Пассажиров, прибывших увидеть Париж и умереть,
просим пройти к стенке багажного отделения.
(Частое объявление в Парижских аэропортах)
(Конец эпиграфа)
Была суббота, и дело шло к вечеру. Поэтому мы с Лехой Михалковым, по кличке Режиссер, устроились на скамейке в сквере возле Мулен де ла Галетт* (* Ветряная мельница в Верхнем Монмартре, памятник XIV века, до сих пор работает, крутится, и охраняется государством в лице местного русского бомжа Бориса Тимофеевича), и решили как следует поддать, пока опять не началось.
Не успели. Началось.
Из бистро вывалилась Мари-Анж, местная достопримечательность. Почему достопримечательность, никто не знал. Но она надвигалась нас неотвратимо, как троллейбус.
- Бонжур, джентльмены.
- И вам не хворать, мадам.
- Мадемуазель.
- Пардон. Мадемуазель.
- У нас здесь небольшое событие. Будете свидетелями?
- С удовольствием. А что случилось?
- Мишель отбросил коньки.
- Куда?
- Вниз.
- А зачем?
- Никто не успел его спросить. Он склеил ласты очень быстро.
- Насмерть? – спросил я.
- А ты как думал, бош.
- Мы не боши, мы русские.
- А какая разница?
- Никакой. Мы тоже все поголовно красивые голубоглазые блондины. И тоже лягушек не едим. Пошли, покажешь.
Мишель действительно выглядел плохо. Не лучше проститутки, которая плакала на кухне в углу.
- Надо милицию вызвать. И врачей, - предложил Режиссер.
Я достал телефон.
- А как тут у них вызвать полицию? У них ведь здесь полиция? Не менты?
- Ажаны. – прояснил Леха, - или флики. Но «флики» — это обидно, примерно, как наши менты.
Я нажал кнопку экстренной службы.
- Алло, это менты?
- А ты что думал, французская сволочь? Конечно, ты попал туда, куда звонишь. Чего надо?
- Тут труп Мишеля, и проститутка. Я просил бы подъехать.
- А проститутка красивая?
- Так себе.
- Тогда патруль сначала на драку в ресторане, а потом к вам. Идет?
- А у нас есть выбор?
- Ожидайте, девочки. Мы быстренько.
Поразительно быстро прибывший патруль был безобразен, как соседняя автостоянка. Возможно, мужчина, и, возможно, женщина. Определить кто есть кого куда было затруднительно.
Предполагаемый мужчина, потому что с усами и кучерявый, доказательство того, что французы все-таки иногда на безрыбье не чураются обезьян, вынул откуда-то из-за спины маленький пистолетик и быстро спросил по-русски с кавказским акцентом:
- В чём дело, брат?
- Не брат я тебе, гнида чернож…, - разразился Режиссер известной цитатой.
- Молчать! – скомандовал я ему, во все глаза разглядывая полицейскую женщину, довольно успешно вылезавшую из патрульного автомобиля.
Обычно женщины отталкивают чем-нибудь одним. Размерами бюста, или бедер, или тембром голоса, или запахом немытого тела. Полицейская женщина отталкивала сразу всем. Включая милицейскую форму с погонами, кофейный цвет кожи, а также губы и глаза навыкате. Страшно даже подумать, что она могла рассказать о своей службе, если бы ей удалось вовремя упасть с пальмы и оказаться среди подруг или на телевидении.
- Слюшай, ты, - тем временем полисмен, которого мы с Режиссером определили как мальчика, начал наскакивать на Леху, толкая его плечом, - чего позвал?
- Кто у вас старший наряда? – спросил я боевого мальца, пока он не умер от тяжелой лапы Режиссера.
- Мадемуазель Де Жюсси…
- Убери этого… - попросил я Режиссера.
Леха одним пинком ввалил сотрудника полиции в багажник его машины и захлопнул крышку.
- Сабонис! – похвалил я его и повернулся к оставшейся половине патруля, - мадемуазель…
- Мадам!
- А с чего этот говорит, что мадемуазель?
- Много он знает. Пускай в багажнике посидит, подумает. Придурок. Так чего надо бошам от парижской полиции?
- У нас помер Мишель, и мы хотели бы, чтобы вы на это взглянули.
- И мы не боши, мы русские, - ввернул Леха.
- А так похожи на бошей, один в один, - удивилась полиция.
- Так пойдете на Мишеля смотреть?
- Смотря как вы его убили. Если с извращениями, то посмотрела бы, а если просто так, ножиком или из пулемета, то смысл?
Полицейская достала рацию и проговорила туда что-то типа «Катафалк мне сюда, бегом, бездельники», на что ей ответили: «Клиент торопится?»
- Сейчас спрошу, - буркнула полиция, и спросила уже нас:
- И где клиент?
- Если на Мари-Анж смотреть, то налево и в подвал.
Офицер Де Жюсси проследовала по локации, а нас с Режиссером едва не задавило въехавшим во двор катафалком.
Из машины вывалился лохматый худощавый француз и пожал нам руки:
- Я Жюль.
- Режиссер.
- Поручик.
- Какие у вас, бошей, странные имена. А кто клиент?
Жюль покосился на Мари-Анж.
- Отличный экземпляр. У нас в морге ребята будут ей рады. Как живая, надо же.
- Я еще и тебя переживу, и шофера твоего, и маму твою покойную, и…, - начала перечислять Мари-Анж родственников Жюля, его друзей и самых отдаленных единомышленников, однако ее прервала офицер полиции мадам Де Жюсси.
