стоит вся в соплях, смотрит, как солома прогорает, а сорванцы рядом крутятся, дразнят. Не понял даже, как хлыст в руках появился, всех разогнал… А как в ногу ему вцепилась, когда узнала, что на войну поедет? И как узнала-то? Эт сейчас – война, а тогда так, соседские разборки. Руками-ногами держится, визжит, отпускать не хочет. Пришлось вместе с сапогом родителям на руки сдать. Постарше стала, он её верхом ездить учил. Стрелять из лука. Выпестовал, короче. Душу вложил в пигалицу эту, будь оно не ладно! И ради чего?
Агне предупредил, что времени у них не так много. У Ордена проблемы с репутацией начались, гонения. Пошутить он, видите ли, решил. Кто-то влиятельный от Папы приехал, а тут он со своим нравом и юморком. Обряд по традиции проводить не захотел, а захотел выпендриться. Молодец, брат. Ко времени шутка оказалась. Слишком много влияния и денег на себя Орден перетянул. А тут и повод исправить данное обстоятельство появился. Если во Франции исправили быстро, то другие страны последовали призыву с ленцой. Однако…
Однако.
Золотишка себе они нахоронили предостаточно. Уйти могли бы тоже быстро. Не захотели. Решили мирным путём с королём договориться. Передать ему их имущество, а себе выторговать малость. Какой-нибудь тихий удел. Не свезло. Всех зацепило. Расправы в раж вошли. Признания начали штамповать под пытками. До братьев тоже добрались. Когда в обход по деревням поехали, подхалимы Инквизиции дорогу преградили. Могли б отмахаться. Да вот… Дура эта…
- Ей-боже дура! – вслух выкрикнул Моди. Он подскочил и быстрыми шагами направился в ванную, к Ундине. Та устроилась в горячей воде и обложилась ароматной пеной. – Вот зачем ей тогда надо было поперёк дороги коня поставить своего, а? Что вы за бабы такие дурные! Вечно спасать вам кого-то надо, доставать надо, лезть надо!
Русалка цокнула и устало зарыла глаза. Ворчит и ворчит, старый. Всё-то ему не то.
- От Локи не скроешься, милый. Ты с самого начала знал, что она возьмёт твой кубок. Ты знал, что она вас с братьями убьёт. Ты знал, что она защитит тебя. Ты всё знал, малыш. И ты выбрал, - Ундина игриво подмигнула. Шпион присел рядом и провёл ладонью по груди русалки, стирая пену. Та вздохнула, шаловливо стрельнула глазками и подалась вперёд, шепча, - Ты же знал, для чего она рождается, - посчитала на пальцах, - Ты, Ларс, Хальвард, Агне и Дан. Каждому грозила смерть. Именно смерть, милый. А она забирала эти смерти себе. Все братья оплачены?
Тот кивнул. Ундина улыбнулась, оттолкнулась от бортика ванной и скрылась под водой.
- Да, все всё знали, - скрипнул ворчаньем старый шпион. - Я знал, что она попросит кубок. Хальвард знал, что она останется на пять лет после совершения обряда. Дротт предупредил всех, кого следовало предупредить. Тёмный предупредил дротта. И никто не знал, что ей эти пять лет нахрен не нужны! Свинтила, понимаешь…
Размышляя над превратностями судьбы и изворотливостью Оракула, Моди добрался до бара и подкатил к новой таре. Тёмный закольцевал события на полторы тысячи лет, и устранил «наилегчайшим» способом возможные нарушения последовательности. Слишком большой и ощутимый сдвиг мог бы образоваться.
Они с братьями многие передряги прошли. Иногда надо бы мимо, но нет.
Их не станет – их не станет с первого дня заклятья.
А, к Кайлу все детали!
