29 MY CHILDHOOD IN THE USSR, BREAKED AWAY!

Hostel. Finally, I was free. Who does not know this feeling of euphoria of a young chick who has escaped from under the parental wing, when suddenly everything becomes possible: return to the hostel late - please, run in the evenings to dances - as much as you want, do not come to spend the night at all - yes to health. Friends are all nearby, around the clock hustling in the room, striving at the same time to have dinner. And he hangs around the guests from morning to night. I don’t remember well how I arrived in the city of Omsk, how I applied, but I really liked the institute itself: a large modern building made of glass and concrete, not far from the Irtysh, and a wonderful student campus, which houses dozens of dormitories of various nearby institutes. It was so inspiring - a whole area of ​​the city where only young people live. I was already looking forward to the upcoming fun: discos, walks, night swimming, new acquaintances. But it was not there. I was sent to the dormitory of the Faculty of Technology of Printing Production, where I was actually going to enter, in a completely different part of the city. And what was my disappointment when I wandered between the dull gray one-story houses in the direction of two lonely towering four-story buildings, one of which turned out to be a remote building of the institute where I was to study, and the other - the dormitory building where I was to live. I quietly trudged along the narrow, dirty, unpaved street and was sure that the celebration of life had passed by. The same impression was left by inspection of the interior. Old peeling walls, plaster falling from the ceiling, a complete lack of hot water, a non-working shower, gloomy squalid kitchens, there was something to fall into despair. The only thing that pleased me was that for two hours, while I was waiting for the commandant, modern music played on the local radio without interruption, even on the news. Everyone knows: in our youth, this seemed like a completely impossible thing. We listened to boring long concerts both on radio and on television in order to hear at the end two or three songs performed by Alla Pugacheva or Sofia Rotaru, and if we were lucky, then the Pesnyary ensemble. And they got acquainted with the so-called foreign stage on New Year's Eve, when singers and singers from our brotherly socialist countries could be seen from the TV screen, or on the last page of the music kiosk. And then "PINK FLOID" was playing. I listened, enjoyed and could not solve the riddle of Omsk radio. Radio node. It turned out that it was the hostel's radio station. In general, he greatly brightened up our lives. He broadcast cool music and student news daily from 7 to 12. But all the novelties of rock and disco were reserved for dance evenings. And during the session, they were held daily, because. our progressive studio. the council convinced the dean's office that students, during the session, are terribly overworked, and they simply need to dance in the evenings to relieve stress. We danced from the heart, and, indeed, our dances did not affect the results of the session. On the first of April, the radio station gave funny announcements. For example, “From room seventeen, Gosh’s beloved cockroach was lost. Distinguishing features: red-haired, black-speckled, lame on the third left leg, on the upper right leg - a corn from a tarpaulin boot. He winks impudently at all unfamiliar young ladies. I ask you to return the finder for a reward. And now, everyone who heard the announcement collects these vile insects in batches, but I must say that they were found in abundance, and they vied with each other to offer the poor fellows living in room 17, brutalized from such attention. At the same time, someone announces a wedding, someone is looking for a girlfriend, and someone is looking for a long-lost fiance. All of this is fun and exciting. The people vied with each other to offer themselves, their friends and neighbors. But the most interesting event related to the radio center happened on the night that we sat up with Petya, a senior student who was in charge of his work, until four in the morning. There was an unusual silence in the hostel, when most of the students, exhausted from a long hard day, collapsed in bed and fell asleep. Together with Peter, we listened to the talks of radio hooligans, laughed merrily at their awkward attempts to cover up. Each had a nickname. Okay, that's understandable. When arranging a meeting, they called the password and described themselves in detail, not realizing