Летний полдень в нью-йоркском Вест-Виллидж. Тёплый день, который быстро становится ещё жарче, и внутри Buvette Gastrothèque – крошечного бистро настолько идеально парижского, что ещё одно такое же есть в Пигале в нескольких кварталах от Мулен Руж – Аарон Тейлор-Джонсон зачерпывает красно-розовые шарики бифштекса тартар и кладёт их, как влажный песок, на маленькие эллипсы поджаренного хлеба, откусывая за раз по кусочку.
Мы в открытом, заметном месте. Его глаза смотрят на входную дверь каждый раз, когда она открывается. Язык его тела говорит, что он готов к тому, чтобы его узнали, чтобы его заметили – не ждёт этого, но сканирует пространство, готовится к этому. Этого не происходит. Либо все спокойно относятся к его присутствию, либо никто не связывает парня за столом с фильмами, в которых он снимался. А вы определённо видели его в кино. Это был он в блокбастере «Мстители: Эра Альтрона» мутантом Ртутью. Это был он в «Доводе» Айвзом – спецназовцем с бородой. Алексей Вронский в «Анне Карениной» – тоже он. Или вы, возможно, видели длинную сцену в «Под Покровом Ночи», в которой серийный убийца мучает Джейка Джилленхола и его семью, и в процессе думали: «Подождите-ка, это – тот самый парень из фильма «Пипец»?!».
Именно. Он по-разному выглядит практически в каждом фильме. Усы, никаких усов. Странная причёска, не такая странная причёска. Накачанный, похудевший. Сегодня у него вайб дона молодой мафии, направляющегося в Майами. Он играет с парой золотых цепей, пока говорит, и они то прячутся, то показываются из воротника его рубашки поло в стиле загорелого парня из 70-х, которая сочетается со штанами, которые, в свою очередь, сочетаются с пиджаком, накинутым на стул. У него длинные, кудрявые, немного влажные волосы. Он стройный, но его руки как будто сделаны из бетона.
Мы записываем интервью пять, может быть, десять минут, а уже говорим о серьёзных вещах. О воспитании детей, о работе. О балансе, которого зачастую трудно достичь. О борьбе за присутствие в настоящем моменте. Он и его жена, режиссёр Сэм Тейлор-Джонсон, являются родителями четырёх детей, девочек (двух общих, двух от её предыдущего брака; трое из них живут с ними – им шестнадцать, тринадцать и одиннадцать). «Подростки, чувак, – говорит Аарон, которому на этой неделе исполнилось тридцать три года. – У меня есть дети-подростки».
В прошлом году клан Тейлор-Джонсон переехал в Англию. Он и Сэм оба из Лондона, и после локдаунов в Калифорнии они почувствовали тягу к родному дому. Они подождали момента, когда смогут вернуться, не испортив академическую жизнь детей, и к тому моменту у них обоих уже была работа в Великобритании. Сэм снимала байопик Эми Уайнхаус «Возвращаюсь К Нормальной Жизни»; Аарон должен был играть культового марвеловского злодея в «Крэйвен-Охотнике», плюс было «ещё пару дел, которые требовали моего присутствия в Англии».
После «Крэйвена» он снялся в «The Fall Guy» – перезагрузке сериала 80-х «Каскадёры» теперь с Райаном Гослингом в главной роли от Дэвида Литча – а затем отправился в Прагу на съёмки «Носферату» Роберта Эггерса (с пересъёмками сцен «Крэйвена» между этим). Возможно, это всё, что он имеет в виду, говоря «было ещё пару дел».
Не говоря уже о том, что ходят слухи ещё об одной совершенно грандиозной роли. Актёр не будет обсуждать это прямо сейчас (и мы также не обсуждаем секретные пробы, прошедшие зимой), но, возможно, он главный претендент на место Дэниела Крейга в грядущих фильмах о Джеймсе Бонде. Мы беседуем в середине июня – за месяц до того, как Гильдия киноактёров присоединится к Гильдии сценаристов в забастовке, и в настоящий момент есть примерно 38-процентная вероятность того, что дни, в которые Аарона Тейлора-Джонсона не узнаю́т в общественных местах, сочтены – будь то крошечное французское бистро или любое другое место.