Шпион нервно огляделся, морщась, потёр грудь в области свербящего старого сердца и, выдохнув, опрокинул бутылку донышком к потолку. Вспомнил про слова Кайла о родовой памяти. Задумался. Ведь ни разу не пробовал проникнуть в кровные знания ведьмы. Азартное любопытство подогрело. Спиртное уговорило. Руны начертил на столе, припомнил родовую ветку меньшой, накарябал имена родственников её, каких знал. Отступил на шаг, разглядывая получившийся рисунок и гордясь талантом художника.
- Вот тут подправь, дурень, - с правой стороны появилась рука старческая в белом рукаве с вышитыми красными нитями символами и указала на ошибку. Вторая рука отвесила подзатыльник. Шпион от неожиданности отскочил, оробело пряча бутыль за спину и оправляя простыню-тогу, уставился на появившегося дедка. Гость равнодушно окинул оборотня взглядом.
- Так ты Перуново детище, - проговорил дедок, нахмурился. – Меня зачем тревожишь?
- Кого тебя? – растерялся Моди. Не ожидал столь быстрого результата. Раньше с опекунами пигалицы общаться не приходилось. Там его интересов нет. Глянул, быстро прикинул по памяти, кто мог откликнуться. Понял. И в самом деле, не того потревожил. Волки-воины у этого Семейства под рукой Перуна, медведи – под рукой Велеса. Воина-громовержца трогать нельзя, тот к совести и справедливости трепетно относится. А за душой Моди ни совести ни справедливости. Хорошо, что ошибся, получается.
Дедок заулыбался, кивнул и исчез. Моди остался наедине с бутылкой. Поскрёб затылок и у самого себя поинтересовался:
- И что мне теперь делать с памятью такой? Молиться на неё? Или пить бросить? – рука, сжимавшая стеклянное горлышко, дрогнула. Очень уж шустрый отклик получился. Ошибок быть не должно. Есть от кого отгребать, в родовой-то памяти. А если попробовать иначе начертить. Аккуратненько вывести линию… Был у Маши один родственничек…
- Милый! – позвала Ундина, выходя из ванной.
- А! – вскрикнул шпион, резко поворачиваясь и снова пряча бутыль за спину. Сам от себя испуга не ожидал. Смахнул невидимые капли пота со лба и объяснил удивлённой русалке. – Да я тут это… Эксперимент проводил… - и вспомнил важную деталь, о которой ранее разговаривали с Кайлом. На смену испугу вернулось гневливое раздражение, - Ун, там… Надо Гарма освободить.
- Я знаю, милый, - мягко улыбнулась женщина. Она, на ходу вытирая волосы полотенцем, приблизилась к шпиону и заглянула тому в глаза. – Тебя это тревожит?
- Меня? – наигранно усмехнулся Моди. Хотел обнять русалку, а та выскользнула, направилась к шкафу за чемоданом. – Что ты делаешь?
- Малыш, я собираю вещи, - улыбаясь, пояснила Ундина, - у меня утром самолёт. Ты на свадьбу к Дану отправишься через три дня после меня. Твои билеты и документы уже готовы, – прерывая поток тихого ворчания и возмущения, продолжила чуть громче и чеканя слова, - Милый, я понимаю, что тебе это не нравится. Вы с Кайлом в свои игрушки играете, а про Локи забыли. Он никого не забыл, дорогой. У нас уже всё расписано. Не переживай, хорошо?
Русалка лисой скользнула вперёд, бедрами повиливая. Шпион закрыл рот, обрывая ругань, и зацепился взглядом за окружности морской соблазнительницы. Ласковый тембр её голоса, плавные движения госпожи его тела привлекли иные желания. Как сложно в глаза ей посмотреть, когда так чарующе вздымается грудь. Нет, он не переживает. Поймал за черную густую гриву, а то всё норовит выскользнуть. В шею поцеловал. Та ладонями в грудь уперлась, отталкивать пытается. Сопротивляясь, мурлыкнула:
- Перестань. Опоздаю же. И щетина! Я знаю, что ты сердит, малыш. Прекрати.