that if anyone can listen to them, then those who are supposed to hear them will hear them all the more. And yet, their conversations were amusing. And then Petka asked if I wanted to talk. Of course I wanted to, but I was afraid: Listen, won't they catch us? They shouldn't, because I'm only going on the air for the first time. Maybe then you don't need to? No, I want to try, but don't be afraid, we won't be long, and it's night outside. Finally we made up our minds. I went on the air under the code name "Snegurochka". I must say that the girls were rare guests of the radio broadcast, probably due to technical illiteracy. After all, all radio transmitters were homemade. Sometimes, perhaps, some good-natured brother allowed his younger sister to chat with friends. Therefore, my appearance on the air made a strong impression. Straightaway several young guys tried to talk to me, others tried to make a date, others quarreled, defending the right to communicate with me. I quickly got tired of talking to everyone at once and lined them up. Answering questions, I desperately lied about my age, and about my place of study, and about my place of residence, and especially about the fact that I was so smart __ I myself assembled a radio transmitter. And Petka helped me to operate with unfamiliar terms. All this time I was very afraid that a black raven was about to arrive and, under white hands, they would take me to the police. Finally, having made several appointments, having laughed to the point of colic, I left the air. This was our first and last experience with Petya. We didn’t take risks like that anymore, because. the consequences could be catastrophic: the hostel could be deprived of the radio center, Peter - of the equipment, and everyone else - of their favorite dances. First Impressions Finally, the commandant came and gave me a legal place to live in a huge study room, among the rest of the unfortunate applicants like me. I still do not understand by what system we were settled. Probably, according to the principle from worst to best, tk. a day later, my girls arrived and got a perfectly normal four-bed room, and I immediately moved to the fourth floor. Two neighbors who settled with them turned out to be from the countryside and disappeared there until the very exams, and then, having successfully failed the first of them, disappeared completely. We signed up for preparatory courses and honestly went to a couple of classes. But there were so many interesting things around that we were sorry to waste time studying. A huge unfamiliar city beckoned with the unknown. We were waiting for new friends, new entertainment, new experiences. But the hostel itself promised us a completely different life. We, home girls, accustomed to the constant care of our parents, were left to our own devices. We were not at all embarrassed by the need to cook food, clean the room. We quickly learned that whims should be kept to oneself and, sitting down at the table, throw a spoon faster, because. here the holy law "Who did not have time, he was late" was in full force. On the very first evening, a “commission” came to us, consisting of two young men of Caucasian nationality, with a check of the sanitary condition. True, after a few minutes we saw through them. The guys turned out to be the same applicants. But our room, nevertheless, looked quite decent. Having printed out the cupboards sealed by students who lived before us, we took out and hung curtains, glass shelves, curtains, separating the entrance hall, and pulled Christmas garlands along the walls, which made our room festive and cozy in the evenings. Having got acquainted with the neighbors on the floor and not only, we began to receive about a dozen guests every evening. At first it was entertaining, but it soon became tiresome. Sometimes you still want peace and quiet. We quickly dispersed all the guests, leaving the rights to visit our room only to a privileged group of guys, consisting of three favorites that we immediately liked. All of them were already third-year students. Cute, funny, we were ready to spend all evenings with them. Seryozhka Ignatov is older than the rest, he has already served in the army, he played tennis very well, he knew a lot of jokes. Borka Makienko played the guitar, sang wonderfully, and generally looked charming. And Fedya Bondarenko is just a nice guy, modest and silent. True, we soon learned that our first impression of Fedor turned out to be deeply erroneous. No, he was still a nice, nice guy to us. However, it turned out that he was a hidden talker. Fedya