Этот забег «Крэйвен/Каскадёры/Носферату» – три разных фильма, три очень разных персонажа, «всего двадцать четыре часа между каждым из них» – совсем не то, как он обычно любит работать. «На мой взгляд, актёр, который ходит с одной работы на другую, становится чертовски скучным, – говорит он. – Ты знаешь, что кто-то собирается за тобой заехать, отвезти на площадку, загримировать, сказать тебе: «Вон там твоя метка (точное место, где актёр должен остановиться и произносить свои реплики – прим. пер.). Вот твои реплики. Ты офигенный!». И то же самое на следующей работе. Уверен, люди об этом мечтают. Если это то, что ты хочешь делать, это здóрово. Но моя душа этим не живёт. Мне нравится нормальная жизнь, повседневность. Собирать детей по утрам, отвозить их в школу и на кружки – мне этого достаточно. Вот чем живёт моя душа».
Сосредоточиться на этой части его жизни означало говорить «нет» многому – именно это, по его словам, он и начал делать около десяти лет назад, вскоре после того, как стал сниматься в таких проектах, которые могли открыть дорогу к более серьёзным вещам. «Пипец», потом «Годзилла» и «Мстители» – все они ждали меня, – говорит актёр. – Но мне было на них наплевать». Ему поступали предложения сыграть ещё и за бóльшие деньги. Его рассматривали на роли, «о которых никто не знает – в крупных известных франшизах». Но к тому времени у них с Сэм родились дети. Решение не идти по «дороге блокбастеров» не было трудным. «Я просто хотел быть со своими детьми, – говорит актёр. – Не хотел, чтобы меня у них отняли. Я боролся против того, что могло бы быть». Вспоминая прошлое, он говорит: «Я бы сказал, что я, вероятно, всё равно не был готов к этому – было слишком рано. Но мне и как-то пофиг на это». Так что какое-то время он снимался только в одном фильме в год: то были роли второго плана или роли в небольших странненьких фильмах, или и то, и другое. А когда он этим не занимался, он был дома с детьми.
Сейчас семья живёт в Сомерсете. Они купили старый фермерский дом в 2010 году и, выставив на продажу свою виллу на Голливудских холмах почти за 7,5 миллионов долларов, окончательно обосновались в графстве в 2022 году. Пятна травы на ярко-белых кроссовках Nike Air Force Аарона – как раз след английской сельской местности. Понятие сельской местности, конечно, относительное: близлежащий город Брутон получил название «новый Ноттинг-Хилл», а соседями Тейлор-Джонсон в этом районе, по имеющимся сведениям, являются модельеры Стелла Маккартни и Фиби Файло, театральный импресарио Сэр Камерон Энтони Макинтош и швейцарские арт-дилеры Иван и Мануэла Вирт.
Но там в любом случае есть загородная жизнь, и Тейлор-Джонсон обнаружил, что она ему тоже нравится. «Я люблю этим заниматься, – говорит актёр. – У меня есть свиньи. У меня есть пчёлы!».
Животные, дома́ на деревьях, которые нужно построить для детей. Какая-то роскошная фермерская кухня, надо полагать. Ему нравится заботиться о других; и это переносится в его профессиональные отношения. Когда спрашиваешь других, каково работать с ним, в ответ можно услышать не только множество историй об актёрской самоотверженности, но и о еде, богатой углеводами, как о языке любви.
«Если он испечёт вишневый пирог, – говорит режиссёр фильма «Под Покровом Ночи» Том Форд, – это будет самый восхитительный вишнёвый пирог, который вы когда-либо пробовали». Он пёк хлеб на закваске для Брайана Тайри Генри. «Я сказал ему тогда: «Я никогда не смогу отплатить тебе хлебом, потому что я, блин, не понимаю, как работают эти твои дрожжи», – говорит Генри.
Они вместе снимались в «Быстрее Пули», играя наёмных убийц, который идентифицировали себя как братья-близнецы. Тейлор-Джонсон был Мандарином, а Генри – Лимоном. «Этот дурной откуда-то припёр лимонное дерево, – вспоминает Генри. – Посадил его между нашими трейлерами. Пока шли съёмки, мы ухаживали за этим деревом. И я спросил у него: «Какого чёрта ты делаешь?», но он заставил меня поливать растение, опрыскивать листья. Тупо Аарон. Он просто такой: «Мы придумаем, как позаботиться о нём вместе».
