Молодой и, очевидно, не совсем психически нормальный Томас Грэм (Скотт Хэйз) живет в американской глубинке вместе с всклокоченным отцом Исайей (Роберт Патрик). Не расстающийся с бутылкой патриарх любит танцевать под любимые пластинки и насмехаться над набожностью Тома. Но однажды Исайе является призрак покойной жены, и он всё понимает.
Вскоре Грэмам приходит письмо от компании, предлагающей купить их землю ради поисков нефти. Такие же письма получают и другие дети Исайи, давно покинувшие отчий дом — Илай (потрепанный жизнью Ник Стал) и Мэри (Келли Гарнер, игравшая в сериале Мэрилин Монро). Как писал русский классик, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Масштабы несчастья семьи Грэмов становятся понятны не сразу, но очевидно одно — их всех объединяет страшная тайна прошлого, и речь идет не только о матери, повесившейся около четверти века назад.
Сразу стоит оговориться — российская локализация названия настраивает на очередной хоррор про ютящихся в старом особняке призраков, которым этот тягучий и мрачный фильм не является. На самом деле выходящие в прокат с некоторым опозданием «Шепоты мертвого дома» (2021) — чистой воды южная готика в лучших литературных традициях Уильяма Фолкнера и Флэннери О’Коннор, и оригинальное название «Что увидел Исайя» намного лучше вписывается в каноны жанра.
О книжных аналогах напоминает и структура фильма, разбитого на три главы. В первой, драматической, зритель знакомится с Томасом и его отцом и узнает про давнее самоубийство матери. Вторая — жесткая криминальная история про то, как Илай, чтобы расплатиться с долгом, отправляется на самоубийственную миссию к цыганам за золотом и чудом уносит оттуда ноги. Такие фильмы про беспросветную одноэтажную Америку обычно хорошо удаются режиссеру Джону Свобу («Малышка Дикси»). А вот третью, где Мэри, которая ждет с мужем решения об усыновлении ребенка, вынуждена поехать с Илайей в жуткий дом детства, как раз можно назвать идеальным образцом медленной и гнетущей южной готики.
Винсент Грэшоу снял до этого фильма пару невеселых драм о напрасной молодости — про зашуганных подростков, явившихся в школу с огнестрельным оружием («И тогда я ухожу»), и про паренька, попавшего в исправительную колонию («Холодная вода»). В «Шепотах мертвого дома» всё зло тоже уходит корнями в детство, к инфернальной фигуре отца, но за счет неоднозначного финала трактовать историю можно по-разному — и как ветхозаветное воздаяние по заслугам, и как восприятие семейной, практически древнегреческой трагедии глазами безумца. Сюжетная зыбкость роднит фильм с еще одним хоррором про невеселое семейное единение — «Пустошью тьмы и зла» Брайана Бертино. Там тоже брат с сестрой приезжали на ферму, а мать вместо того, чтобы радоваться их визиту, вешалась в сарае. Но если у Бертино было типичное для хоррора сумрачное проклятье, висящее над семьей (привет, «Реинкарнация»), у Грэшоу — вполне библейское наказание за грехи, которое так уважают безумные проповедники южноготического жанра.
Еще стоит отметить забавный курьез — встречу в фильме актеров из разных частей франшизы про Терминатора. Оба справились на отлично. Ник Стал, игравший в триквеле Джона Коннора и долго сражавшийся с наркозависимостью, теперь доказывает, что ему по плечу самые смелые роли. А незабвенный «робот из жидкого металла» Роберт Патрик выдает здесь настолько пугающий перформанс в образе увидевшего свет проповедника, что какие-либо сомнения в его таланте, если они и были, мгновенно отпадают.
Автор: Дмитрий Карпюк