- Хорош меня считывать! – рявкнул шпион, выпустил русалку из рук и негодующе заявил, – я не был сердит, Уна! Я не сердился, пока ты не сказала!
- Я знаю, - рассмеялась Ундина, отправляясь собирать вещи.
- Сука! – высказался ей в спину оборотень. Знает, за что зацепить, а потом начинает голосом вертеть, будто он её слушает! Слушает, как же! Певунья! Язык отрезать, чтоб не пела на него свои песни… Он не сердится. Он_не_сердится! Моди прокрутил в голове её слова и нашёл нечто интересное. Мог бы включить обиду, но не перед расставанием. Позднее накажет нахалку за молчание. – Почему не сказала, что Локи нас сдаёшь?
- Зачем? – Та пожала плечами, повертелась перед огромным зеркалом, прикидывая, какое из платьев взять: черное короткое или черное короткое с кружевом. Оба закинула в чемодан. – Не знаешь и ладно. Тем более за вашей шкодливой сворой надо просто присматривать. Вы такие умнички. Всё хорошо делаете. Но вот… - она указала на эксперимент с рунами и погрозила тонким пальчиком, - не стоит, милый. Родовые связи очень запутанная вещь. Особенно в брачных вопросах. Но новенькая девочка определённо попадает под покровительство нашего Локи.
- Тебя это радует, - заметил шпион. Русалка прищурилась и надула губы. Моди вскинул руки ладонями вверх. От неё трудно скрыть и чувства и мысли. Так долго вместе, что слова излишни. Он перестал замечать, когда начинается её магия, а где его реальные чувства к ней. А они вообще есть? Шпион оценил изгибы её тела, грациозные повороты на носочках, пока вещи перекидывает с полки в чемодан. Есть. Идеальное сочетание. Его рыба! Пусть поёт. Шпион сделал быстрый глоток и щелкнул пальцами. Ундина замерла, ожидая вопроса. Она знает, что история с Гармом шпиона малость беспокоит. Да и возможные бесконтрольные реакции Вала тоже. И шпион знает, что она будет максимально невидима, а перелёт на самолёте лишь блажь капризной куклы. Вопроса не последовало. – Сдаюсь. Ты права. Что ты смеёшься? Меня оба амбала не устраивают! – а вспомнив про крылатого ангела- хранителя, уточнил. - Все трое. Да, я высказался. Не устраивают. – Шпион деловито прошелся вокруг русалочки, рассматривая её спину и округлости. Та хитро ухмыльнулась, когда тога с тела оборотня слетела на пол. Будто не заметив, Моди продолжил речь. – Я, как псина на цепь посаженая, возле этой пигалицы тридцать лет просидел! Теневых мелких отпугивал. Бабаек всяких, барабашек… Лилит! Ты знаешь, что Лилит за детей отвечает? Я охренел, Уна, что так можно! А уж когда эта демоница подарок Маше с Гармом принесла, охренели уже все!.. Что? – русалка снова с укором глянула на шпиона и покачала головой. Шпион не успокоится никак. Всё вспоминает злополучный дачный домик. Ворчит, как человек. Хорошо, что только при ней такое себе позволяет. Дома. Не на людях. И ворчать тоже. Глянула на шпиона через плечо. Щёчки смущенно зарумянились. Томно вздохнула и нарочно резко застегнула молнию на короткой юбке. Моди, бормоча недовольство под нос, развернулся и бросил риторический вопрос, - а кто его Гармом-то сделал? Я! Я ему родовые силы передал. Мог не отдавать ведь! И вообще… Сколько она мне хвост опаливала, пока пигалицей была! Сколько лапы отдавливала! А когда к Тёмному в обучение перешла, а? Кто её прикрывал? Кто по следам гонял, вытаскивал из передряг? Помнишь, когда первый раз на Триаду нарвалась? Эти отморозки на неё кого натравили? Джина! Помнишь? А отшельника помнишь? Он у Триады крест с силами Гарма отжал. Она отжала крест у отшельника и передала мне. А отшельник на неё кого натравил? Демона самоубийств! Не, ну он не только на неё натравил, но разгребала-то она, да. И как! Прикинь! Выпнули её из города, жизнь хорошую устроили. Но нет! И там приключения на пятёру нашла! Приехала. С египтянами! Ун, вот каждый раз одно и то же! Сила есть – мозгов нет. Учишь, объясняешь, ограждаешь. Но нет! Лезет ведь! Всё равно лезет! Зачем ей египтяне, если я есть?!