В «Быстрее Пули» у Аарона была второстепенная роль – он и Генри были одними из нескольких эксцентричных убийц, преследовавших героя Брэда Питта, но получилось так, будто он снялся в рекламном ролике для следующего этапа своей карьеры. Он свисает с хвоста мчащегося поезда, почти полностью одетый в костюм-тройку (надо сказать, очень похоже на образ Джеймса Бонда). В какой-то момент герой Ченнинга Татума наблюдает за тем, как Мандарин проходит мимо, и произносит: «Боже, классная походка» – похоже на то, как один альфа, узнаёт другого.
Приносят счёт. Тейлор-Джонсон даже не даёт мне взглянуть на него. Мы решаем зайти в High Line, взять кофе и продолжить интервью.
У него действительно классная походка. Походка крутого парня: большие, размашистые шаги. Пока мы идём на Четырнадцатую улицу, он короткими фразами рассказывает о том, что сподвигло его согласиться на другую роль из комиксов спустя шесть лет после роли в «Эре Альтрона». «Честно говоря, я думал, что уже покончил с такого рода фильмами», – говорит он.
Но «Быстрее Пули» был проектом Sony Pictures, как и «Крэйвен», и когда режиссёр «Крэйвена» Джей Си Чендор сказал Sony, что хочет снять такой фильм с молодым актёром в главной роли – а эту роль на протяжении многих лет предлагали очень многим – от Киану Ривза до Адама Драйвера – студия предложила парня, которого они видели в съёмочном материале у Литча. «Когда парень может постоять за себя в поединке с Брэдом Питтом, – говорит Том Ротман, председатель и главный исполнительный директор Sony Pictures Entertainment Motion Picture Group, – следует обратить на него внимание».
Свою историю в комиксах Крэйвен начинал как охотник на крупную дичь в леопардовом трико и был одним из многих самодостаточных антагонистов, чьим злодеяниям вновь и вновь мешал Питер Паркер. В 1987 году писатель Дж. М. ДеМаттейс пошёл несколько иным путём, и Крэйвен по канону стал русским, урождённым Сергеем Николаевичем Кравиновым из Волгограда. Думая о Достоевском, а также о Хемингуэе, ДеМаттейс написал одну из великих марвеловских историй «Последняя охота Крэйвена», в которой Крэйвен инициирует смерть Паука, выдаёт себя за него, сохраняет Пауку жизнь и в итоге совершает самоубийство.
Действия грядущего фильма происходят до первой встречи Крэйвена и Человека-паука; речь пойдёт об отношениях молодого Сергея с его отцом-гангстером, которого играет Рассел Кроу. Но и Тейлор-Джонсон, и Чендор говорят, что мрачная судьба персонажа в комиксах определила их подход к фильму. «Вероятно, Sony не хочет, чтобы я руководствовался этим, – говорит Чендор. – Но эта история – трагедия. Когда пойдут финальные титры, у вас не будет ощущения, что всё закончится хорошо».
Тейлор-Джонсон понимает, что если фильм «не зайдёт», то он не получит другого шанса сыграть Крэйвена до горького конца. Но он также понимает, что ему доверили что-то чрезвычайно важное. Ещё в 1999 году, задолго до рассвета Кинематографической Вселенной Marvel или приобретения Disney компанией Marvel Entertainment, Sony Pictures приобрела права на Человека-паука и сотни других связанных с Человеком-пауком персонажей, включая Крэйвена. Спустя годы, в 2015 году, Sony и ныне могучая Marvel Studios заключили сделку по совместному производству фильмов о Человеке-пауке, созданных в КВМ. Так, последний из них, «Человек-Паук: Нет Пути Домой», собрал почти 2 миллиарда долларов по всему миру; это третий по величине супергеройский фильм всех времён, после последних двух «Мстителей».