communicated with the guys easily and freely, vividly illustrating his speech with profanity. But when communicating with the female half, such folklore was not popular; nipped in the bud. Therefore, all his speeches were accompanied by a painful internal struggle with vocabulary and were interspersed with long pauses. Therefore, during a general conversation with the girls, Fedya was more often silent, giving the impression of being modest and clever, which pleased them even more. Friends often teased him and even tried to wean him from this addiction. Fedya tried, but he did not succeed. Obscene words, held back with the last of his strength, sooner or later broke through in an avalanche. Once, in an argument, Fedya promised to tell the content of the film without using a single profanity. What a concert it was! A bunch of guys and girls gathered, who watched his attempts with laughter. The retelling dragged on for an hour and a half, and at the most critical moment, showing miracles of endurance, Fyodor, straining with all his strength, described the final scene. And Slavka Lukyanov, nicknamed Luka, hiding around the corner, prompted him, asking for the language, indecent words. Fedya courageously held himself, not paying attention to him: And then he took out a pistol, turned around sharply and on the move, without aiming, ONE, ONE, ONE ..., __ and then, at the suggestion of Luka, he could not stand it and burst out with a choice obscenity, betting a bottle of vodka at the last stage of his story. The cackle was Homeric. Looking at his confused face, everyone rolled with laughter, sympathetically patting him on the shoulder. Fedya shook his fist at Slavka and went off to his room in disarray. I also remember well two guys - the same Caucasians who came to us with a commission __ Vova and Opet. They came from Georgia, from Tsitelitskaro to enter our university. The guys are quite mature, after the army, but sometimes they behaved like boys who had escaped to freedom. A particularly pronounced Caucasian was Volodya __ quick-tempered, unrestrained and stubborn, ready to have everything that moves under him, one of those with whom it is easier to sleep than to explain why you don’t want to. Opet, on the contrary, had a soft, calm character, never imposed his feelings and desires on others. We loved him very much and were always glad to communicate with him. With Van, as we called him, we still had to communicate, because. our favorites (Seryozha, Borya and Fedya) quite often came to us in his company. Do not expel all because of one. Van often tried to seduce my girlfriends, and he did it rather rudely. The girls managed to get away, but they were a little afraid of him and therefore sometimes asked me not to leave them alone with him. I, as a decent person, fulfilled the request without stepping aside. For this, Van quietly hated me, sincerely believing that I was doing this out of envy, which he once told me about. Here it is necessary to clarify: I, at that time, was a pretty intelligent, but slightly well-fed girl. Suitors paid me a little less attention. But I was not particularly worried, sincerely believing that it was not evening yet, and I had everything ahead of me. When we all got together in the evenings, we usually talked or played quiet games. But sometimes they started to rage like little children, arranged something unimaginable, for example, a game of blind man's buff within the room. Imagine what happens when six young adults gallop like horses in a space limited to fourteen square meters. Glass shelves flew from the walls along with all the contents, the pictures peeled off and fluttered around the room like autumn leaves, the dust rose in clubs to the ceiling. They hid where they could: the guys liked to hide in a dark place under the bed or under the table, the girls preferred to just dodge, but I, basically, climbed up. It was not difficult to distinguish between us (girls). I was dressed in tights, Lena __ in jeans, and Lyuska generally flew around the room in a dressing gown. Once I climbed onto the back of the bed in the hope that no one would guess to look for me there. And indeed, she stood calmly for quite a long time, but then Boris suddenly turned sharply and touched my leg with his hand and immediately grabbed me by it. You can’t immediately understand by touch whose leg, and he began to slowly move up, while I, in turn, slowly lifted the trouser leg, as long as it was possible. But it is not dimensionless, and I realized that I had to either give up or run away, and, pushing off, jumped onto the bed, overcame the