Однажды статный истукан Был оживлен волшебной музой. Он недовольно на нее взирал, Любые страсти статуе обуза. То королевский плащ ему велик, То рыцаря доспехи тяжелы, Все более был мрачен его лик, А речь занудней ржавой и тупой пилы. Но муза ведь на то она и муза, И вскачь неслась фантазия её. За шаром шар пускала она в лузу, Но истукан весь изошелся на нытье. - Открой глаза, прекрасен мир вокруг, Любовь – это дыханье в каждом слове, Услышь меня и сердца тихий стук, - Шептала муза, глядя на него с любовью. - Давление у меня не видишь, что ль, упало, И шею ломит так, что мне в глазах темно. А в Гондурасе вновь неурожай какао… Ты о любви? На свете нет ее давно. Так истукан свое талдычил в исступлении: - Любовь земная - грех и преступление! На музу он взирал при этом плотоядно, А после линчевал себя нещадно. - Создание мое, ты глух на удивление, - Вздохнула муза, потеряв терпение. - В болоте топком не найти мне воду. Похоже, лучше не ломать твою природу. В последний раз она его руки косну