Но до сих пор успех этих фильмов (а также анимационных фильмов Sony о Человеке-пауке, считающихся лучшими художественными достижениями эпохи супергеройских фильмов) не гарантировал аудиторию фильмам, которые Sony снимает про всех остальных связанных с Человеком-пауком персонажей. Так, фильмы про Венома с Томом Харди собрали более 1 миллиарда долларов по всему миру, но «Морбиус» с Джаредом Лето практически стал мгновенным объектом насмешек в социальных сетях. Sony явно хотела бы, чтобы кинематографическая вселенная, которую она строит вокруг историй о Пауке, стала денежной машиной наравне с КВМ; но этого ещё не произошло. Однако позиционирование этих фильмов как более резкой альтернативы ярким и причудливым фильмам Disney от Marvel – один из способов выделить их. Вот почему злодей Крэйвен – жестокий антигерой, и вот почему кадр с Крэйвеном, откусывающим чуваку нос, есть в трейлере.
Мы купили пару двойных эспрессо со льдом. Тейлор-Джонсон снова платит сам, затем идёт сквозь толпу туристов в сторону понравившегося ему места – небольшого амфитеатра рядом с главной улицей, с деревянными скамейками, обращёнными к потоку машин на Десятой авеню. Группа смеющихся школьников с рюкзаками и скейтбордами располагается в нескольких рядах впереди нас – образец целевой аудитории «Крэйвена», не обращающей внимания на актёра. «Мы с детьми иногда приходили сюда и немного занимались паркуром, – говорит он. – У меня есть видео, как мы это делаем».
По канону Крэйвен большую часть времени проводит практически с голым торсом. Тейлор-Джонсон говорит, что посмотрел комиксы и подумал: «Ага, костюм – это мой живот и мои руки». Он месяцами тренировался с высокой интенсивностью. По его словам, сейчас он весит около 77-82 кг, но на пике съёмок он весил 90 кг. И, чтобы выглядеть правдоподобно и аутентично, он научился бегать как четвероногое.
Работа над «Крэйвеном» происходила и внутри: Аарон наблюдал за реальными людьми, чьи отношения с животными отражали какой-то аспект личности его персонажа. «Ты просто подмечаешь разные мелочи, – говорит Тейлор-Джонсон, – они запоминаются и потом пригождаются». Он выслеживал оленей с охотником, чтобы понять «эмоциональные потрясения и чувство вины», которые приходят с неестественным концом жизни животного, изучал путь и искусство покойного фотографа дикой природы Питера Берда и провел время со скандальным защитником природы Дэмианом Аспиналлом, которого сам актёр называет «панк-анархистом, своего рода персонажем в духе Крэйвена», движимого ненавистью к жестокости людей по отношению к животным.
Если кажется, что всё это слишком для того, чтобы обратить внимание на эмоциональную жизнь парня, чья мотивация состоит в том, чтобы повесить голову Человека-паука на стену, как голову трофейного лося – или ради попытки актёра заставить чувствовать себя так, будто он исполняет что-то совершенно серьёзное в фильме, который, в основном, просто нуждается в его кубиках на животе – ну, ладно, может быть, это действительно слишком. Но для него это важно: «Когда говоришь такие вещи, типа, «я – величайший охотник всех времён», нужно осознать, что это действительно есть где-то глубоко внутри тебя, и чувствовать, что это возможно и правдоподобно».
В актёрской игре есть одна особенность: сценарий – это не сцена. Сцена – это ты, воплощающий персонажа, ориентирующийся на историю в данном моменте. Каждый хороший актёр рано или поздно этому учится. Тейлор-Джонсон научился этому, наблюдая за Джеки Чаном.
Аарон увидел гонконгского актёра на съёмочной площадке фильма «Шанхайские Рыцари» – самому Аарону тогда было около двенадцати, и он снимался в своём первом американском фильме, играя находчивого уличного мальчишку по имени Чарли, который носит знакомый котелок и позже раскрывает, что его фамилия – Чаплин. Чан приезжал утром на съёмочную площадку со своей командой каскадёров и тут же выяснял, на какой люстре он сегодня будет раскачиваться, какой стул сломает и о чью голову. «Он был смелым, бесстрашно раздвигал границы, – говорит Тейлор-Джонсон. – Люди ничего не делают, потому что слишком боятся выглядеть как дураки – а это лишает творческого подхода».