Русалка кивнула и улыбнулась, наблюдая за расхаживающим из стороны в сторону оборотнем. Всегда ворчал. И всегда ворчать будет. Её это умиляет. Особенно, когда Моди начинает носиться по дебрям недовольства. Надо высказать всё. Пока не выплеснет накопившееся, не успокоится. Как же ему трудно признавать, что прикипел к сестрёнке.
Она слушала, раскладывая вещи в чемодане. Она слушала его долгие годы. Знала все его тайны, замыслы, идеи, планы. Знала всех знакомых с их интонациями. Потому что она – Ундина. Иногда шпион забывается и принимает её за себеподобное создание. В откровениях мужчина не замечает, где преувеличивает, а где недоговаривает. А она знает. Потому откликается, когда звучит что-то важное для него. Женщина глянула на ходящего из стороны в сторону оборотня. Усмехнулась. Какой же он милый, когда сердится. А Моди продолжил ворчать и высказываться:
- Я понимаю про родовые, про хитровыплетания Кайла. Всё - нужное. Всё - на благо Родины, будущего. Но мне не понятно до сих пор, любовь моя, зачем вам, красивым бабам, в окружении столько богов и демонов мужского пола? Вот скажи мне! Зачем она тогда египтян прихватила, а? И «энтого»! С крылышками, - шпион помахал руками, - Я же есть!
- Моди, ты часто к папе бежишь за помощью? – русалка застегнула чемодан и высыпала содержимое косметички на постель. Озадаченный шпион почесал затылок и признал мысль достойной быть. – Сам же, когда что-то надо, по чужим пантеонам скачешь, а от своего создателя и покровителя отворачиваешься. Когда последний раз привет ему передавал? – ни к чему не обязывающий вопрос. Русалка увлеченно наносит макияж, смотрясь в маленькое ручное зеркальце. – Вот и она тоже… Сестрёнка твоя драгоценная. Кто воспитывал, на том и ответственность за воспитание. Да, милый? Я даже ревную. Сегодня слишком много слов про неё сказано. А про меня?
- Сказал же, что люблю, - отмахнулся шпион, отходя. Развернулся, глянув задумчиво на женщину. Та поверх зеркальца на него хитро посмотрела. Моди головой мотнул, беззвучно проговорил «Сука какая, - и довольно подумал, - Моя». А вслух уже спокойнее продолжил, - И ты меня сейчас из нянек в папки запихнула, да? Я типа папуля? И ладно, когда она человеком была, там понятно… - он запнулся. Проболтался. Язык бы себе отрезать, да поздно уже. Шпион затылком почуял холодный пристальный взгляд шпиона. Оборотень попытался внести объяснения, - перерождения, все дела, сил нет. А тут. Вот знает, что научить и подсказать могу!
- Не-а, - покачала головой русалка. Песни петь её призвание. И опыт за спиной на пару веков больше, чем у Моди. Заметить малейшие нотки вранья в тембре голоса собеседника для неё не проблема. Это у волков – обоняние и слух развиты. А у неё – звук и всё что с ним связано. Серый проговорился.