- Жюль, клиент в подвале. Это если на вот на эту бабу смотреть, то мимо меня и между этих пижонов вот в эту дверь.
- Не понял. Рукой покажи.
- Сюда.
Жюль распахнул задние двери катафалка и начал доставать носилки, зеленые в бурых пятнах.
- Надеюсь, клиент в комплекте?
- Да, - ответила ментура, - Его еще никто не успел.
- Не успел чего? – поинтересовался Режиссер.
Все посмотрели на Леху.
- А какие были планы? – поинтересовался Жюль.
- Если планы были те, что я думаю, то вы здесь все извращенцы, - сказала женщина из полиции, - Да, и верните мне из багажника эту скотину.
Пока Жюль и водитель катафалка грузили Мишеля в транспорт, а Режиссер вынимал из багажника заметно присмиревшего полицейского сержанта, я вовсю кокетничал с Де Жюсси:
- Радость моя, ты когда последний раз мылась?
- А тебя как зовут?
- Обычно меня сразу зовут в бистро. Если помоешься. А так – Андре.
- Так вот, Андре. Вместо бистро осмелюсь послать тебя в жопу. А вонь – это от портупеи, она кожаная, только получили, не выветрилось еще. Во, понюхай. Не, не здесь, вот сюда.
- М-да. Смотря что ты называешь портупеей.
- Не то, что ты подумал, а вот этот ремень с кобурой. В которой пистолет. Вот этот. Нравится?
- Классный. Черный, железный, с дулом. А что ты с ним делаешь в свободное время?
- Стреляю во всяких придурков, которые странные вопросы задают.
- Мадемуазель, - вклинился Жюль, - Клиента, как всегда, на Орфевр?
- Мадам, - поправила Де Жюсси, - Какой номер у него будет?
- Сто семьдесят четыре, - Жюль повесил на палец ноги Мишеля пластиковую бирку и захлопнул дверцу катафалка, - Ну, мы поехали?
- Двигайте отсюда, и чтобы я больше вас сегодня не видела.
- Вашими бы губами, мадам…, - Жюль запрыгнул на пассажирское сиденье, и катафалк, подрезав Мари-Анж, выходящую с двумя пакетами из магазина, умчался по набережной в сторону морга.
С другой стороны улицы тут же подъехала машина Скорой Помощи, откуда, сверкнув кружевным бельем, выпорхнула белокурая энергичная врачиха в коротком медицинском халатике и шапочке с большим красным крестом.
- Бонжур, мадам и месье. Будьте здоровы, не кашляйте. Где клиент? Вот эта? – врач посмотрела на Мари-Анж, - Мадам, идите сюда поближе, чтобы мне технику не таскать, я констатирую вашу смерть.
- Мадемуазель, - поправила Мари-Анж, - А если будешь так шутить, то у тебя будет один из пяти вариантов.
- Каких? – все присутствующие подвинулись поближе.
- Либо ты констатируешь смерть Мишеля, либо я четыре раза дам тебе по шапке вот этой бутылкой.
- Так, а где Мишель? Зовите его сюда.
- Он только что уехал, - сказал я.
- Ну, привет, - изумилась врачиха, - я тут мчусь с другого конца, а покойник уехал, не дождавшись констатации?
Мадам Де Жюсси поднесла рацию к своим волшебным губам.
- Алло, Жюль, ты опять все опошлил.
- На себя посмотри. А что такое?
- Тут врач из Парижа интересуется состоянием Мишеля.
- Который у меня катается? Сейчас посмотрю. – пауза, - Не, до сих пор дохлый. Сообщу, если будут изменения.
Произошло короткое столкновение между медициной и полицией за владение рацией. Победила медицина.
- Жюль, это Женевьева. Ты не мог бы вернуть клиента взад на пару минут?
- Зачем? Мне он самому нужен. Симпатичный. Приятно воняет, в фиолетовеньких пятнышках по всему телу.
- Я должна констатировать его бесповоротную смерть. Или мэрия Парижа подарит Мишеля тебе. Навсегда. Будет у тебя жить.
- Я не готов. Погоди, сейчас у Пьера спрошу, - пауза,- Пьеру тоже не надо, он женат, и еще у него в Ницце какая-то стерва.
- Верните мне труп Мишеля, я соскучилась.
Из-за угла вновь показался катафалк и с визгом тормозов остановился в нескольких сантиметрах от Мари-Анж.
(Фрагмент удален как разжигающий национальную рознь)
- Труп заказывали? – из кабины высунулся Жюль.
- И как после этого вопроса за тебя замуж выходить? – поинтересовалась Женевьева.
- Через мой труп, - Жюль открыл заднюю дверцу фургона.
- Так себе труп, - Женевьева краем глаза взглянула на Мишеля, - А он точно дохлый?
- Дохлее не бывает.
- Тогда вот тебе накладная.
Жюль положил бумагу на Мишеля.
- Теперь комплект. А еще недавно думал, чего-то не хватает. Мы вам еще нужны?
- Мадемуазель можете прихватить с собой, раз уж задавить не получилось, - Режиссер кивнул на Мари-Анж.
- И эту обезьяну тоже, - мадам Де Жюсси пнула ботинком напарника, - А я в рапорте скажу, что оно таинственно пропало.
- Ваши межвидовые распри оставьте при себе, - посоветовал я, - И не впутывайте в них простых парижан.
- Не ссорьтесь, беспечные французы, - Мари-Анж достала из пакета две бутылки «Бисквита», - Давайте лучше проводим Мишеля, он долго сюда добирался.