К тому времени, когда он работал с Чаном, он уже провёл полжизни, снимаясь: в рекламе на ТВ – в шесть лет; Шекспир (в «Макбете»; с Руфусом Сьюэлом в роли короля) в Вест-Энде – в восемь лет; убиваемый на сцене три ночи в неделю – момент, который также требовал, чтобы актёр был обнажённым в ванной. «Абсолютно обнажённым», – подчёркивает он. «Было ли это, ну, знаешь, стрёмно?», – спрашиваю я. «Слушай, оглядываясь назад, я думаю, что в моём детстве было много всякого – ещё и в индустрии взрослых, и в такой момент, как... – Он делает паузу. – Было ли мне некомфортно? Да, наверное». Он не хочет говорить об этом дальше под запись. Он говорит, что уже справился с этим, и не в терапии, а в пресс-туре «Крэйвена-Охотника».
После «Шанхайских Рыцарей» с ним хотели встретиться люди из Лос-Анджелеса. «Меня вытолкнули перед агентами и менеджерами, – говорит актёр. – Всем этим чёртовым Диснеем. Вот твой путь. Ты можешь быть чёртовым...» – он снова делает паузу, до сих пор не уверенный, кем именно люди из Лос-Анджелеса думали могут его сделать.
Он говорит, что был тогда ошеломлён и переполнен эмоциями. Он сказал родителям, что не хочет бросать актёрство, но и не хочет быть тем, кем хотели его видеть те люди. «Полагаю, я учуял запах некоторого дерьма. Я чувствовал, что меня продают. И я сказал: «Это не для меня. Вы специально мне, вашу мать, лжёте».
Со временем он научился доверять этим инстинктам, и теперь, когда он начинает чувствовать тревогу, стресс или сомнение, это обычно происходит потому, что он идёт против своих принципов. «Ты просто постоянно пытаешься регулировать, что для тебя правильно, – говорит он. – И плевать на то, что думают все остальные, на то, как они критикуют тебя и как осуждают».
Он бросил школу в пятнадцать лет, чтобы полностью посвятить себя актёрской работе. Прослушивался на миллион проектов, познакомился со всеми британскими кастинг-директорами, стоял в очередях в приёмных с людьми, которые вскоре тоже стали знаменитыми: «То были я и Ник Холт, Дэн Калуя, Джек О’Коннелл». Они пробовались на одни и те же роли, тусовались и покупали себе выпить. Узнавать, кто какую получил роль, было поучительно, «...в этом можно увидеть логику», – говорит он. – Можно подумать: «Боже мой, Эндрю Гарфилд идеален для этой роли». Или «Не знаю, почему я здесь – это работа Джека». И это учит тебя тому, что ты, блин, не на всякую роль подходишь».
Он думал о театральной школе, но ему сказали вернуться с бóльшим опытом. «И я такой, типа: «Опыт? Я, блин, уже весь мир объехал», – вспоминает актёр. Поэтому он решил снова попробовать себя в Лос-Анджелесе, где оказался на прослушиваниях вместе со многими из тех же актёров с лондонских кастингов. «Немножко британцев, скрывающихся под американскими акцентами».
Он спал на диванах, смотрел, как сгорают его сбережения, производил хорошие первые впечатления. «Ты вошёл в комнату и тебе нужно было быть тем человеком, о котором они будут думать до конца дня. Ты должен был заставить их влюбиться в тебя. Полагаю, это немного похоже на блиц-свидания. И ты привыкаешь ходить на сотни таких, и, может быть, на одном из них тебе повезёт. Отказ, отказ, отказ. Постоянно». Примерно через полгода, возможно меньше, у него закончились деньги, и – на пути в международный аэропорт Лос-Анджелеса (с забронированным рейсом в Лондон) – ему позвонили, чтобы договориться о прослушивании на роль в фильме «Пипец».
Они снимали этот фильм в Лондоне в 2008 году, и тогда его попросили прийти на прослушивание в фильм «Стать Джоном Ленноном» – о Джоне Ленноне «до Битлз». Аарон изучил акцент Леннона по видео на YouTube и пришёл на прослушивание в перерыве между съёмками, и там он встретил свою будущую жену. Ей было сорок один, ему восемнадцать. Через год он сделал ей предложение. Вскоре после этого она забеременела. Они поженились в 2012 году, взяв общую двойную фамилию.
