На несколько дней Рита могла бы поселиться у кого-нибудь из подруг. Но теперь впереди была полная неопределенность, а надолго обременять своей семьей чужих людей нельзя. Особенно, когда у тебя дети.
Вот тогда она и вспомнила про тетушкину дачу. И поняла, что другого выхода, у нее, похоже нет. Тетка говорила, что муж ее в свое время строил домик так, чтобы в нем и зимой можно было жить. Печка там есть, что ли…По задумке хозяев семья должна была проводить на даче Новый год и Рождество. Природа вокруг шикарная.
В последние дни, которые ей можно было провести в лагере, Рита попросила другую кухонную работницу присмотреть за ее мальчишками и поехала на разведку.
Новости были и плохие, и хорошие. Домик находился в запущенном состоянии и далеко было от него добираться до ближайшего магазина. Никто из соседей не оставался жить тут на зиму, и эта тишина вокруг пугала. Что, если рядом окажется недобрый человек? И на помощь позвать некого…
С другой стороны в домике имелись две комнаты и кухонька. Печки не оказалось. Но на дачу был проведен свет, стояли обогреватели. Самая необходимая мебель и даже небольшой запас продуктов – тоже были. Рита решила рискнуть.
Целый день она убиралась в домике, как могла, наводила уют, а потом привезла сюда мальчишек. Они пришли в восторг, поняв ситуацию так, что теперь у них есть свой собственный дом, в саду можно лепить снеговика, построить собственную горку. И никаких злых соседей рядом, теперь никто не будет их постоянно ругать, требовать, чтобы они не бегали и не шумели.
Немного денег у Риты было отложено, но она понимала, что долго на эту сумму не продержаться. Зная характер Юрки, она не сомневалась, что на помощь от него рассчитывать не приходится. А алименты… какие алименты, если он официально нигде не работает, а мотается по всяким шабашкам?
Была у нее мысль пойти к тому самому Димочке, за которого она выплатила кредит. Очень удобно ему было просто забыть о долге. Но Рита знала, что с вероятностью почти сто процентов она ничего не добьется. По слухам Димочка жил с девушкой, которая полностью его содержала. Сам же он предпочитал валяться на диване и не работать. Он и Рите скажет:
— А пошла ты… Если твой муж такой лох, что мне поверил – я не виноват.
И несколько вечеров подряд Рита до поздней ночи сидела возле мальчишек и думала, думала… Сыновья были укрыты ее шубкой – хоть мех и искусственный, а все ж так теплее. Рита ужасно боялась простудить ребят – как лечиться в таких условиях, сюда же и врача не вызвать.
В конце концов, нашлась еще одна добрая душа, которая согласилась приглядеть за детьми, а Рита поехала в город, чтобы узнать – может ли она рассчитывать на удаленную работу. В последние годы она научилась неплохо рукодельничать – шила и вязала игрушки. Необычные, оригинальные, яркие – у нее не раз покупали котят, щенят, пони и дракончиков. Заработок, конечно, крошечный, но все же.
Рита знала магазин, где торговали изделиями ручной работы. Сюда приходили те, кто устал от ширпотреба и хотел что-то особенное. Переговоры с хозяйкой оказались успешными. Рита показала ей фотографии своих игрушек, оставила несколько зверят. Она хотела еще пробежаться по магазинам, купить продуктов подешевле – хотя знала, что придется далеко тащить на себе тяжелые сумки.
… И она глазам своим не поверила, когда увидела Сашу. Никогда она не думала, что может столкнуться с ним вот так, на улице. Если бы она не знала его так хорошо, то, наверное, прошла бы мимо. Ничто больше не выдавало в нем бывшего детдомовца, который радовался лишнему куску хлеба. Дорогое пальто, холеный вид. Он вышел из какого-то учреждения, расположенного на центральной улице.
Рита помедлила минутку, а потом все таки догнала мужчину и коснулась его рукава.
— Саша, это ты?
Он узнал ее в тот же миг. Хотя она понимала, что выглядит не очень. Замученная, наверняка постаревшая. Никакой косметики, только губы подкрашены дешевой красной помадой, чтобы не выглядеть совсем уже жалко.
Но Саша обрадовался искренне, в этом сомневаться не приходилось. Он засыпал ее вопросами. Как она тут очутилась? Надолго ли приехала? Одна или с семьей? И как вообще они с Юркой поживают.
Рита не стала скрывать, и сказала, что они, скорее всего, расстались навсегда. Никогда еще она не видела Сашу таким взволнованным. Он предложил «посидеть где-нибудь и поговорить, потому что ты опять потеряешься на тысячу лет, а я не буду знать, где тебя искать».
