…Он уехал через три месяца. Павел ничего не понимал в том деле, которым ему предстояло заниматься, н был полон желания научиться. Ему дали дом. Даже не на окраине села, а как бы отдельно от всех – до окраины нужно было еще дойти. Старый бревенчатый дом, и две березы…
С тех пор Рита приезжала к сыну вместе с Майей, и один раз по просьбе девочки, оставила ее тут на все лето. Да, это было, пожалуй, лучшее место, чтобы полечить нервы. Тишина, только шум листвы. Неподалеку от калитки на лугу паслись две белые козочки, да петух зорко приглядывал за курами. А с трех сторон он дороги шумел лес.
Рита видела, что сын меняется к лучшему. Он загорел, по-настоящему окреп, стал порой шутить, и иногда казался совсем прежним. И все же какой-то надлом в нем произошел. Рита понимала это, когда видела – сын посреди оживленного разговора может неожиданно замолчать, вновь уйти в свои невеселые мысли, пусть совсем ненадолго, на несколько мгновений.
…А девушка у него все-таки появилась. Местная, и дело похоже, шло к свадьбе. Хоть за это Рита могла быть спокойна.
Младшая дочь Майя оказалась еще одним подарком судьбы. На редкость хорошенькая, внешне она не была похожа ни на братьев, ни на мать. В поликлинике, и на игровых площадках, в школе и балетной студии, девочкой любовались.
— Ну, прямо куколка, — казалось, эта фраза приклеилась к Майе.
А еще она отлично училась. И Рите не прошлось проходить через то, через что она прошла со старшими детьми. Когда родители других детей намекали своим чадам, что не стоило бы слишком сближаться с ребятишками из неблагополучной семьи. Где пьет отец, а мать хоть и труженица, но ведь из детдомовцев, а от таких добра не жди.
У Майи было много подружек. И все в ее жизни вроде бы шло гладко. Ее баловали братья, особенно старший. Павел постоянно делал сестренке какие-то подарки, всегда заступался за нее, если вечером она задерживалась на занятиях в кружке или выступала на сцене - встречал ее и провожал домой.
Майя будто медлила связываться с поклонниками, проводила вечера дома, сама шила костюмы для танцевальных номеров. По наследству ей передались золотые руки, правда, овладела она женскими ремеслами – шила, вышивала, вязала. Школу окончила с медалью, но к выбору профессии подошла более, чем разумно.
— Мне нравилось заниматься балетом, но особых способностей у меня ведь нет, — сказала она матери, — И на этом поприще я ничего не добьюсь. Лучше поступлю в институт, и постараюсь найти такую работу, чтобы она и радовала, и кормила…
Брат Ромка звал ее в Питер. Он снимал там хорошую квартиру, и обещал, что она[П1] сможет жить у него сколько захочет. И даже если она не поступит – плохо ли – побывать в северной столице. И он город ей покажет.
— А как же твоя личная жизнь? — спрашивала Майя, шутя.
Ромка пожимал плечами:
— Квартира трехкомнатная. Одну комнату выделю тебе, а сам обойдусь спальней и музыкальной студией.
Но Майя не приняла приглашения, и поступила в институт в своем городе. Конкурсную планку она преодолела легко – матери даже нервничать не пришлось. Однако так получилось , что связи с прежними подругами прервались. После школы все разлетелись как былинки от порыва ветра. Многие девочки выбрали крупные города. В тот вуз, что выбрала Майя, не поступила ни одна.
Но долго в одиночку оставаться юность не может. И у Майя впервые появился друг. Причем это был именно друг, и ничто иное. Парень был старше ее на десять лет, толстый, как пуфик и носил смешную фамилию Трусиков. Он был маменькиным сынком, но в хорошем смысле этого слова. Просто жалел свою пожилую, слабую здоровьем маму, хотя та и была страшной занудой. Но Трусиков вовремя возвращался домой каждый вечер, чтобы мама не волновалась. И вообще был дома и за дочку, и за сына. Мыл полы, бегал по магазинам, кормил двух персидских кошек – любимиц матери.
— У меня брат тоже все время маме помогал, — сказала Майя Трусикову, когда узнала его немного поближе.
С этого и началось их приятельство, и Майя воспринимала Сергея именно как старшего брата. Они вместе сидели на парах и в институтской столовой, гуляли по вечерам, если выдавалось свободное время и болтали обо всем на свете. Дружить с парнем Майе понравилось даже больше, чем с девчонками. В их разговорах не было места пустым сплетням, Сергей много ч ритал, обладал хорошим чувством юмора, они нередко подшучивали друг над другом.
