Мою прабабку звали Юзлибика, и я не знаю, какой она была. По словам бабушки и матери - доброй и ласковой. Ее выдали замуж за 40-калетнего мужчину, когда ей было 12.
Мою бабку звали Гульфара. До 10 лет, пока мы не разъехались, я смотрела, как она целыми днями курит папиросы, бурно матерится и ходит без лифчика. В смысле, топлесс. Почтальоны к нам не приходили.
Мою мать зовут (звали?) Лариса, и это настоящее чудовище, злобное, бессовестное и тупое. Я начала вести этот блог с описания ужасов жизни с ней.
Меня зовут Юлия - и я хочу, чтобы наша родовая карусель, с летящими во все стороны соплями и кровавыми ошметками, остановилась.
12 лет... У нее хоть месячные начались?
Читая книгу Эстес "Бегущая с волками", я не понимала: почему она практически игнорирует такой жирный пласт культуры, как ближневосточная?
Скромные, добрые, ласковые женщины...
Ну да, я сама была такой, когда бегала от душной матери к мужу-садисту и обратно.
Во что превратилась психика Юзлибики, рожавшей исправно каждые пару лет, пока Шакир хотел и мог, я могу представить по своему опыту. Когда ты ещё будучи ребенком ловишь стокгольмский синдром, и изо всех сил "любишь" насильника, молишься за него, психика становится просто не нужна - чтобы не замечать ложь. И чтобы твоя ложь оставалась незаметной. Да и какая же это ложь? Костьми лягу, а докажу, что правда!..
Душа скукоживается, осыпается и гниет. Теперь ты - кукла с воображением.
С бешеным воображением!
Потому что никаких сдерживающих механизмов нет. Они скукожились и осыпались. Только страх, которого всегда должно быть достаточно.
"Твоя баба опять сходит с ума, пробей ей пару раз, чтобы успокоилась". Традиция.
Какой мою Юзлибику видела моя Гульфара? Вечная улыбка и тихий голосок, и больше ничего. Непреодолимая стена "Юзлибика".
Какой мою Гульфару видела моя Лариса? Эго, все себе, моя, мое, мне. Мамашка - "кошка родила котят...". Это была любимая присказка Ларисы.
И моя мать - это чудовище, которое не просто отделено от всех стеной, как привидение, не просто игнорирует нужды ребенка, ставя себя выше него, а - прямо пожирает его.
Я прошу свою дочь никогда никого не рожать. Хватит с нас горя.