НЕМЕЗИДА
"Капитал избегает шума и брани и отличается боязливой натурой. Это правда, но это ещё не вся правда. Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличности достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10%, и капитал согласен на всякое применение; при 20% он становится оживлённым, при 50% положительно готов сломать себе голову; при 100% он попирает ногами все человеческие законы; при 300% нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы."
Томас Даннинг
Пролог
Троица из Бряхимова (Паратов, Кнуров, Вожеватов), сделают всё, чтобы пресечь слухи об их неприглядной роли в гибели Ларисы. Хариту Игнатьеву купят, это не сложно. Экипаж "Ласточки," и цыгане, в общем тоже.
Карандышев! Вот тут, хозяева жизни, столкнулись с великим непониманием. Юлий Капитонович, отвергает всякую попытку его купить, он презирает их и ненавидит себя... После в суде, берет вину на себя, и требует себе смерти. Но суд приговаривает его к пожизненной каторге.
И все, шито-крыто. Тело несчастной Ларисы предано земле. Харита Игнатьевна, пользуясь полным пансионом Кнурова, лечится на водах в Баден-Бадене, заодно воссоединяется со своей последней живой дочерью Ольгой и, фактически спасает её из нищеты. Сергей Сергеевич уехал на Урал, и счастливо избежав скандала, празднует пышную свадьбу с дочерью, известного на весь Урал промышленника Томского, и в последствии, тихо спивается в глуши. Кнуров, как истинный старовер, заказывает еженедельные поминания с пудовыми свечами и собирается в Париж. Вожеватов развивает свое пароходство, пользуясь удобными случаями, задешево скупая пароходы и баржи.
Часть 1.
Урожденная Томская.
Берёзов.
Три года спустя. Лизавета Ивановна Паратова (в девичестве Томская) в своем имении под уральским Берёзовым. Беременная, на середине срока, не знает, что делать с спивающийся мужем Сергеем Сергеевичем. Что-то, случилось тогда. Эта поездка перед свадьбой. Он вернулся другим человеком. Сначала, его метаморфоза Лизе даже понравилась, он стал серьезнее и, как показалось, взрослее, но, время показало ошибочность этого суждения. Сергей Сергеевич чего-то отчаянно боялся и со временем, стал топить свои страхи в вине. Причем напивался самой гнусной водкой, выл, каялся и поминал в пьяных слезах некую Ларису. Потом, протрезвев, все отрицал или придумывал нескладные отговорки: то сестра, то племянница, то пылкая юношеская страсть.
Жизнь двадцатиоднолетней Лизаветы Ивановны, не избалованной светским обществом в провинциальном и промышленном Березове, была наполнена стихами, и французскими романами. Она, чувствовала, что здесь присутствует некая тайная, и возможно, темная история. Та волновала ее, ибо мужа своего она любила по-настоящему, но раздражалась его меланхолии и пьянству.
Город Березов, основанный еще Строгановыми во времена царя Иоанна Грозного, уверено прирастал населением и деловыми людьми. Суровая уральская природа смягчалась усилием рук человеческих. Деньга в здешних краях водилась и немалая! Каменные дома, мощенные улицы, многочисленные церкви, новый чугунный мост через полноводную и порожистую реку Березовку. Горожане жили дружно, как испокон веков водится на "Поясе". Купцы и заводчики не жалели денег и добра для родного города. Новая железная дорога связала город с столицей северного Урала — Пермью.
Так и вырос среди таёжной глуши город золотодобытчиков, металлургов, рабочих и деловых людей. После подавления декабрьского бунта, в Березове отбывали наказание многие участники тех роковых событий, а потом и их жены, разделившие судьбу мужей. Золото, как лотерея, обогащало в одночасье без разбора и простых людей, и служилых и каторжных. Расцвел и радовал Березов своим европейским лоском и исконно русским хлебосольством. Морозные, снежные зимы, жаркие, но короткие, мошкастые лета, затяжные осенние дожди и весеннее половодье, распутицей ничего не мешало ходу жизни славного города Берёзов!