Майя думала, что такие отношения сохранятся между ними навсегда. Но потом все изменилось. У Сергея умерла мать. И тут же будто из-под земли вылезла некая девица, которая вцепилась в Трусикова мертвой хваткой. Буквально. Когда она была рядом с Сергеем, ее рука была продета под его локоть. Замок.
— Где ты ее нашел? — спросила Майя.
Они сидели на лекциях. Только в институте Трусиков получал свободу от своей Лены. Она работала продавщицей в магазине спортивных товаров, и смотрела на Майю с подозрением и почти с ненавистью – ведь Майя половину дня сидела в институтской аудитории рядом с ее Сергеем.
Трусиков виновато пожал плечами.
— Да как-то само получилось. Она со мной заговорила на улице, я ответил… Ну вот и все. С тех пор она – моя тень.
Майя фыркнула. Она не хотела верить, что это надолго. Думала, что у Трусикова хватит ума отстоять собственную свободу. Но он опомниться на успел, как оказался женатым. И после этого окончательно попал в ежовые рукавицы. Квартиру Сергея продали, потому что Лена сочла ее «невозможной» - слишком тесной и район плохой. И теперь читать Трусикову было некогда. Все мысли и силы о том, чтобы зарабатывать, и вовремя платить за ипотеку.
С Майей он теперь мог встретиться лишь случайно, и поболтать несколько минут.
Оставшись снова одна , девушка стала думать – не совершила ли она ошибку. Нет, речь шла не о том, что она сама не закрутила с Трусиковым роман. Как своего парня она его никогда не воспринимала.
Но теперь, получив диплом, Майя задумалась о том – своим ли делом она занимается. Душа просила романтики, а на работе – цифры, отчеты, графики, таблицы – и так с утра до вечера.
Правда, платили в фирме, куда она устроилась, хорошо. И знакомые тут же нашли Майе парикмахершу.
— Не ходи в дорогой салон, иди к Ваське.
— К кому? — Майя даже растерялась.
— К Василисе. Она работает на дому, но она – настоящий профи. Сделает из тебя человека.
Наконец, поняв, что с Майей нужно действовать решительнее, одна из общих знакомых просто привела ее к этой самой Ваське за руку.
Василиса оказалась очень красивой девицей лет двадцати восьми. Майя всегда не доверяла парикмахерам, если они не могли уложить свои собственные волосы и носили на голове черт знает что.
Василиса выглядела как модель. Водопад безупречных светло-русых волос стекал по ее плечам. Макияж – произведения искусства. Дома – куча красок, баночек, тюбиков, масок для волос и для лица, средств для ухода, ножниц, машинок – куда там любой парикмахерской. При этом Васька умудрялась возиться еще с маленькой дочкой.
Взглянув на Майю, она округлила глаза и спросила:
— Кто тебя так?
— Вы о чем? — не поняла девушка.
Васька подцепила прядь ее волос. Черт же дернул Майю недавно покраситься в этот цвет, да еще попробовать самостоятельно осветлить прядку надо лбом.
Васька возилась с ней весь день. Лечила волосы какими-то импортными средствами, заново красила, подстригала отросшие кончики, укладывала вьющиеся от природы волосы Майи в прическу. Долго-долго делала макияж, подбирая оттенки с тщательностью художника-перфекциониста. Когда Васька разрешила глянуть в зеркало – Майя себя не узнала. Сидела красавица, не имевшая к ней никакого отношения. Майя – мелкая конторская крыса, а эту – хоть сейчас на подиум.
После этого Майя стала приходить к Ваське минимум раз в месяц, записываясь заранее , у парикмахерши график был такой плотный, куда там какой-нибудь эстрадной звезде. Маленькая дочка Васьки играла тут же в манеже, время от времени мать подбрасывала ей новые игрушки.
Мужа Васьки Майя видела один или два раза. Он работал программистом, на удаленке, зарабатывал дай Бог каждому и не давал в семью ни копейки. Проигрывал все деньги. Удача не поворачивалась к нему лицом ни разу, но он не оставлял попыток понравиться этой капризной даме.
