– Мне приснился такой странный сон.
– Да ну? Что тебе приснилось?
Поддерживать отношения на расстоянии было не так сложно, как многие утверждали. Да, иногда было тоскливо. Очень тоскливо. Хотелось обнять любимого человека или взять его за руку… Но в остальном это было выполнимо. Каждый будний день во время обеда на работе Камилла звонила Джеймсу, чтобы узнать, как прошло утро. Каждую ночь они засыпали после обязательного «спокойной ночи» друг другу. А вечером, придя домой, пара выбирала, какой фильм они будут смотреть сегодня – благо современные технологии позволяли. Камилле это даже нравилось больше, чем традиционный поход в кинотеатр – сидишь у себя в теплой квартире и в любую минуту можешь нажать на паузу, чтобы сбегать на кухню за йогуртом.
Им остался год дистанционного общения, пока она не переедет к Джеймсу в другой город. А сегодня… Сегодня ей приснился кошмар.
Ключевым фактором для неё было полное ощущение реальности происходящего. Осознание того, что это сон появилось только, когда она открыла глаза и обнаружила себя лежащей в собственной постели, на которой и уснула прошлой ночью.
Ей пришло письмо. Она жила в маленьком районе, где у каждого дома был свой почтовый ящик. Маминой рутиной была обязанность забрать почту ровно перед тем, как они с Камиллой садились завтракать. Это утро ничем не отличалось. Должно было не отличаться.
Камилла намазывала хлеб джемом, когда мама положила конверт на холодильник со словами: «Это тебе, Милл».
– Мне?
Отложив еду, она в смятении потянулась за конвертом. Никто ей не писал. Конечно, это мог быть Джеймс, но зачем? Судя по размеру конверта, это было именно письмо, а для письма существовала социальная сеть.
Однако на конверте и правда значилось её имя, хоть и отсутствовали какие-либо марки, которые могли бы помочь распознать, откуда пришло письмо.
«Дорогая Камилла, у Вас и Вашей семьи есть время до 18:00 для того, чтобы собрать все необходимые Вам вещи и покинуть дом».
Это что, шутка? Камилла заглянула снова в конверт, но кроме записки в нем ничего не было.
– Да ладно?
В голосе Джеймса звучал восторг, и Камилла закатила глаза. Сама она подобных эмоций не испытывала, но понимала, что будь на месте своего парня, то тоже с нетерпением ожидала бы продолжения истории.
– Да. И знаешь, что меня разозлило больше всего?
– Разозлило?
Камилла слышала, как на стороне Джеймса шумел транспорт. Вот только что промчался лихач на мотоцикле. Джеймс, как, впрочем, и сама Камилла, всегда выходил на улицу во время обеда. По крайней мере, пока позволяла погода. Зимой же приходилось искать безлюдные коридоры, где никто бы их не трогал.
– Да! Моя мама. Она была абсолютно невозмутима. Я ей показала это письмо, и она такая: «Ну, значит надо собираться». То есть, «что?!». Тебе вообще неинтересно, кто это написал или… или вообще, что за чертовщина?
Джеймс, до этого молчавший, позволяя Камилле вести монолог с матерью из сна, справедливо заметил:
– Твоя мама – не особо эмоциональная женщина.
Камилла не могла не согласиться. Её мама и правда была загадкой. Часто Камилла размышляла, как, если бы её мама была персонажем сериала, то это был бы самый глубокий и проработанный персонаж на телевидении. С тонной поклонников, анализирующих каждое её действие.
– Да, но не до такой же степени?
Камиллу тошнило. Она не знала, что ей делать дальше. Просто не верить загадочному письму и спокойно заниматься повседневными делами? Нет, она просто не могла так поступить. Пускай разум и логика подсказывали ей, что все это ерунда, но если был хоть какой-то шанс, что угроза реальна…
Выглянув в окно, Камилла не увидела ничего необычного. Никто никуда не торопился. Никто не волновался или переживал. Жизнь протекала своим обычным чередом, словно эта записка была адресована только её семье. Или так и было?..
