Змеёвая горка.
Медеплавильный казённый завод. Поселение каторжан.
Юлий Капитонович стоя на коленях молился, страстно и страшно! Молил Богородицу о прощении и о наказании. Услышав стукнувшую в холодной дверь, оглянулся напрягшись, но сразу расслабился и бросился встречать, ту, что зашла в дверь с поклоном и крёстным знамением. Софья Семёновна Раскольникова, вдова старца Родиона Прозорливого, почитаемого среди каторжан, чуть ли не святым. В молодости Родион, ради денег, зарубил топором двух женщин, одна из которых ещё и в тяжести была. За что был осуждён и отправлен на каторжные труды пожизненно без права на помилование. Соня, тогда ещё Мармеладова, ради родственной души, поехала за ним в каторги, где стала женою Родиона и прожила с ним на поселении всю жизнь. Детей, Бог им не дал. Всю свою жизнь Соня и Родион работали и молились. Помогали всем, кому могли, и чем могли, не щадя себя и не прося платы и наград. С годами, прослыли сначала среди каторжан, а потом и по всей округе людьми чудными, но добрыми, а потом и почти святыми. Именно матушка Софья, узнав о погибающем Юлии, нашла его в лазарете, выходила, а потом сумела поселить в его почерневшей душе надежду на прощение, как когда-то спасла своего Родичку. Они только сели вечереть, когда услышали звук подъехавшей пролетки, и спустя минуту осторожный стук в дверь. Лиза осторожно поддерживая огромный от бремени живот, с трудом зашла через невысокую дверку в бедную (откуда у каторжан богатство), но чистую светёлку, перекрестилась на неожиданно большой иконостас в красном углу, и только после этого обратилась к хозяевам с приветствием. Карандышев действительно выглядел стариком, хоть и был на три года моложе покойного Паратова. Желание смерти, неуживчивый характер и тяжкие труды на медном руднике пагубно сказались на внешности некогда молодого пусть и неказистого человека. Софье Семёновне было далеко за семьдесят. Небольшая, сухая, она одевалась скромнее монашки и только худые плечи укутывал большой шерстяной плат. Огромные светлые глаза смотрели ласково и совсем не удивлённо. А удивляться-то как раз, было чему! Барыня в богатом соболем манто, ещё и на сносях явилась в поселение вечных каторжан. Диво! Потом был разговор долгий, трудный, страшный. Поначалу, было не заладившийся, Карандышев заартачился услышав знакомую до боли фамилию. Но маленькая твердая рука пожилой женщины, положенная по-матерински на плечо Юлия, совершила чудо, он заговорил. Подробно, зло, с именами и датами. Привычка почтмейстера к точности дала о себе знать.
Бедная Лиза... Узнать столько мерзостей о покойном, но по-прежнему любимом муже, ребенок которого, должен быть вот-вот родиться на свет. Она готова была взорваться и отрицая услышанное, обвинить Карандышева в злом умысле и страшной мстительности, но глаза Матушки, эти сияющие бликами свечей бездонные озера не давали ей сорваться в яростный негодующий крик. «Это всё правда» — говорили эти неземные глаза! И Лиза поверила, сразу и бесповоротно. Приняла на себя вину Сергея, пожалела всем своим огромным женским сердцем несчастную Ларису и запомнила раз и навсегда в тихой женской ярости две фамилии: Кнуров и Вожеватов — Хряк и Вежливый.
Часть 2.
Игры базилевса.
Бряхимов.
Харита Игнатьевна довольна жизнью! Дочери покойные, что греха таить, через ее посредство, более не являются во снах. Дом пользуется уважением. Новый экипаж. И главное: деньги перестали быть проблемой, господин Кнуров исправно оплачивает счета и одаривает подарками. Нынче женихи (как без них в приличном доме) хороводят вокруг Анны. Анна Дмитриевна, последняя из трёх, вернулась под родительский кров. Муж, ее обвиненный судом присяжных славного и игривого города Монте-Карло в шулерстве и мошенничестве, скончался в тюрьме. По слухам, нарвался не на того, по привычке пытаясь "прокатить" партнёра в карты.
Анна прелестна, молода и легка! Песни, романсы, танцы, наряды, улыбки. Печальные истории покойных сестёр не вспоминают. Поминки справляют, но так, будто несчастные скончались от чахотки или утопли в Волге. Собственная печальная история Анны, с долговой тюрьмой, с пустыми мольбами к матери и позорным бегством из Города Карловой горы забыта как страшный сон. Она вдова, ее "честное" имя никем не оспаривается и не обсуждается.