Рита взглянула на часы и подумала, что успеет на последнюю электричку. Рядом с Сашей ей всегда было так надежно, спокойно… Может, и сейчас он посоветует что-то дельное.
Он привел ее в небольшой элегантный ресторан – и очень тактично сделал заказ сам. Сообразил, что Рита будет смотреть в меню с французскими названиями блюд примерно так, как коза изучала бы новые ворота.
А начали они с вина. Рита выпила свой бокал залпом, ей просто хотелось успокоиться. То что это элитное марочное вино и удовольствие полагается растягивать – даже не пришло ей в голову.
О себе Саша почти ничего не рассказывал. Упомянул лишь, что у него все нормально, свой бизнес, сюда приехал в командировку.
— Женат? — напрямик спросила Рита.
Она думала так, что кто-то может их с Сашей увидеть, и если у старого друга есть семья, у него могут быть неприятности.
— Нет, - он покачал головой с грустной улыбкой, — Пока еще ни в кого не влюбился. А зачем мне брак без любви? Развлекаться я могу и без штампа в паспорте.
Зато Риту Саша обо всем расспрашивал подробно. И вино развязало ей язык.
— Юрка детей своих оставил зимой на улице, понимаешь? — всхлипывала она, — Даже не поинтересовался, куда мы денемся, куда пойдем… И искать нас не стал. Если бы он по моим подружкам бегал – мне бы рассказали. Нет, ему по фигу… Он всегда был уверен, что я вытащу семью из любой передряги и со мной дети не пропадут.
— Я тебя предупреждал, — тихо сказал Саша, — Что так оно и будет. Именно так, а не иначе.
— Ну что мне теперь , на колени перед тобой встать и повиниться – Сашенька, ты был прав, ошиблась, я, дура такая? Только теперь уже поздно.
— И что ты будешь делать? — спросил Саша.
— Дотянем до весны, огород посажу, как-нибудь прокормимся. Может, подработаю, доведу дачку до ума , продам ее – и мы с мальчишками снова переберемся в город, в какую-нибудь комнатушку.
— Куда ты сейчас поедешь, на ночь глядя? — задумчиво сказал Саша, — Есть кому за детьми до утра присмотреть? Пойдем, переночуешь у меня в гостинице.
Рита внутренне ахнула от неожиданности этого предложения. И впервые в жизни махнула на все рукой – а, была не была… Она позвонила знакомой, которая следила за детьми, и сказала, что приедет утром. Знакомая была молоденькой девушкой, студенткой, она могла остаться ночевать на даче. Рита сказала, что заплатит ей вдвойне.
Сначала Саша пытался играть в бескорыстного друга, который готов уступить Рите свою постель в гостиничном «люксе», а сам переночевать на диване. Но проснулись они вместе на широкой кровати кинг-сайз. Саша думал, что Рита еще спит, а она следила за ним из-под полуприкрытых век. К этому моменту она точно знала, что не любила Сашу и никогда не смогла бы полюбить. Даже сейчас Юрка волновал ее больше.
А Саша между тем достал из портмоне несколько крупных купюр и тихонько положил их в сумочку Риты. Этого было достаточно, чтобы еще ошпарило стыдом и ненавистью к нему. Ей заплатили за ночь любви как особе легкого поведения.
Ка только Саша скрылся в душе и послышался звук бегущей воды – Рита выскользнула из номера. Она так спешила, что шубку и сапоги надевала уже в коридоре. Скорее к детям! Там он ее не найдет. Да и не появится у него мысль отыскивать. Если уж родной отец не сподобился к ним ни разу приехать… Хотя теоретически знал, где находится дача.
Дома Рита появилась безмерно виноватая, немедленно отпустила помощницу, заплатив ей с лихвой и весь день возилась с мальчишками.
Потом было несколько очень морозных дней, когда они все трое нос на улицу не высовывали. Рита шила своих медвежат и лисичек, рассказывала мальчишкам сказки и думала о том, что если придется зимовать тут еще одну зиму – дом нужно будет непременно утеплять.
Чувствовала она себя неважно, но списывала это на депрессию. Хотелось лежать и плакать. Рита все время думала о том, как она устала от перипетий жизни, как беспощадно обошлась с ней судьба, точно все время проверяла на прочность. Другим вон приходится куда как легче. Ей же жизнь не подкинула ни одного шанса зацепиться, выбраться из нищеты. Рита лежала, отвернувшись к стенке, глаза были закрыты, по щекам текли слезы.
— Мама, что ты все время спишь? – теребил ее старший сын Павлик.
— Что тебе нужно?