- Ну, там, - замялся шпион, ища способы увильнуть от темы. Не сорвётся. Нечем юлить, юбку надела уже. Опаздывает, видите ли. Сдался. – Когда демона самоубийств ловили, её египтяне на место смотрителя кладбища поставили. Надо было семь минут продержать вне тела, затем вернуть, чтоб всё гладенько прошло. А они на десять растянули. Свои знают и молчат… Там ангело-демонические нюансы получились, не забивай голову. Сама понимаешь, тело человеческое оно ж хрупкое.
Ундина, сев ровно и выпрямив спину, нарочно медленно отложила косметику в сторону, следом тушь и палетку с тенями. Показательно. Так, чтоб шпион видел. Моди выдохнул, не в первые наблюдая представление. Однако ж каждый раз красиво смотрится. Женщина положила ногу на ногу и скрещенные пальцы рук на колени. Вздёрнула носик и натянуто спокойным тоном заговорила специально тихим голосом:
- То есть она фактически как мы, милый?
- Фактически да, - кивнул шпион. Он ненавидит эту напускную русалочью холодность и надменность. Трюкачка. Знает, что до зубного скрежета эта манера раздражает. И тихий голос тоже раздражает. Специально говорит так, чтоб он слух напряг.
- И когда вас убивала, тоже, - она делает выводы. Правильные выводы из капелюшечки случайно сказанной правды. А Моди стоит и бесится - ещё тише заговорила. - Да, милый?
- Тоже, - с рычанием выдохнул через сжатые зубы оборотень.
- И ты сейчас беспокоишься и переживаешь за неё не потому что она хрупкий человечек с короткой жизнью… - русалка выдохнула страстный шепот с нотками огорчения. - Да, любимый?- поглядела на мужчину, и в карих глазах беспомощность мелькнула. Тоскливость какая-то. Она пленяла его эмоциями, окутывала ими как мягкими шелковистыми волосами, когда они вдвоём… Аж глаз дрогнул у шпиона. Одной бутылкой вечер не закончится.
- Ты к чему ведёшь, золотая моя? – тихо зарычал оборотень. Они вместе полторы тысячи лет и до сих пор она его нутро колышит тоном.
- Моди, ей грозит опасность? – русалочка чуть повернула голову, демонстрируя уязвлённую гордость. Обиженная женщина готова разреветься.
- Нет, - шпион приготовился к приговору.
- И ты беспокоишься за неё потому что?.. – карие омуты заблестели подступающими слезами.
- Что? – Моди приготовился к финальной сцене. Интриганка, так и норовит театральную паузу вставить.
- ТЫ её любишь! – Ундина вскочила, выкрикнув слова ему в лицо. Отчеканила каждое слово, будто шпилькой по граниту его надгробия. - Ты. Её. Любишь. Я так и знала! Ты весь вечер заливаешь мне про бедную несчастную человеческую деточку, которую надо оберегать от злых древних амбалов, а сам… а сам!.. Ты врал мне, Моди!
- Как у тебя это выходит, я не понимаю! – шпион поморщился и поковырял заложившие уши мизинцем. - Как ты умудряешься всякий раз мои слова выворачивать?!
- Я ещё и выворачиваю! – воскликнула женщина. Ундина вскочила, в спешке собрала косметичку, продолжая распылять скандал, - Ты скрыл от всех нас такую маленькую подробность! Ты, Моди! А я сейчас виновата, да? Я - виновата?!
- От… Твою мать, - Моди знает ведь, что рыба специально провоцирует его на скандал. Зацепит за нерв какой-нибудь мелочью и вытягивает, раскручивает. А то ж он заскучает, без неё. А так помнить будет. Шпион протёр лицо ладонями, выдохнул шумно. Мужчина нашел на рабочем столе кошелёк, достал кредитку и передал русалке. - Всей толпой налетели на меня сегодня, в мозг отымели… Что за день…
- Пятница, - как ни в чем ни бывало проговорила рыба и нежно улыбнулась. Шельма хвостатая, глазками моргнула и поцелуй воздушный отправила, пряча пластиковый квадратик в сумочку.