barrier of two more backs and, gaining critical speed, crashed into the closet with one hand, while the other hit the curtain . As a result, bouncing off the net, I flew out of the bed and, entangled in the fabric, collapsed to the floor with her, getting a curtain on my head, in addition. No less successfully coped with the task not steel driver and others, so by the end of the game the whole room was upside down. Having frolicked enough, in this way we licked our wounds, put the room in order and again sat down for quiet games. Общежитие. Наконец то я оказалась на свободе. Кто не знает это чувство эйфории юного птенца, вырвавшегося из-под родительского крыла, когда вдруг становится все можно: поздно вернуться в общагу – пожалуйста, бегать вечерами на танцы – сколько хочешь, не прийти совсем ночевать – да на здоровье. Друзья все рядом, круглые сутки толкутся в комнате, норовя заодно и поужинать. И сам болтаешься по гостям с утра до ночи. Плохо помню, как приехала в город Омск, как подавала документы, но сам институт мне очень понравился: большое современное здание из стекла и бетона, недалеко от Иртыша, и прекрасный студенческий городок, в котором расположены десятки общежитий разных близлежащих институтов. Это так вдохновляло – целый район города, где живет одна молодежь. Я уже предвкушала предстоящее веселье: дискотеки, прогулки, ночные купания, новые знакомства. Но не тут то было. Меня направили в общежитие факультета технологии полиграфического производства, куда я собственно и собиралась поступать, в совершенно другой конец города. И какого же было мое разочарование, когда я брела меж унылых серых одноэтажных домиков по направлению к двум, одиноко возвышающимся, четырехэтажным строениям, одно из которых оказалось удаленным корпусом института, где мне предстояло учиться, а другое – корпусом общежития, где мне предстояло жить. Я тихо плелась, по узкой, грязной, не асфальтированной улочке и была уверена, что праздник жизни прошел мимо. Такое же впечатление оставил и осмотр внутренних помещений. Старые ободранные стены, падающая с потолка штукатурка, полное отсутствие горячей воды, неработающий душ, мрачные убогие кухни, было от чего впасть в отчаяние. Единственное, что радовало, так это то, что в течение двух часов, пока я дожидалась коменданта, по местному радио играла без перерыва, даже на новости, современная музыка. Все знают: во времена нашей молодости это казалось вещью совершенно невозможной. Мы прослушивали и по радио, и по телевидению нудные длиннющие концерты, чтобы услышать в конце две три песни в исполнении Аллы Пугачевой или Софии Ротару, а если повезет, то и ансамбля «Песняры». А с так называемой зарубежной эстрадой знакомились в Новогоднюю ночь, когда с экрана телевизора могли лицезреть певцов и певиц из братских нам соцстран, или на последней страничке музыкального киоска. А тут играл «PINK FLOID». Я слушала, наслаждалась и не могла разгадать загадку Омского радио. Радиоузел. Оказалось, это вещал радиоузел общежития. Вообще он сильно скрашивал нашу жизнь. Ежедневно с 7 до 12 передавал классную музыку и студенческие новости. Но все новинки рока и диско приберегались на танцевальные вечера. А в период сессии они проводились ежедневно, т.к. наш прогрессивный студ. совет убедил деканат, что студенты, во время сессии, жутко переутомляются, и им просто необходимо отплясывать вечерами для снятия стресса. Мы и отплясывали от души, и, действительно, на результаты сессии наши танцы не влияли. Первого апреля радиоузел давал смешные объявления. Например, «Из комнаты семнадцать потерялся любимый таракан Гоша. Особые приметы: рыжий, в черную крапинку, хромает на третью левую ногу, на правой верхней -- мозоль от кирзового сапога. Всем незнакомым барышням нахально подмигивает. Нашедшего прошу вернуть за вознаграждение». И вот, все, кто слышал объявление, пачками собирают этих мерзких насекомых, а надо сказать, что водилось они в изобилии, и наперебой предлагают, озверевшим от такого внимания, бедолагам, проживающим в 17 комнате. В то же время, кто-то объявляет о свадьбе, кто-то ищет подружку, а кто-то – давно утерянного жениха. Все это происходит весело и задорно. Народ наперебой предлагает себя, своих друзей и соседей. Но самое интересное событие, связанное с радиоузлом, произошло в ту ночь, что мы засиделись с Петей, студентом старшекурсником, который отвечал за его работу, до четырех утра. В общежитии стояла непривычная тишина, когда большинство студентов, умаявшись за долгий тяжелый день, рухнули-таки в кровати и уснули. С Петром на пару мы слушали переговоры радиохулиганов, весело смеялись над их неловкими попытками законспирироваться. Каждый