— Мы с Ромкой есть хотим…
Рита заставляла себя встать, варила картошку в мундирах, резала мелко лук, поливала постным маслом. Или жарила блинчики. Это была их обычная еда. Если ребят не мучил голод, они к ней не приставали. Чувствовали что-то.
Самой же Рите есть не хотелось абсолютно. Она только пила чай, стараясь экономить на сахаре – не больше одной ложечки в чашку. Сыновья ее несладкий чай не признавали, а магазин далеко и идти туда совершенно не хотелось. Но если запасы кончатся, то придется.
Юрка все-таки отыскал их и приехал. С пустыми руками и голодный. Ребятам не привез ничего, даже карамельки. Но сыновья все-таки повисли на нем. Юрка улыбался растерянно. Конечно, он не решил проблему, и даже не попытался. Он хотел узнать, не перезлилась ли Рита на него. И, может, она сама что-то придумала.
— Мам, кушать папе дай, - Павлик принесся как ракета и с той же скоростью унесся обратно – к отцу.
Пришлось варить на плитке макароны.
— Где живешь? — нейтральным голосом спросила Рита, пока Юрка ел.
Он пожал плечами, не поднимая глаз от тарелки.
— Когда у друзей…
— Как же они выдерживают твои пьянки?
— Когда просто в подъезде ночую, — продолжал он, — То в одном, то в другом. Потому что меня уже гоняют оттуда.
Он усмехнулся, точно предлагал и Рите повеселиться над этим обстоятельством.
— Ехал бы ты на свой Север, — устало сказала она, — Там какое-никакое место в вагончике тебе найдется. Ну и голодным не останешься. Ты рассказывал, что вахтовики питаются вскладчину. Нальют и тебе тарелку супа.
— Ты просто хочешь, чтобы я деньги быстрее на квартиру заработал, да? Потому и гонишь меня?
— Нет, — она покачала головы, — Деньги твои мне больше не нужны. Они не приносят счастья, они его отнимают.
Юрка помолчал несколько секунд.
— Рит, прости меня, — сказал он, наконец.
Видно было, как трудно ему дались эти слова. Мужики же терпеть не могут извиняться, признавать себя неправыми. Есть даже анекдот о мужчине, который вроде бы выговорил «прости меня», а на самом деле произнес «простыня».
Но Юрка молчал, значит, действительно винился перед ней.
— У сыновей прощенья попросишь, когда они подрастут, — сказала Рита, — За то, что их без крыши над головой оставил. А мне от тебя ничего не надо.
— Презираешь, да?
— Отстраняюсь, — она обхватила себя за локти, точно и вот так, жестом, закрываясь от него, — Живи, как хочешь, будь счастлив, если можешь. Только мою жизнь больше ломать не смей. Детей я подниму на ноги…
— Как же вы, — Юрка обвел взглядом нищую кухоньку, — Тут жить будете? Рит, может мне можно тоже у вас остаться? Ну, до весны, ну недолго уж… Мне же жить, правда, негде. Друзьям до чертиков надоел, работа пока не подворачивается. А здесь бы я пригодился все-таки. Снег почистить, дом там утеплить, еще что… Ты же знаешь – я все могу.
— Да, — медленно сказала она, — Ты можешь все.
Тарелка его была уже пуста. Рита подошла к двери и открыла ее:
— Иди.
Она была маленькая и худенькая по сравнению с ним. Но он не посмел ей перечить. Куртку он так и не снял, в доме было холодно. Поднялся, застегнул молнию, надел шапку.
— Рит, но, если что нужно будет, ты звони. Номер ты знаешь.
— Телефон еще не из пропил? Странно…
— Симку оставил, — признался он, — Вот чуть разбогатею, и телефон куплю новый. И себе, и мальчишкам…
— Иди, — повторила она.
И дверь за ним заперла на замок, точно боялась, что он может вернуться. Отгораживалась от него, как от врага.
А через несколько дней Рита поняла, что беременна. Ее ошпарило ужасом. Она не задумывалась – от кого этот ребенок, от Юрки или от Саши. Все равно она потеряла обоих, и ни с одним из них не свяжет свою жизнь. Но что ей делать теперь? Она понимала, что родит и этого младенца, и будет тянуть его из последних сил, но хватит ли этих самых сил? Детский дом что-то изменил в ней. Теперь она не могла отказать в праве на жизнь никому. Если в комнату залетала оса, Рита брала ее свернутым полотенцем и выбрасывала в форточку, наблюдая, как оса улетает прочь. Она никогда не наступила бы на жука, переползающего дорогу. Это была сентиментальность на грани идиотизма. Но, хотя жизнь и ожесточила ее, иначе она поступить не могла.