В доме пребывал хаос. Камилла и не помнила, когда к ним приехали бабушка или дядя. Или её сестра со её мужем. Тем не менее, Камилла их видела, поочередно заглядывая в открытые двери комнат, которые большую часть года были свободными. Родственники смеялись и… даже не думали торопиться. Чемоданы лежали открытыми, но никто их не трогал.
– Вы можете побыстрее? Уже четыре!
Свои собственные вещи она уже давно упаковала и положила около выхода. Ей казалось, что у неё поднялась температура, и с каждым разом, когда она смотрела на часы, становилась все выше.
«Мне нужно позвонить Джеймсу. Мне нужно ему позвонить…». Эта мысль крутилась в голове по кругу. Это было не желание, а нужда. Она была уверена, что как только услышит голос Джеймса, то ей станет лучше. Он будет знать, что делать. Он её защитит. Все будет хорошо… Но позвонить Джеймсу значит отвлечься. Если она хоть на секунду позволит себе расслабиться… Все будет кончено. Каким-то образом она просто знала это.
Часы показывали 17:38, а никто так и не вышел в коридор. Камилле казалось, что она сейчас впадет в истерику. Разозлившись, она позвала маму и, когда ответа не последовала, ворвалась в её комнату.
– Мама, скоро шесть! Почему ты ничего не делаешь?
– Солнышко, все хорошо, – мама улыбалась, сидя на кровати. Её брат также блаженно растягивал губы в улыбке. Они о чем-то разговаривали, совершенно наплевав на то, что им нужно убраться из дома до того, как стрелка часов будет на 18:00.
– Ничего хорошего, мама, пожалуйста, собирайся!
Мама не двинулась с места, поэтому Камилла сама бросилась к шкафу и стала истерически сниматься оставшуюся одежду с вешалок, швыряя все на пол. Платья, свитеры, джинсы… Господи, да плевать! Потом все купят.
Просто схватить все, что есть и бежать – это была самая логичная мысль за сегодняшний день, и, к сожалению, она пришла ей в голову слишком поздно.
– Каким-то образом время побежало так быстро, что, когда я посмотрела на огромные часы в спальне мамы, было уже 18:17.
– Нет…
– Да… И мне кажется, я закричала… Не знаю, не уверена… Но мне кажется, я закричала.
Повисла пауза. Камилла наблюдала, как парень лет пятнадцати учится стоять на скейтборде на другой стороне улицы. События прошедшего сна все еще навевали тот же ужас, как и в тот момент, когда она проснулась. Хоть уже и прошла первая четверть дня.
Джеймс откашлялся.
– Мне очень жаль… Что меня не было рядом.
Камилла отвела глаза от подростка.
– Ох, прошу! Это был сон, Джеймс, – она улыбнулась.
– Все равно. Джеймс из сна должен был быть рядом.
Камилла слышала, что её парень тоже улыбался. Да, именно слышала. Эта та солнечная улыбка, которая у него есть. Такой она ни у кого другого не встречала. И поделом всем остальным.
– Да, я предъявлю свои претензии Джеймсу из сна, когда в следующий раз его увижу.
Они рассмеялись, и Камилла наконец-таки почувствовала, как тревожность, что не отпускала с самого утра, стала отступать от сердца.
Джеймс, наверное, тоже это почувствовал, потому что только сейчас задал вопрос, который интересовал его с того момента, как она прервала историю:
– И что случилось потом?
Потом…
Когда она открыла глаза, все вокруг было зеленым. Ей потребовалась долгая минута, чтобы начать различать очертания объектов. Она лежала в джунглях на холодной земле в той же самой одежде, в какой она была в тот момент, когда перевалило за шесть. За шесть… В тот момент, когда время вышло…
Зажмурившись, Камилла постаралась сосредоточиться на своих ощущениях, чтобы понять, все ли с ней в порядке. Она…
– Подожди, подожди…
Камилла раздраженно замолчала, прерывая рассказ.