Сэм уже была известна, когда они познакомились – она была одной из так называемых Молодых Британских Художников, современница Дэмьена Херста и Трэйси Эмин, подруга Элтона Джона. Когда Аарон и Сэм начали встречаться, их разница в возрасте стала источником незначительных противоречий; на страницах The Mirror, The Spectator и Daily Mail Аарона называли «тойбой» (молодой возлюбленный/любовник - прим. пер.).
В начале интервью Аарон сдержанно, но спокойно рассказывал о своей семье, но когда я затрагиваю его отношения с Сэм, будто срабатывает беззвучный сигнал тревоги. Начиная со «Стать Джоном Ленноном», они с Сэм вместе работали над другими проектами, такими как «Миллион Мелких Осколков», сценарий к которому они написали вместе, и клип на песню «Überlin» группы R.E.M., в котором Аарон танцует на улицах богемного Шордича, перепрыгивая через дорожные столбы и тревожа пешеходов.
Но его раздражает, когда говорят, что их отношения сложились исключительно благодаря творческому партнёрству. «Не соглашусь, – говорит он. – Не думаю, что это так. Да, мы работали – я познакомился с Сэм как актёр с режиссёром. Думаю, у нас с ней прекрасно получается сотрудничать. Но я не поэтому влюбился в неё». По его словам, это всё внутри, как интуиция или шестое чувство – он понял это сразу, как только встретил Сэм, но и задолго до того, как они встретились – когда ему было десять или одиннадцать. «Я знал, что у меня будет большая семья. Я знал, что стану молодым отцом. Знал, что у меня будет много детей».
В какой-то момент между нами возникает незримая стена, и мы больше не говорим о Сэм. Он ничего не сказал прямо, но такое ощущение, что подвёл черту. «Я стараюсь быть максимально честным, – говорит он. – Я, наверное, говорил с тобой о своих детях и о Сэм больше, чем с кем-либо. Мне нечего скрывать, и я уверен в том, что у нас и между нами есть. Но я не собираюсь раскрывать драгоценные для меня вещи».
Похоже, он морально готовится к тому, что будет дальше. Конец годам, проведённым дома, и анонимности, которую он смог сохранить, держась подальше от социальных сетей. «Я дошёл до того момента, где СМИ вот-вот снова мной займутся», – говорит актёр.
Мы встречаемся во второй раз субботним утром в Gemma – ресторане у вестибюля отеля Bowery, где Тейлор-Джонсон остановился. Ещё достаточно рано – здесь только я, официанты, и музыка Thelonious Monk в колонках – но Тейлор-Джонсон уже был в тренажёрном зале. Это его первое большое интервью о «Крэйвене», и он всё ещё пытается разобраться, как говорить о фильме, а также насколько комфортно ему говорить о себе в контексте «Крэйвена».
«Нельзя взять на себя такую роль, войти в такую франшизу с чертовски неуверенным отношением, типа, «ну, давайте посмотрим, как оно пойдёт», – говорит он. – Нужно быть морально подготовленным к тому, что может произойти. Думаю, что теперь я уверен в том, что справился с этим. Полагаю, что не был готов пустить такое в свою жизнь раньше».
Он ясно дал понять, что говорит о «Крэйвене», но трудно избавиться от ощущения, что он имеет в виду нечто большее, нечто за пределами этого. Мне кажется, что это подходящий момент, чтобы мягко спросить ещё раз – есть ли что-то ещё в его проектах, кроме того, что мы уже обсуждали.
Он говорит «нет» – он сосредоточен на «Крэйвене», на его продвижении, он следит за тем, чтобы фильм стал тем, чем он может стать. «То, что за этим стоит, может породить самые разные обсуждения».
Есть и другие, кто видит его будущее в менее двусмысленных выражениях, отмечаю я. Затем начинаю следующее предложение со слова Ladbrokes (британская игорная компания, основанная в 1886 году; были сделаны ставки на то, с какой вероятностью Тейлор-Джонсон может получить роль Джеймса Бонда – выпало 13 к 8), и мы вдруг тут же начинаем говорить наперебой, как слепой с глухим, он делает вид, что не слышит меня.
