Ты спишь уже шесть лет. Над тобой проносятся ветры, в них слышатся чужие запахи и обрывки мелодий. Они касались земли тех стран, в которых ты всегда хотел побывать. Три города, которые мы с тобой загадывали, куда мы обязательно должны были поехать - Каир, Токио, Лондон. Они стали настоящими дорогами, которые были у нас, хоть мы не шагнули по ним ни разу, не обернулись на дом, не заметили криво висящую занавеску на кухне.
...пусть висит. Не возвращайся. Примета плохая...
Мы оставались дома, хотя были уже далеко. Далеко не случилось. Дом остался без нас.
Ты спишь уже шесть лет. Надеюсь, что под твоими веками крутят самые лучшие киноленты.
Интересно, сколько тебе нужно времени, чтобы пересмотреть все великие фильмы? Когда они закончатся и ты станешь смотреть скучные, неинтересные и глупые?
Или ты просто заснешь еще глубже и твои сны превратятся в тоннель образов, красок и звуков?
Мне страшно думать о том, что окружает тебя в твоем далеком существовании. Есть ли там свет - для тебя, быть может, неважно. А мне страшно, если ты в темноте. Ты там так долго, что можешь потерять собственные границы, забыть, где кончаются руки. Это нам здесь всегда понятно, где начинается другая территория - для нас есть холод, огонь, боль, пустота, вязкость, тяжесть. Для тебя больше этого нет. Ты свободен, и мне за тебя страшно.
...The lamp is gone out and I'm writting in the darkness...
Когда фильм заканчивается, ты видишь розовый краешек вечернего моря. Плетеное кресло на берегу. На спинке висит белый полупрозрачный платок с бахромой. Мужчина и женщина стоят по колено в мутной пенистой воде и обнимают друг друга. Ни одного поцелуя, простые и искренние объятия. Ведь обнимать намного проникновеннее и важнее, чем целовать. Титры, титры, титры...
...Когда ты чувствуешь, что я отдаляюсь от тебя, становлюсь холоднее и начинаю молчать, просто обними меня. Я мужчина - мне не понять твоих тонких звуков, мы живем на совершенно другой частоте. Я только смотрю на тебя, ты же - исследуешь всеми возможными способностями тела. Я не отличу запах миндаля от запаха карамели. Для меня это вообще недосягаемая область. Я не слышу музыки, которую ты слышишь каждый раз, когда ветер гудит в трубах и играет проводами. Ты плачешь над бессловесными моментами фильма, а я просто хочу обнять тебя и успокоить. Я не хочу знать, почему ты тогда плакала. Мне, наверное, будет больно. По-настоящему. Давай пойдем гулять после одиннадцати и там, за домами на эстакаде, ты будешь меня обнимать...
Я хожу по другой стороне улицы, чтобы ноги не узнавали дороги.
Я не слушаю старые песни. Не готовлю яблочный пирог.
Не смотрю наши клипы.
Ты просыпаешься каждую ночь на несколько мгновений - перерыв между фильмами. Ты открываешь глаза и слепнешь.
Ты не видишь ничего, кроме темноты.
Тебе страшно и ты пытаешься закричать. Твой голос давно принадлежит другому человеку, его не слышно в толпе, его не узнают из сотни подобных. Он не записан на пленку и не откликается в голове на некоторые созвучия. Чтобы его вернуть, нужно разбудить меня.
На тебя смотрят тысячи лиц. Белые лица без контуров и границ. Их глубина ужасна, и ты проваливаешься туда рукой.
Я просыпаюсь.
Фильм начинается.
Ты засыпаешь.
...Я посплю до вечера. Ты меня разбуди в восемь. А то дальше спать нельзя - голова будет болеть...