– Что?
– Ты хочешь сказать… – в голосе Джеймса отчетливо слышались нотки веселья. – Ты хочешь сказать, что ты оказалась на острове из «Остаться в живых»?
О, нет. Она так надеялась, что Джеймс не проведет эту очевидную параллель. Если бы он стоял сейчас рядом, то заметил бы, как щеки его девушки покраснели.
– Заткнись, – буркнула она беззлобно.
– А ты ведь не хотела смотреть этот сериал.
Это была правда. Она предпочитала немного другой жанр. Однако любовь – она такая. Требует жертв. То, что сериал оказался неплохим было маленьким бонусом.
– Слушай, ты будешь слушать дальше?
Она была в порядке. Все кости целы, даже голова не кружилась. Что было необычно, конечно, но Камилла за этот день повидала достаточно странного, чтобы придавать значение подобной мелочи. Закончив с оценкой общего состояния, Камилла сосредоточилась на том, чтобы найти маму.
Она нашла семью недалеко от того места, где очнулась. Даже искать не пришлось. Те обустраивались на пляже, который… Да, один в один пляж из «Остаться в живых». Джеймс был бы в восторге. Джеймс…
– Мам?
Её мама – как и остальные члены семьи – разбирала вещи в палатке. По крайней мере, снаружи это была палатка. Однако, войдя внутрь Камилла ахнула. Это скорее был «дом на дороге». Не настолько большой и цельный, чтобы называться домом, но и не палатка. Маленькое помещение с бамбуковыми стенами. Большую часть занимала кухня, но где-то там вроде бы виднелась спальня.
Её семья смеялась над чем-то ей неизвестном и, казалось, будто не видели её. Просто продолжали беседу, прерванную дома. И ни один из них не испытывал хотя бы толику того страха, что ощущала Камилла. Они просто вели себя так, будто ничего не произошло.
– Мам?
Когда она снова была проигнорирована, Камилла, схватив её за локоть, физически развернула мать к себе. Та, казалось, совсем не была против такого обращения. Даже бровью не повела.
– Какого черта? Где мы? Почему ты не собиралась быстрее? Как ты могла?
Мама блаженно улыбнулась. И это стало последней каплей.
– Чего ты улыбаешься? Почему ты не собиралась быстрее? Ты же видела время! Ты…
– Не переживай, Мила. Здесь мы можем начать с начала. Никто не будет нас беспокоить.
– О чем ты говоришь? Как ты могла так со мной поступить, мам?! Ты же знаешь, что я с Джеймсом. Ты же знаешь, что я встречаюсь! Здесь же…
…нет связи. Эта внезапная мысль обрушилась на неё как гром среди ясного неба. Злость на мать мгновенно испарилась, превратившись в немыслимый ужас. О, Господи. Здесь же нет связи. Джеймс не знает, где она. Она ничего ему не сказала. Он проснется, будет ждать её сообщения, потом позвонит и… Никто ему не ответит. Он даже не будет знать, что с ней случилось.
На глаза навернулись слезы. Однако, они вызвали у самой себя лишь раздражение нежели жалость к себе. У нее нет времени плакать. Забыв мать, она оставила её вместе с беззаботной семьей и выбежала наружу. Камилла не знала, как долго бежала, но остановилась только тогда, когда поняла, что задыхается.
Мобильный должен был лежать в заднем кармане джинс и, к счастью, именно там он и был. Руки не слушались её, когда она боролась с джинсовой тканью. Подступившая к горлу тревога готова была вырваться наружу. Достав телефон, Камилла невольно удивилась, что тот совершенно не пострадал от… чего? Она даже не знала, что именно с ней произошло.
Имя Джеймса было первым в её телефонной книге. Нажав вызов, она поднесла дрожащий телефон к уху.
– Ничего не было. Не было гудка. Я не могла тебе позвонить. Ты был там, у себя. И даже не знал, почему я тебе не отвечаю. Я просто испарилась…
Снова повисло молчание. Камилла знала, что от былого веселья Джеймса ничего не осталось.