имел кличку. Ладно, это понятно. Договариваясь о встрече, называли пароль и подробно себя описывали, не понимая, что если их может слушать кто угодно, то тем более услышат те, кому по должности положено. И, тем не менее, их разговоры забавляли. А тут Петька спросил, не хочу ли я пообщаться. Я, конечно, хотела, но остерегалась: Слушай, а нас не поймают? Не должны, я ведь только первый раз выхожу в эфир. Может тогда и не надо? Нет, хочу попробовать, да не бойся, мы ненадолго, да и ночь на дворе. Наконец мы решились. Я вышла в эфир под кодовым именем «Снегурочка». Надо сказать, что девушки были редкими гостями радио эфира, наверное, в силу технической малограмотности. Ведь все радиопередатчики были самодельными. Иногда, наверное, какой-нибудь добродушный брат разрешал своей младшей сестре пообщаться с друзьями. Поэтому мое появление в эфире произвело сильное впечатление. Сразу несколько молодых ребят пытались со мной разговаривать, другие – назначить свидание, третьи переругивались, отстаивая право на общение со мной. Я быстро утомилась разговаривать со всеми сразу и выстроила их в очередь. Отвечая на вопросы, я отчаянно врала и про возраст, и про место учебы, и про место жительства, а особенно про то, что я такая умная __ сама собрала радио передатчик. А Петька помогал мне оперировать незнакомыми терминами. Все это время очень боялась, что вот-вот приедет черный ворон и меня, под белы рученьки, увезут в милицию. Наконец назначив несколько свиданий, насмеявшись до колик, я ушла из эфира. Это был наш с Петей первый и последний опыт. Больше мы так не рисковали, т.к. последствия могли быть катастрофическими: общежитие могли лишить радиоузла, Петра – аппаратуры, а всех остальных – любимых танцев. Первые впечатления Наконец пришел комендант и выделил мне законное место проживания в огромной комнате для занятий, среди остальных, таких же, как я невезучих абитуриентов. Я до сих пор не понимаю, по какой системе нас расселяли. Наверное, по принципу от худшего к лучшему, т.к. днем позже приехали мои девчонки и получили совершенно нормальную четырехместную комнату, и я тут же перебралась на четвертый этаж. Две соседки, поселившиеся с ними вместе, оказались из сельской местности и пропадали там до самых экзаменов, а потом, благополучно завалив первый из них, исчезли окончательно. Мы же записались на подготовительные курсы и честно сходили на пару занятий. Но вокруг оказалось столько всего интересного, что нам было, жаль тратить время на учебу. Огромный незнакомый город манил неизвестностью. Нас ждали новые друзья, новые развлечения, новые впечатления. Но и само общежитие сулило нам совершенно другую жизнь. Мы, домашние девочки, привыкшие к постоянной заботе родителей, оказались предоставленными сами себе. Нас ничуть не смущала необходимость готовить еду, убирать в комнате. Мы быстро усвоили, что капризы надо держать при себе и, садясь за стол, быстрее метать ложкой, т.к. тут во всю действовал святой закон «Кто не успел, тот опоздал». В первый же вечер к нам пришла «комиссия», из двух юношей кавказской национальности, с проверкой санитарного состояния. Правда, через несколько минут мы их раскусили. Ребята оказались такими же абитуриентами. Но наша комната, тем не менее, выглядела вполне прилично. Распечатав, заклеенные студентками, жившими до нас, шкафы мы достали и повесили шторы, стеклянные полочки, занавески, отделив прихожую, а вдоль стен натянули елочные гирлянды, что делало нашу комнату, вечерами, праздничной и уютной. Перезнакомившись с соседями по этажу и не только, мы начали еже вечерне принимать около десятка гостей. Сначала это развлекало, но вскоре стало утомлять. Иногда все же хотелось тишины и покоя. Мы быстренько разогнали всех гостей, оставив права на посещение нашей комнаты только привилегированной группе ребят, состоящей из трех любимчиков, которые нам сразу понравились. Все они уже были студентами третьего курса. Симпатичные, веселые, мы готовы были проводить с ними все вечера. Сережка Игнатов – постарше остальных, уже отслужил армию, прекрасно играл в теннис, знал массу анекдотов. Борька Макиенко – играл на гитаре, замечательно пел, и вообще очаровательно выглядел. А Федя Бондаренко – просто симпатичный парень, скромница и молчун. Правда, вскоре мы узнали, что наше первое впечатление о Федоре оказалось глубоко ошибочным. Нет, он по-прежнему оставался для нас милым, приятным парнем. Однако выяснилось, что он скрытый болтун. С ребятами Федя общался легко и свободно, ярко иллюстрируя свою речь ненормативной лексикой. Но при общении с женской половиной такой фольклор не пользовался популярностью, т.