А пока семью содержала Васька. Почему он не попробовала освободиться, не стряхнула мужа как балласт, не дававший ей плыть по жизненному морю вольно – этого Майя не могла понять. Будто было в Ваське что-то от восточной женщины, которая априори считает, что мужчина выше и ему надо подчиняться.
И теперь Майя не могла смотреть на белокурую красотку без легкого чувства жалости. Сама она постоянно ловила на себе восхищенные взгляды, порой ей оборачивались вслед, и это было приятно.
И никто не знал, что вечерами она лежит у себя за ширмой, и читает сказки. Да, перечитывает свои детские книжки и мечтает о том, чтобы полюбить как та же Русалочка.
Один раз мать зашла к ней в закуток, присела на край кровати, погладила по плечу, что было редкостью. На ласку у Риты обычно не оставалось времени.
— Я в детстве тоже сказки любила, — сказала мать.
— Правда? — удивилась Майя.
Она никогда не видела маму с книжкой в руках.
— Правда, — кивнула Рита, — В детдоме порой бывали такие минуты, что удавиться хотелось. Только сказками и спасалась. Намечтаешь себе….
То, что шеф Александр Максимович за ней ухаживает, Майя – несмотря на отсутствие опыта – поняла быстро, тут бы и слепая догадалась. Один раз, когда девушка зашла к нему с бумагами в кабинет, он предложил ей бокал шампанского. Это было так неожиданно, что Майя уставилась на него, как в той народной поговорке про козу и новые ворота.
Потом он пригласил ее на концерт. Она сказала, что немузыкальная, и вообще не любит современную эстраду.
— А что вы любите? — в голосе его чувствовался неподдельный интерес.
— Читать в одиночестве, — сказала Майя.
Тут уже тему было трудно продолжать, шефу пришлось кивнуть и заняться своими делами. Но новые коллеги настаивали на том, что начальник девушку в покое не оставит.
— Да не нравится он мне, — отбивалась Майя.
— Брось, — он же красавчик, — убеждала ее одна из девиц.
— Но в нем чего-то не хватает. Какого-то мужского начала.
— Зато есть конец, прости за пошлость. Причем никто не убеждает тебя выходить за него замуж. Такого он тебе не предложит, будь спокойна. Но почему бы не развлечься, не позволить себе отдохнуть? Может, он тебя в Италию свозит. Машку вон возил.
Майя отделывалась смехом. На корпоратив она собиралась совершенно спокойно, даже не предполагая, что может произойти что-то экстраординарное. Она предвкушала лишь вкусный ужин, музыку и возможность потанцевать. В кафе Майя бывала исключительно редко – не то воспитание. А тут вроде все предполагалось проще – на работе соберутся только свои. Можно и задержаться. А поскольку все немного выпьют – девушки потом вызовут такси, чтобы их развезли по домом.
А потом были коктейли которые Майя никогда прежде не пила. Удивительно вкусные, вот только голова после них кружилась, и терялось чувство реальности. И когда за ними последовал коньяк в кабинете шефа…
Теперь Майе хотелось плакать… Почему все произошло так банально, как в дешевом любовном романе? Только там шеф и серая мышка, его подчиненная, в конце концов, непременно влюбляются друг в друга, и она рожает ему сына, а то двойню или даже тройню.
Майя же думала о том, то если и выйдет после праздников на работу, то лишь затем, чтобы написать заявление об увольнении. Никогда, никогда, она не сможет увидеть в Александре Максимовиче мужчину, каких-то флюидов ему не хватает. И даже если он построит для нее дворец и отправит в кругосветное путешествие на корабле – это не исправить ситуацию.
Когда за ней неожиданно пришла на работу мать – Майя почувствовала себя безмерно виноватой. Она знала, насколько уже истрепаны у Риты нервы, и как важно для нее, чтобы дочка вовремя оказалась дома.
— Мороз на улице, — сказала Рита, — А ты разгоряченная. Давай вызовем такси.
Это тоже была редкость. Рита не то, чтобы не любила тратить деньги на такси, она понимала, что ей это не с руки. Не ее это образ жизни, до сих пор каждая копейка на счету. Можно на автобусе добраться. Или пешком.
К изумлению Майи шеф не уходил. Александр Максимович стоял рядом, как потерянный.
— Я вас отвезу домой, — поспешно сказал он.
И еще больше была поражена девушка, когда мать ее просто ответила.
— Не надо, Саша. Ты выпил – это за версту чувствуется. Сами доберемся. Идем, Майя…