Многие кинокритики, любители и студенты разбирают по драматургии эпизод с продуктовыми карточками. Пожалуй, да, он достоин внимания для копания с персонажами, целями, и мотивацией. Но, почему-то, никто не обращает внимания на то, что за слова сказал Глеб Жеглов Шарапову после того, как отдал карточки Шуре.
Я — Антон Владимиров, писатель, композитор и кинематографист. Рассказываю о странных словах Глеба Жеглова в эпизоде с передачей товарных карточек.
В этой картине достаточно всяких загадок: технических, драматических, любых. Несмотря на это, её линия построена очень просто. Драматургия исключительно понятная, классическая: экспозиции, завязки, точки поворота, параллельные линии, закрытая концовка, которая представляется открытой — всё происходит одно из другого, как у Аристотеля.
Однако, есть моменты совсем непонятные, и именно к ним относится тот, который мы попробуем разобрать.
Итак, сцена начинается кадром с плачущей Шурой. Это персонаж второго плана, нам уже знакомый: несчастная женщина с кучей детей, жена алкоголика, инвалида войны. Типичный, в общем, случай. Играет Шуру актриса Нина Корниенко из города Соликамска. В своё время много снималась, играла в Московском театре сатиры, заслуженная артистка РСФСР. Жива, хотя лет ей уже много.
В общем, Шура плачет, подходят дети, муж, Шарапов. Никто ничего не понимает. Входит Жеглов. Выясняется, что продуктовые карточки украли (это была реально беда — всё равно, что сейчас бы украли всю зарплату за месяц, и детские выплаты). Жеглов берёт свои карточки, а также и Шарапова, отдаёт Шуре. Соседи тоже помогают, кто чем может — хлебом, картошкой. Жили бедно, разносолов особенно не было. Вроде бы всё понятно: характер Жеглова показали, изумлённого Шарапова тоже заключили в рамку, советских людей, помогающих ближнему, изобразили. Мораль вывели. Ну, а дальше идёт следующая сцена.
Жеглов смотрится в зеркало, одетый в китель (кстати, Высоцкий не любил форму, не хотел её надевать, но китель ему действительно идёт). Входит Шарапов с кружкой. Эти кружки несколько раз появляются в фильме, и, действительно, выпускались в то время. У меня таких две.
Жеглов, сев за пианино, говорит Шарапову, что нужно где-то достать еды и денег, так как карточек у них теперь нет. Сотрудники вспоминают, что у Пасюка есть сало (у кого же ещё), а у Копытина — квашеная капуста. И вот Жеглов произносит странную фразу: «В общем, придумается что-то. Из обмундирования загоним чего-нибудь».
И возникает вопрос: кому они загонят чего-нибудь из обмундирования ? Кто купит капитанский китель Жеглова ? Ведь это первая мысль, которая приходит в голову зрителю по ассоциативной связи: китель ! Кому он нужен ? Разве что бандитам — изобразить из себя милицию, ограбить кого-нибудь ?
Дед-ветеран, авиатор, рассказывал мне, что выданное бельё (кальсоны и фуфайку) часто меняли на самогон, еду и разные, так скажем, услуги. Качество белья было низким, рваное употребляли в качестве ветоши в наземных экипажах аэродрома. Впрочем, ещё поставлялись американские комплекты, они были получше. Может, речь об этом ? Но у Шарапова — только военная форма да немецкий штатский костюм (он фигурирует в ресторане). У Жеглова — не нужный никому китель. Что же они могли продать ?
Есть только один вариант: речь про обмундирование, которое выдавалось в милиции. Оказывается, выдавалось там очень много всего: «Чего только не было в трёх здоровенных тюках, которые я целый час паковал на длинном неструганом прилавке: шинель, мундир, гимнастёрки, галифе, бельё, сапоги, валенки, шапка, фуражка, портянки, подмётки, новенькая скрипящая и сверкающая «сбруя» — ремень с портупеей — и даже блестящие серебряные погоны с красными кантами — четыре пары, и на каждый погон по три звёздочки» [из книги «Эра милосердия» — А. В.]
Но и из всего этого мало что можно было бы продать или обменять. То же бельё, разве что. Всё остальное — элементы формы, и на рынке никто бы не купил их. С одной стороны, оперу МУРа форма особенно была не нужна, ведь на выездах никто её не надевал, а в отделении и тем более. С другой — продавать мундиры нельзя, а сапоги или валенки самому нужны, тем более, давали по одной паре. Кстати, удивительно, чего это все в фильмах того времени ходят по комнатам в сапожищах. Даже в деревне ничего подобного не видел.
Так что вопрос остался открытым. За кальсоны и фуфайку много не получишь, они и сейчас стоят копейки. А другое продать не получится. Не сходится эпизод.