Он сидел и смотрел перед собой и совсем не отличался от того дяди Кости, который сидел в этом кресле несколько дней назад, только голос его был каким-то тусклым.
- Пришлось вернуться. Отцу я твоему обещал за тобой присматривать и помогать:
- Помогать? Но мне не нужна помощь, - сказал я.
- Конечно, не нужна. Особенно с соседями сверху, - произнес ровным голосом он.
Я вспыхнул, но тут же опустил глаза.
Мы проговорили всю ночь. Я расспрашивал его о свете в конце тоннеля, об ангелах, о тех банальных вещах, о которых принято спрашивать вернувшегося с того света человека.
Но на все вопросы дядя Костя отвечал, что ничего не видел.
С каждым часом меня все меньше тревожила мысль о том, что я веду беседы с покойником. И, признаюсь, у меня даже не закрадывались мысли, что я сошел с ума.
Все было как-то… обычно. Как будто вся жизнь вернулась на круги своя.
Следующим вечером я вернулся домой поздно, задержавшись на работе.
В квартире было темно, но на кухне мне удалось рассмотреть силуэт дяди Кости:
- Дядь Кость, ты чего здесь?
- Не включай свет! - выкрикнул он каким-то дребезжащим голосом.
Силуэт странно трясся и подергивался в темноте.
- Но… - начал было я.
- Я сказал не включай свет! Не заходи сюда!
Было в этом голосе что-то угрожающее, чужое. И я, развернувшись, пошел в комнату.
"Завтра поговорим," - долетело до меня.
Проснувшись, я обнаружил, что квартира пуста, дяди Кости нигде не было. Вспомнив вчерашний разговор, я ощутил смутное чувство тревоги, но на работу все же решил пойти.
Конечно, на работе все мои мысли занимали события последних дней, поэтому полноценно включиться в рабочий процесс так и не получилось.
Сославшись на плохое самочувствие, я поспешил домой. Непонятная тревога нарастала.
Подойдя к подъезду, я увидел толпу, которая суетилась и нервно переговаривалась. Тут же стояла машина скорой помощи и полиция.
Я подошел к соседке с первого этажа - маленькой, сгорбленной , но энергичной старушке:
" Здравствуйте, баб Маш, а что случилось?"
Она посмотрела на меня снизу вверх своими блеклыми глазами, но, наконец, узнав меня, ответила:
"Ой, Сашенька, чего делается. Соседи-то твои сверху того… упились чего-то, да все и перемёрли! Прибрал Господь. Царство им небесное."
Баба Маша, видимо, увидела в толпе своих знакомых и, все также причитая и качая головой, поспешила к ним.
Тревога переросла в панику. Я взбежал по лестнице, судорожно открыл дверь в свою квартиру, не зная, чего ожидать.
Дядя Костя сидел на кресле.
Такой же, как в первый день после похорон.
- Ты сегодня рано, - голос его выровнялся и был совсем не похож на вчерашний.
- Мало работы, - зачем-то соврал я: "Слышал, что с соседями случилось?"
Дядя Костя кивнул.
На языке вертелся вопрос, но я никак не мог его задать.
Дядя Костя повернулся ко мне: "Спросить что-то хочешь?"
Я покачал головой. Я боялся спросить. Вернее, боялся услышать ответ.
С момента смерти соседей прошло 10 дней. Ходили слухи, что не от алкоголя умерли, а то ли от удушения, то ли от сердечного приступа.
Дядя Костя все так же находился в моей квартире, провожая меня по утрам и встречая вечерами, как кот, сидя в своем кресле.
Утро пятницы выдалось ужасным. Я проснулся без сил, разбитым и нездоровым. Я попытался рукой определить наличие температуры, но без толку. Добравшись до термометра и запихнув его под мышку на несколько минут, я удивленно поднял брови, когда увидел 36,4.
Но я все же решил остаться дома.
И, предупредив начальника, я выпил 2 таблетки "Парацетамола" и снова провалился в липкий сон.
Сквозь сон я чувствовал озноб и боль в шее. Все кости ломило.
Я никак не мог вынырнуть из этой болезненной дрёмы и разлепить веки. Наконец, сделав усилие, я открыл глаза, но то, что я увидел в отражении зеркала, заставило меня придти в ужас и проснуться окончательно:
Я лежал на животе, а дядя Костя стоял, склонившись надо мной.
Его глаза закатились, руки были неестественно выгнуты, а изо рта, находившегося в 20 сантиметрах от моей шеи, торчал как будто пучок пиявок. Он извивались и скользили по моей коже. Я чувствовал, что они пили. Вернее, пил дядя Костя.
Я рванул и упал на пол, судорожно перебирая ногами и руками, на четвереньках, я добрался до ближайшего угла комнаты и забился в него, как затравленный котенок.
Несколько секунд спустя, словно выйдя из гибернации, дядя Костя распрямился. Глаза вернулись на прежнее место, а пиявки исчезли во рту, оставляя кровавые полосы возле губ. Он вытер рот ладонью и направился к своему креслу.
- Ты...ты...ты... - бормотал я, как пластинка, которую заело. И никак не мог подобрать слово.
- Питался тобой, - подсказал дядя Костя.
- Питался... - пробормотал я, как будто пытаясь понять, подходит ли данное слово.
- Послушай, Сашка, - начал он: "Я думал соседей твоих надолго хватит, их трое было. Но хватило на 10 дней. Я знаю, что понять это трудно, но чтобы оставаться здесь мне нужно питаться."
- Уходи...Уходи! Мне не нужна твоя помощь! - замотал я головой, не веря в то, что слышу.
- Ты думаешь я этого хотел?! - крикнул дядя Костя и стукнул кулаком по подлокотнику так, что я подскочил в своем, как мне казалось, безопасном убежище.
- Думаешь, я хотел повесить себе на шею этот хомут на всю жизнь? Но клятву умирающему, как оказалось, нельзя нарушить. И уйти она мне не даст.
В моей памяти вспыхнула картина, как отец за пару дней до своей смерти, тянет свои костлявые руки к дяде Косте, сидящему рядом. И, схватив его за ладонь, еле слышным голосом шепчет: "Поклянись, что не оставишь их. Поклянись..."
Мы сидели молча.
Я смотрел на его плотно сжатые губы, которые пытались удержать то, что было внутри, и с ужасом осознавал, что этот некогда близкий мне человек прикован ко мне навсегда. Прикован обещанием моему отцу, которого давно нет.
И он будет продлевать свое существование ради меня. И за счет
Оставайся в нашей мрачной избушке или просто заходи гости.