Дом, как и прежде полон "чистой" публики. "Женихи" безуспешно ищут благосклонности сладкоголосой Анны. Мокий Парменыч и Василий Данилович — завсегдатаи и самые почетные гости. Всё, как и прежде. Мокий Парменыч, чуть погрузневший за прошедшие годы, с лица ничуть не изменился. Два года назад он овдовел. Супруга его Аглая Тихоновна, мучившаяся столь редкой у женщин, благородной подагрой, тихо скончалась в семейном имении. Вера предков не даёт ему жениться повторно, староверы строги, а нарушить их запрет, значит потерять связи в высших купеческих дивизионах Российской Империи. Да, он и не стремится. Анна Дмитриевна, по сути и по факту, принадлежит ему. Харита Игнатьевна полностью поддерживает ухаживания за дочерью пусть стареющего, но очень богатого и тщеславного человека. Он вывозит дочь и мать в Европы: Баден-Баден на воды, в Вену на оперные премьеры, в Париж на неделю мод... Только Монте-Карло под негласным запретом. Кнуров переживает, терять покровительство и власть над Анной ему совершено не хочется. Все устраивает Мокия Парменовича, в его размеренной, просчитанной на годы жизни.
Василий Данилович не изменился внешне ни капли! Все те же усы, прищуренные глаза, европейское платье по последней моде. Вася, теперь в орлянку не играет. Интерес у него другой! Заматерел, Васенька! Коммерция прёт в гору, пароходство стабильно приносит весьма неплохие барыши. А новая железнодорожная концессия, обещает невероятные, просто сказочные прибыли, но, всегда есть «но»! Нужен капитал, не большой, а просто огромный капитал, которого у Василия Даниловича нет и заработать по скорому не выйдет. А вот у Кнурова есть. А сколько капитала у Мокия Парменовича, остаётся только догадываться. Но даже знание лишь малой части перевозимого по Волге сырья, вызывали у Вожеватова трепет и ужас размерами КАПИТАЛОВ, что крутились в коммерциях Кнурова. Сильна старообрядская жилка в Хряке. Ох, не любят раскольники чужих! Не он, ни приказчики его, не подпускают к делам Васеньку. Приятельство, пусть и снисходительное, Кнуров с Вожеватовым водит, но в коммерцию не пускает. Как говорится, дружба дружбой, а табачок врозь. Шерсть, хлопок и текстиль, вот основа несметных богатств Кнурова. Васе с его пароходствами такие доходы и не снились, но мечтались и крепенько так стали необходимы. Речной транспорт в России хорош, ибо полноводна Русь-матушка, но однобок: только с юга на север или с севера на юг бегут русские реки. А основные богатства они теперь на востоке, Урал, Сибирь, Туркестан, Китай, а покупатели, как на грех, на западе, по Европам. Вот и манит Васю железная дорога, с ее полной независимостью от водоёмов. Адовым искушением, чует он, запах злата-серебра, да руки коротковаты, капиталу не достаёт. Вот и задумал Василий Данилович породниться с Кнуровым, дочка единственная, младшая Евдокия Мокиевна, в возраст вошла, заневестилась. Хороша, Дуняша! Кровь с молоком, коса с руку толщиной, грудь высокая, глаза огромные, ласковые. Улыбчива и наивна, ибо беды и нужды не знает. Собственно, Вожеватову было все равно, хоть рябая, хоть косая, главное капиталы и коммерция дражайшего папеньки, Мокия Парменовича. Сколько себя Вася помнил, ему всегда чего-то не хватало: сначала знаний для учебы в гимназии, потом знатности родителей, потом росту, потом стати, и наконец, денег, или капиталов, как любил сам он говаривать.
При этом, мир вокруг изобиловал людьми, которым по странному и несправедливому стечению обстоятельств, Бог и судьба давали денег в достатке. О, как же это было не правильно, и исправить это упущение, Василий Данилович не считал зазорным, прибегая порой, к весьма сомнительным методам.
Пользуясь дружеским расположением, друга молодости своего покойного отца, он сумел, провернуть свое первое серьезное "дельце". Вышел на владельца нескольких крепких барж и вполне рабочего, пусть и не нового парового буксира и предложил ему покупку его имущества за завышенную цену, с тем чтобы разницу просто забрать себе. Владелец, пожилой мужчина, решивший отойти от дел, немедленно согласился. Осталось изыскать требуемый для сделки капитал. Вот тут то, старинный друг отца и пригодился. Имение Дмитрия Степановича приносило неплохой доход, были кое-какие сбережения.