–А хозяюшка юная, все хлопочешь по хозяйству, – ну, ну, давай, – любит приговаривать сосед по даче Николай Васильевич со смешной фамилией Жирный.
"Какой он славный, добрый и смешной", – думает Танюшка, и говорит ему вслух:
–Вы, Николай Васильевич, славный, добрый и смешной.
А он отмахивается от нее как от комара. И Танюшка никак не поймет, почему он ее всерьез не воспринимает. Он и со студентами такой же?
Танюшка успела пробежаться с веником, переставить в кладовку банки для «купорок», что принесли из сарая, водрузить на стол банку с сиренью, кипятком заварить ароматный чай из душицы, чабреца и других травок, названия которых успела забыть, – и тут ударил гром.
А следом ливень и ветер, листву подняло как стаю птиц, аж яблоки с яблонь посыпались. Что ж делать? – скажут они вместе со своим родным дядькой, Николаем Гаврилычем в унисон. И он отвернется. Танюшка знает, почему.
Она знает все. Вот как справиться с дождливым "несчастьем"? Книга ныряет в сервант, белье переждет в тазу, велик – в сарае… А?! В сарай потекли ручьи? Колесам не страшно, а вот кеды, эти сырыми останутся надолго.
Творог на утро, а в нем клубника и кедровые орешки – в самый раз, пусть дождь лупасит, как хочет, Танюшке все равно. Течет себе вода, ну и пусть течет. Скоро будет солнце.
Правда, сыворотку Николай Васильевич не выпьет, и хозяюшка подумает о профессоре: зря его захватили с собой, – дачи тут по соседству, в Тверской губернии, Вышневолоцком районе. Николай Гаврилыч говорит, застряли они на своем запорожце в яме, возле Верхнего Волочка. Яму залило, – вроде песок, а размыло. Так Николай Васильич, со своим шунтированием на сердце, вместе с женой Николая Гаврилыча Елизаветой Николаевной по колено в воде, по пояс в грязи, а автомобиль вытолкнули. Значит, не зря…
И тогда присядет Танюшка на веранде, на краешке стула, подопрет подбородок ладошками, точно мама Людмила Васильевна.
А потом начнет вглядываться в даль, что расстелилась перед домом в испарениях под моросью, и Танюшка увидит океан, тот самый, который был на Камчатке у папы, там за тремя братьями – скалами перед бухтой...
Да вот поднимаются волны за кормой корабля. Кусты смородины под проливным дождем, чем не волны.
Платьице на морскую форму сменить, фуражку на голову, и в дальнее плавание, встретиться со стихией один на один. Рассказать о своих секретах маме...
Людмила Васильевна любила здесь, на даче надеть белое платье, поставить в саду плетеное кресло из ротанга, опустить на глаза шляпу, ни в коем случае не курить, а вальяжно сидеть с чашкой ароматного чая из душицы, чабреца и других травок, названия которых Танюшка успела забыть. Но уже семь месяцев, как об этом невозможно говорить и думать, этого больше никогда не будет: плачь - не плачь. Мама вспоминается именно в этом саду и нигде больше.
Только ее голос в ветреную погоду иногда доносится из сада. Только в жаркий полдень будто выглянет кресло из тени. Только в дождь с мамой можно встретиться: чтобы никто не увидел Танюшкины слезы.
Вот сейчас мама сказала бы: «дождь нескончаемый» – да, она так говорила.
Недавно наша хозяюшка услышала разговор родных, мол, дачу надо продать, мол, нет сил ею заниматься, старость - не радость и все такое, и Николай Васильевич выскочил из-за стола и категорично замахал руками:
–Не дам! А Танюшка? Вы о ней подумали? После похорон это для нее может единственная отдушина. Вспомните, что они тут недавно с соседскими ребятишками вытворяли под дождем. Посмотрите, как она каждую щепочку на место кладет. Ни в коем случае.
Танюшка осторожно выходит из своего укрытия, а потом быстро выскакивает на ступеньки, одну, вторую, третью, ниже, ниже…, и подставляет лицо дождю.
Автор: Андрей Толкачев
Читайте на нашем канале:
Мила Сладкова – художник сирени...
О чем напомнят яблоки из сада?