Что-то капнуло под ноги. Опустив глаза на землю, Камилла осознала, что плачет не только в своем рассказе.
Камилла очнулась от надоедливого зуда – саднили колени. Она рухнула на землю, и какое-то время просто смотрела в пространство перед собой. Камилла не знала, сколько времени провела в таком положении – сидя на теплой земле, сжимая мобильный в руке. Вокруг ничего не поменялось. Все та же зелень, шум семьи где-то в далеке. Да какая разница, сколько времени прошло? Какая к черту разница? Её место теперь здесь. С семьей, которая определенно лишилась ума. Без Джеймса. Без связи…
Забытый на время гнев вернулся с новой силой. Вскочив на ноги, она сделала то, что никогда не делала бы раньше. Она посмотрела вверх и закричала:
– Ты думаешь, что это смешно?! Зачем ты это сделал? Зачем? Верни все назад! Верни! Пожалуйста, верни все назад! Я сделаю все, что угодно, но верни все назад! Верни!
Камилла не знала, к кому она обращалась. Ей было плевать, насколько ненормальной она сейчас выглядела. Или то, что её могла увидеть мама. И услышать. Ей было все равно. Она просто знала, что если прямо сейчас она что-нибудь не сделает… То навсегда останется здесь.
– Пожалуйста… Пожалуйста, верни все обратно…
Камилла открыла глаза. Будильник на телефоне беспрерывно крутил мелодию, которую она слышала каждый день, просыпаясь дома. Дома.
– Ты проснулась?
– Да.
Проснувшись, её глаза были все еще мокрые от слез, но эту деталь Камилла не стала озвучивать.
Джеймс молчал, обдумывая услышанное.
– Ты попросила, чтобы все вернулось назад и… Все вернулось назад?
Её не нравилось, к чему он ведет.
– Джеймс, не надо… Это был сон.
Камилла знала, что её парень шутит, но все равно даже шуточное утверждение того, что её сон мог быть настоящим вызывало мурашки по коже. Сон сам по себе оставил неприятный отпечаток, а если думать, что…
– Ками, не волнуйся. Я просто шучу, – Джеймс тепло рассмеялся, и Камилла облегченно вздохнула.
Все оставшееся обеденное время они обсуждали планы на вечер.
Сегодня она шла с работы раньше, чем обычно. В их здании отключили электричество, и всех сотрудников распустили по домам. Зная, что на ужин её ждет вчерашнее жаркое, Камилла не стала терять время на то, чтобы заходить в магазин.
Сон давно выветрился из головы, уступая место для рабочих моментов. В конце концов, сон – это всего лишь сон, даже если и такой… реалистичный.
Отголоски утреннего страха вернулись, стоило ей наткнуться на почтовый ящик перед домом.
«Это тебе, Милл», – прозвучал в голове голос матери.
Сердце ускоряло ритм с каждым сделанным шагом к ящику.
«Дорогая Камилла, у Вас и Вашей семьи есть время до 18:00 собрать все необходимые Вам вещи и покинуть дом».
Дотронувшись до ящика, она задержала дыхание. И резко открыла.
Внутри ничего не было. Только одинокая листовка с рекламой пиццерии, которая недавно открылась неподалеку.
Только сейчас Камилла смогла нормально дышать. Облегчение было таким ощутимым, что ей снова захотелось плакать. Но теперь от счастья.
Она уже повернулась к дому, ощущая себя хоть и невероятно счастливой, но также немного глупой, как чей-то громкий возглас обратил на себя внимание.
– Пап, быстрее! Ну, чего ты так долго? Давай же! Уже почти шесть!
Камилла наблюдала, как соседка с портфелем за спиной выбежала из дома справа. В руках она держала еще одну тяжелую сумку. Они не были знакомы, но Камилла знала, что та еще была школьницей, училась в последнем классе.
– Пап? Папа, ты идешь?
В голове Камиллы было на удивлении пусто, когда она открыла дверь своего дома.
Это был сон.