- Пойду папу вспомню. Твоего, - иронично усмехнулся оборотень,
- Да-да. Моего. Род_ного, - ехидно заметила русалка. Моди хлопнул ладонью по лбу. А в женах-то у него дочка царя морского. Ведь можно же напрямую сказать! Нет, будут шарады разводить, интриги, чтоб жилось веселее! Шпион схватил со стола пачку сигарет и вышел на террасу. Глянул в насыщенную морскую синеву. Усмехнулся. Подумал, щетину почесал и, всё-таки решившись, начертил на перилах родовые руны подопечной систерс. Повернулся, проваливаясь в Тень, потянулся на родственный запах и знакомое сердцебиение. Шаг - и он оказался за спиной у Мары. Та как раз засела дома в библиотеке. Опять в какую-то древнюю литературу вгрызлась. Глянул на текст: скандинавская мифология. Нет бы у него спросить!
- Берегись, - тихо произнёс шпион, закуривая.
- Автомобиля, - тем же тоном отозвалась Маша и чуть повернула голову, наблюдая за ним уголками глаз. Запах табака еле коснулся её обоняния. Девчонка знает, что только он в Тени так пахнет.
- Зачем отвечаешь? Сколько раз говорить: нельзя отвечать незнакомым! – зарычал шпион. Пигалица закатила глаза и фыркнула. - Берегись, говорю, дура, - повторил оборотень. Не может больше сказать, как бы не хотелось. Но и не хочется. И из вредности. И так слишком опекает. А то разбалует.
- Да я поняла, нянь. Поняла я, - отмахнулась Маша. Шпион вспомнил слова русалки и хмыкнул. Знакомый жест.
- Эх ты ж, прокуда мелкая, - хмыкнул и потрепал подопечную по темечку.
- Прокуда… прокуда… – недовольно заворчала Маша, уворачиваясь от призрачного прикосновения. - Всё пилишь и пилишь! Пилишь и пилишь! Нянь, я не тупая! Разберусь! Отстань! Что ты меня всё пестаешь-то? Мне тридцать лет. Я взрослая самостоятельная женщина! Сама о себе позабочусь!
Не выдержав, Моди оборвал визит и заржал. Знакомая песня. Раз в неделю слушает уже полторы тысячи лет про самостоятельность и взрослость.
Предупредил, короче. Дальше сама.
…А маяк пробивал морскую даль ярким лучом света. Шум моря давно уже стал частью местной тишины. А где-то там, вдалеке есть Исландия. Как-нибудь съездит. Глянул на затянутое тучами ночное небо. И там давно не был. Всё по низам, да по низам. А толку туда рваться. Локи всё равно бродит по земле. Остальные в Тени обретаются. Фрейя иногда к Ундине наведывается. Этого достаточно.
- Достаточно же, да? – уточнил на всякий случай у молчаливого ночного неба. В ответ с другой стороны дома, у главного входа посигналил водитель такси. – О, награда подкатила, - ухмыльнулся Моди, вернулся в дом и помог русалке донести чемодан до машины. Открыл дверцу, усаживая любимую рыбку за спиной водителя, предупредил про случайный разговор, - молчи только. Хорошо? Никто не должен узнать. Не говори никому.
- Буду равняться на тебя, – наивно похлопала ресницами Ундина и иронично улыбнулась.
- Карту заблокирую, - сурово произнёс шпион.
- Окей, тогда буду молчать как рыба, - тут же покорно согласилась женщина. Моди поцеловал пожизненную спутницу и отпустил путешествовать. Вернувшись в дом, столкнулся с непривычной пустотой. Как-то неуютно понимать, что холодная и мокрая не придёт ночевать под бок.
«Братва, - шпион шепотом позвал остальных волков, - моя свалила. Я свободен».
«Гуль_ба_ним!» – заорали братья и заржали ему в ментал.