80 лет назад, 23 августа 1943 года, частями РККА в ходе стратегической наступательной операции «Полководец Румянцев» был освобождён Харьков. Эта дата считается финалом грандиозной Курской битвы, которая началась 5 июля 1943 года, длилась 50 дней и ознаменовала окончательный перелом во Второй Мировой войне.
Именно во Второй Мировой — в данном конкретном случае точность формулировок и твёрдость позиции не просто важны, а категорически необходимы. В нашем массовом сознании между понятиями «Великая Отечественная» и «Вторая Мировая» стоит знак равенства, они слились воедино, разделить их чрезвычайно трудно. И если говорится о решающей роли Курской битвы в Великой Отечественной войне, мы автоматически считаем, что то же самое можно сказать и о роли Курской битвы во Второй Мировой, потому что как же иначе?
Кому не давала покоя мощь СССР?
Однако в Европе и США подход принципиально иной. В тамошнем массовом сознании давно укоренилось мнение, согласно которому вклад союзных держав в победу над нацистской Германией и её сателлитами как минимум равен. В особо запущенных случаях можно услышать, что решающую роль в разгроме нацизма сыграли как раз Великобритания и США, а СССР где-то сбоку припёка. То, что для нас Великая Отечественная война, для них — всего лишь абстрактный «Восточный фронт», один из многих театров военных действий. Соответственно, Курская битва современным Западом воспринимается как нечто локальное, малозначительное, а то и вовсе незаметное в масштабах Второй Мировой войны.
Между тем, события, которые происходили в мире по ходу развития успеха советских войск в Курской битве и после неё, не просто говорят — кричат об обратном.
Строго говоря, первые звоночки, оповещающие мир о том, что единственной силой, способной сломать хребет Третьего Рейха, является Советский Союз, прозвучали ещё в ходе контрнаступления РККА под Москвой в 1941-1942 гг. Тогда президент США Франклин Рузвельт, один из наиболее трезвомыслящих политиков своего времени, сообразил, что лавры победы негоже отдавать СССР. И предложил открыть второй фронт против Германии в Европе уже осенью 1942 года. Однако этого не случилось. И виной тому не кто иной, как ещё один союзник, премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль. 17 июня 1942 года он вылетел в США. В ходе встречи лидеров двух англосаксонских государств Рузвельт настаивал на немедленной высадке союзных сил в Европе. Черчилль избрал тактику запугивания — дескать, предприятие рискованное, опасное, и все его последствия надо хорошенько изучить. На Рузвельта это произвело должное впечатление. Со вторым фронтом решено было повременить.
Правда, после разгрома немцев в ходе Сталинградской операции 1942-1943 гг. впечатление изменилось. Рузвельт, уже без оглядки на Великобританию, несколько раз предпринимал попытки связаться с Москвой, настаивая на личной встрече со Сталиным. Однако тот поступил в полном соответствии с русской пословицей «Долг платежом красен». Он тоже решил повременить, и запросы из США игнорировал.
Какие выводы сделали американцы?
Тем временем развернулась Курская битва. И американские военные аналитики, внимательно следившие за фронтовыми сводками, сделали выводы. Уже 2 августа 1943 года, то есть ещё до освобождения Орла и Белгорода и задолго до финала битвы как таковой, на стол Рузвельта ложится пространный доклад о текущем положении дел. В котором прямо говорилось: «Россия занимает во Второй Мировой войне доминирующее положение и является решающим фактором в предстоящем поражении стран Оси в Европе. В то время как в Сицилии войскам Великобритании и Соединенных Штатов противостоят две немецкие дивизии, русский фронт приковывает примерно 200 немецких дивизий. Когда союзники откроют второй фронт на континенте, то он, безусловно, будет второстепенным по сравнению с русским фронтом, русский по-прежнему будет играть решающую роль...»
Это само по себе создавало почву для паники лидеров стран «свободного мира». По сути, они уже упустили свой шанс уравнять вклад в победу над нацистской Германией — ведущую роль перехватил СССР, а им пришлось привыкать к роли ведомых. К тому же до их сведения моментально довели фразу Сталина, который весьма оригинально отреагировал на освобождение Харькова и завершение Курской битвы: «Мы это сделаем сами». Имелась в виду полная победа над Германией и освобождение всей Европы.
Смекнули, что к чему, и в самой Европе. Особенно показательна позиция «нейтральных» стран. Определение взято в кавычки не случайно. Скажем, нейтралитет, например, Швеции был весьма своеобразен. В войну эта страна напрямую не вступила, однако по факту была превращена в гигантский ремонтный парк, где восстанавливалась немецкая техника. Кроме того, Швеция снабжала Германию ценным стратегическим сырьём и предоставила право беспрепятственного транзитного перемещения германских войск в Норвегию и Финляндию. Однако 18 июля 1943 года, то есть уже на следующий день после начала советского контрнаступления на Донбасс, шведы внезапно ограничили право ремонта немецкой техники на своей территории. А 5 августа, в день освобождения Орла и Белгорода, Швеция закрыла транзит немецких военнослужащих и военных материалов по своей территории.
А что же Франко и Муссолини?
Прекрасна была реакция на Курскую битву «естественного союзника» Гитлера, испанского диктатора Франсиско Франко. В начале войны он объявил Испанию «невоюющей страной». Этот статус в практике международного права означает, что государство в войну не вступает, однако не связывает себя равным отношением к воюющим сторонам и имеет право оказывать посильную помощь одной из этих сторон. О том, что на территории СССР воевала испанская «Голубая дивизия», известно, наверное, всем. Менее известен тот факт, что с 1941 года через неё прошло около 20% личного состава всей испанской армии. Это было серьёзное подспорье для вермахта — испанские военные прошли школу недавней гражданской войны и считались крепкими профессионалами. Однако после серии советских побед в Курской битве Франко понял, что с СССР лучше не связываться. И сменил статус своего государства. Была Испания «невоюющей страной», а осенью 1943 года стала нейтральной, и «Голубую дивизию» отозвали восвояси.
Ну а что произошло с главным союзником Гитлера, лидером итальянских фашистов Муссолини, лучше прочих показали советские художники Михаил Куприянов, Порфирий Крылов и Николай Соколов, работавшие под коллективным псевдонимом Кукрыниксы. Летом 1943 года они создали плакат «Под Орлом аукнулось, в Риме откликнулось». Имелось в виду поражение гитлеровцев в Курской битве и практически синхронное свержение режима Муссолини. 8 сентября 1943 года новое правительство заявило о выходе Италии из войны.
Словом, под влиянием советских побед на Курской дуге мир менялся и менялся ощутимо. СССР явно стал неформальным лидером «Большой Тройки», что отчётливо видно по переговорам между Сталиным и Рузвельтом насчёт будущей конференции союзников. Сталин попросту диктует свои условия — он, например, желает, чтобы встреча 1943 года произошла в Тегеране, потому что ему так удобнее. А в ответ на попытки американского президента изменить место встречи намекает, что не прочь в очередной раз «повременить» на год-полтора... Поскольку фразу Сталина «Мы это сделаем сами» никто не отменял, выводы были сделаны правильные — и Великобритания, и США, что называется, прогнулись. Тегеранская конференция 1943 года, на которой обсуждалось послевоенное устройство планеты Земля, по сути, была детищем победы, одержанной СССР в битве на Курской дуге. И с этим уже ничего не поделать.
Больше срочных и эксклюзивных новостей — в телеграм-канале АиФ