е. пресекался в зачатке. Поэтому все его речи сопровождались мучительной внутренней борьбой со словарным запасом и перемежались длительными паузами. Поэтому, при общем разговоре с девчонками, Федя чаще молчал, производя впечатление скромника и умника, чем нравился им еще больше. Друзья над ним часто подтрунивали и, даже пытались отучить от сей пагубной привычки. Федя старался, но ничего у него не получалось. Нецензурные слова, сдерживаемые из последних сил, рано или поздно прорывались лавиной. Однажды на спор Федя пообещал рассказать содержание фильма, не используя ни одного ненормативного выражения. Что это был за концерт! Собралась куча ребят и девчонок, которые со смехом наблюдали за его потугами. Пересказ затянулся часа на полтора и в самый острый момент, проявляя чудеса выдержки, Федор, напрягаясь из последних сил, описывал финальную сцену. А Славка Лукьянов, по прозвищу Лука, спрятавшись за углом, подсказывал ему, просившиеся на язык, неприличные слова. Федя мужественно держался, не обращая на него внимания: И вот он достал пистолет, резко развернулся и с ходу, не целясь, РАЗ, РАЗ, РАЗ…, __ и тут, с подачи Луки, не выдержал и разразился-таки отборным матом, проспорив бутылку водки на последнем этапе своего рассказа. Гогот стоял гомерический. Глядя на его растерянную физиономию, все покатывались со смеху, сочувственно похлопывая его по плечу. Федя показал Славке кулак и ушел к себе в комнату в растрепанных чувствах. Еще мне хорошо запомнились двое ребят – те самые кавказцы, что приходили к нам с комиссией __ Вова и Опет. Они приехали из Грузии, из Цителицкаро поступать в наш ВУЗ. Парни довольно взрослые, после армии, но порой вели себя как вырвавшиеся на волю пацаны. Особенно ярко выраженным кавказцем был Володя __ вспыльчивый, невыдержанный и настырный, готовый иметь все, что под ним шевелится, из тех, с кем легче переспать, чем объяснить, почему не хочешь. Опет же напротив, имел мягкий, спокойный характер, никогда не навязывал другим своих чувств и желаний. Мы его очень любили и всегда были рады общению с ним. С Ваном, как мы его называли, все же приходилось общаться, т.к. наши любимчики (Серёжа, Боря и Федя) довольно часто приходили к нам в его обществе. Не выгонять же всех из-за одного. Ван частенько пытался соблазнить моих подружек, причем делал это довольно грубо. Девчонкам удавалось отвертеться, но они его слегка побаивались и поэтому иногда просили меня не оставлять их с ним наедине. Я, как порядочная, выполняла просьбу, не отходя ни на шаг. За это Ван меня тихо ненавидел, искренне считая, что я так поступаю из зависти, о чем однажды мне и заявил. Тут надо пояснить: я, в то время, была хорошенькой неглупой, но слегка упитанной девушкой. Ухажеры уделяли мне несколько меньше внимания. Но я не особо переживала, искренне считая, что еще не вечер, и у меня все впереди. Собираясь, все вместе вечерами, мы, как правило, общались или играли в тихие игры. Но иногда начинали беситься как маленькие дети, устраивали что-нибудь невообразимое, например, игру в жмурки в пределах комнаты. Представляете, что происходит, когда шесть юных переростков скачут, как кони в пространстве ограниченном четырнадцатью квадратными метрами. Стеклянные полочки летели со стен вместе со всем содержимым, картинки отклеивались и порхали по комнате как осенний листопад, пыль клубами поднималась к потолку. Прятались, кто где мог: ребята любили забиться в темное место под кроватью или под столом, девчонки предпочитали просто увертываться, я же, в основном, забиралась наверх. Различить нас было не трудно (девочек). Я была одета в трико, Лена __ в джинсы, а Люська вообще в халатике летала по комнате. Однажды я забралась на спинку кровати в надежде, что никто не догадается меня там искать. И действительно, довольно долго стояла спокойно, но затем Борис вдруг резко повернулся и задел рукой мою ногу и тут же схватил меня за нее. На ощупь сразу не поймешь, чья нога, и он начал потихоньку двигаться вверх, я же, в свою очередь, потихоньку задирала штанину, пока это было возможно. Но она не безразмерная, и я поняла, что надо либо сдаваться, либо удирать, и, оттолкнувшись, прыгнула на кровать, преодолела барьер еще из двух спинок и, набрав критическую скорость, врезалась одной рукой в шкаф, при этом другая – угодила в штору. В результате, отпружинив от сетки, я вылетела за пределы кровати и, запутавшись в ткани, рухнула на пол вместе с ней, получив гардиной по голове, в придачу. Не менее удачно справлялись с задачей не сталь водящим и другие, поэтому к концу игры вся комната была вверх дном. Вдоволь нарезвившись, таким образом, мы зализывали раны, приводили комнату в порядок и опять усаживались за тихие игры.