Собственно, весенний оползень, так часто случающийся в невысоких Уральских горах и стал причиной цепи драматических событий. После обеденный променаж, давно стал старой доброй традицией "чистой" половины жителей Березова. Импозантные бородачи в бобровых шапках и парижских пальто в обществе дам, одетых изящно, но увы с годовалым опозданием, согласно присланным журналам парижских мод, неспешно фланировали, раскланиваясь, вдоль относительно прямого участка Березовки от площади старой Покровской церкви, до Вороньего камня, живописной скалы, поросшей редкими соснами и заваленной снегом.
Река так и не смогла проточить себе прямой путь под Вороньим камнем, поэтому резко поворачивала на запад, огибая скалу, уходя мимо Слободки в распадок и далее в долину, густо поросшую тайгой.
Часа в три пополудни, воздух внезапно наполнился тугим напряжением, невидимые глазу птицы смолкли, коротко взвыли собаки, и не вынеся скопившейся тяжести талого снега, добрая половина пологого северного склона Вороньего камня с глухим грохотом устремилась вниз к водам недавно вскрывшейся ото льда Березовки. Событие не чрезвычайное, но и не рядовое, вызвало ажиотажный интерес присутствующей здесь же публики и высыпавших из всех окрестных домов зевак. Никто не пострадал, но обе дороги (грунтовая на шахты и железная на Пермь) оказались завалены мешаниной камней, льда и снега и совершенно не пригодны для проезда. Городовой немедля велел оцепить заваленный лавиной участок и срочно послал вестового к ближайшей каторге на Змеёвой горке, потребовав людей и лошадей для срочного разбора завала. Жители Березова, сами не дожидаясь приглашения, не чинясь, кто как может взялись за расчистку. Работа шла и ночью, благо большие костры как согревали, так и давали достаточно света. Лизавета Ивановна с Сергей Сергеевичем, присоединились к общему порыву. Лиза руководила готовкой кулеша для трудников. А Сергей Сергеевич, рубил огромным топором, прихваченным в мясной лавке, стволы снесенных со склона покореженных сосен, поражая окружающих людей недюжинной, просто богатырской силой и выносливостью. Лицо его, обычно серое от погубляющей привычки, раскраснелось и было чрезвычайно довольным. Глаза горели, а улыбка не сходила с губ. Лиза изредка поглядывала на мужа, и в кое то веки, любовалась им. Бремя, носимое под сердцем, нисколько не беспокоило Лизавету Ивановну, сильная женская натура, исконная уральская стать, и славянская порода проросли в ней давая отменное здоровье, как телесное, так и душевное.
Под утро, даже могучий организм Паратова, пусть и потраченный неумеренностью в вине, начал сдавать. Лиза послала за дорожками, и к рассвету семейная чета Паратовых уже почивала. Проснувшись до полудня, супруги отобедали и засобиралась на "росчисть", как прозвали среди горожан нечаянное весеннее приключение. С утра на разборке завала уже трудились прибывшие каторжане, наравне с ними работали и местные добровольцы, число которых только выросло. Стучали кирки и топоры, жужжали пилы. Зычно раздавалось, дружное: "Взяли!", потом треск, грохот. И ватага сталкивала очередной камень или глыбу льда в речной обрыв, где на глубине десяти сажен, бурлила и пенилась недовольная новой преградой разгневанная Березовка.
Сергей Сергеевич переговорил о чем-то то с околоточным, потом взял было топор в руки, но сразу его отложил и пошел в сторону огромного куска скального обломка, где уже пристраивали канаты и пристегивали лошадей, для волока глыбы поближе к обрыву. Руководил обвязкой невысокий худой старик с плешивой головой и растрёпанной куцей бороденкой. Голос его был звонок и неприятен. Суетился и пытался всех оспорить. Более мешал, чем помогал. Судя по одежде, был из каторжан, но обороты речи и манера изъясняться, выдавали лицо, образованное. Сергей Сергеевич, подойдя к суматохе, оглянулся, нашел глазами жену и слегка поклонился ей с улыбкой, спрятанной в окладистую бороду. Потом, испуганно замер, резко обернулся к ругающемуся, по чем свет, старику и страшно побледнел.