«Как я уже говорил, я не должен плясать под чужую дудку, – говорит он. Это мой собственный путь, который мне интуитивно понятен. Я никогда не принимал решения, основываясь на мнениях других людей, их суждениях или ожиданиях – можно с катушек съехать, если так делать. Твоё чувство ценности и душа исчезнет. Ты должен понять, что тебя является неотъемлемой частью и что кажется правильным, и ты должен оставаться на этом правильном пути, не давая ничему сбить тебя с него, уверенно глядя на то, что перед тобой. «Крэйвен» – это то, что сейчас передо мной».
И он говорит – уже не в первый раз за время нашего разговора – что никогда не знает, какой проект у него будет следующим, пока тот или иной проект, собственно, не появляется, и он повторяет, что никогда не хотел быть одним из тех актёров, которые снимаются постоянно, потому что таким образом ты ничего не узнаёшь о мире и ничему не учишься.
Знаю, что это всё, что ты можешь сказать, говорю я.
«На самом деле не мне об этом говорить», – отвечает он.
Это значит «пока ничего не решено»? Или ты на самом деле ничего не знаешь?
Ответа нет. Затем следует вежливое: «Я потратил два года на «Крэйвена». Мы проделали всю эту тяжёлую работу, вложились в попытки добраться до того момента, где мы сейчас находимся – где сейчас нахожусь я». Другими словами, было бы несправедливо использовать этот разговор, чтобы обсуждать в каком проекте он может или не может появиться в будущем.
Интересно ли об этом думать?
«Я просто фокусируюсь, – говорит Тейлор-Джонсон, – на тех вещах, которые прямо сейчас у меня в руках. На том, что сейчас передо мной».
Неловкая пауза. Ни он, ни я не произносили слов «Джеймс Бонд» или «007», но стоит отметить, что в любой момент Тейлор-Джонсон мог бы закрыть эту тему сказав: «Нет, приятель, я, блин, не буду играть Джеймса Бонда». Но он этого не сделал.
Означает ли это, спрашиваю я, что мне следует сделать ставку на Генри Кавилла?
Глядя на свои колени, Тейлор-Джонсон говорит: «Ну, если ты человек азартный...».
Честно говоря, я не знаю, чему верить. По состоянию на июль 2023, через несколько недель после этой беседы, Ladbrokes увеличил шансы на то, что именно Тейлор-Джонсон станет следующим Джеймсом Бондом, до 11 к 4, и это 27-процентная вероятность. Тем временем другой британский актёр Джеймс Нортон – наиболее известный по роли убийцы-психопата в сериале «Счастливая Долина» – вырвался на второе место, обойдя Кавилла.
Так что, возможно, Аарон Тейлор-Джонсон станет следующим Агентом 007. Или, возможно, к тому времени, как вы это прочитаете, роль перейдёт к Мистеру Бину. Я не знаю. Но я твёрдо уверен в том, что если Аарона утвердят на эту роль, он согласится не только потому, что никто в здравом уме не отказывается от роли Джеймса Бонда. И я почти верю ему, когда он говорит: «Я, наверное, мог бы просто уйти на пенсию, бросить всё это и просто наслаждаться жизнью в сельской местности со своими детьми».
Вот эта была тема, на которую он, казалось, был очень рад поговорить во время двух наших встреч. Дом за городом. Пчёлы. «Это новые явления в моей жизни, – говорит он. – Это редкие новые мелочи».
Оказалось, у него там дикие пчёлы. К ним нужен особый подход. Заслужить такое доверие, чтобы они позволили тебе открыть их дом, осмотреть и, может быть, собрать немного мёда.
«К счастью, меня не жалили, – говорит он. – Они довольно спокойные. Я сохраняю спокойствие, и они считывают эту энергию».
Обычно он не надевает защитный костюм и не использует дым, чтобы держать их под контролем. «Это не пчеловодство, – говорит он, – это наблюдение за пчёлами». Он старается не вмешиваться в их дела. Он оставил пустой улей там, где они могли его найти, и пчёлы появились. А когда наступила зима, он не оставил им сахарную воду – просто дал им сделать то, что они сами собирались сделать.
Если это звучит как метафора – согласен. Иногда позволяешь вселенной делать своё дело, а потом наступает весна и появляется мёд, который можно собрать. Но ещё в мире есть красное мясо, которое добывается гораздо сложнее, если вы вдруг решите отправиться на его поиски.
Автор оригинальной статьи: Алекс Паппадимас.
По материалам ресурса Esquire.