Губден - одно из древних, крупных и богатых селений Дагестана. 25 августа 1996 года отмечался пятитысячный юбилей поселения Бахру-Кадар, переименованного позднее в Губден.
Территория губденцев растянулась от Каспийского моря до селения Урма на западе, от Какашуры до Уйташа на севере. Она составляла 2400 м2.
Губден - своего рода ворота в горные районы. Через него идут дороги в сторону Дербента и Леваши. По старой дороги построена новая асфальтированная дорога в Леваши; она не только удобна, но и сокращает расстояние из Махачкалы до Леваши на 20-23 км.
Губден, по всем данным, является местом раннего обитания человека. Здесь имелись благоприятные для этого естественно-географические и климатические условия. К селу примыкал лес, богатый дичью, растительным и животным миром. Нынешний Губден образовался вокруг Бахру-Кадара - главного поселения союза 23 общин. Позднее произошло переселение 22 общин в Бахру-Кадар. Предполагают, что заселились они целыми общинами, сохранив свои названия: Пилив-аул, Чуднаул, Хьараул, Къякаул, Чунанаул, Ачаул, Бяхаул, Янкъяаул и др. Есть немало оснований считать, что одно из первых феодальных образований Дагестана - Филан – было на территории района.
Губденцы до сих пор называют эту местность Пилив-аул гора. Это переселение, по всей вероятности, было вызвано военно-стратегическими соображениями. С запада Бахру-Кадара протекает река Губден-озень, тогда еще полноводная, о чем свидетельствует глубина и ширина ее русла. С востока селение защищает гряда скал. С образованием нынешнего села была построена крепостная стена протяженностью до 10 км, охватывающая площадь около 15 кв. км с тремя воротами и тремя сторожевыми башнями. Следы постройки сохранились до наших дней.
Археологические раскопки на местах прежних сел и непосредственно в самом Губдене свидетельствуют, что поселению, которое ныне называется Губден, более 5 тысяч лет. Подтверждение этому - находки, относящиеся к эпохе ранней бронзы.
На месте, где стоит селение, со времени эпохи ранней бронзы существовало поселение Бахру-Кадар, или Бах-Кадар. У губденцев было много земель, т.к. при образовании их общего села были объединены земли 23 сельских обществ.
По переписи 1886 г. (более ранних данных нет), общая площадь губденских пахотных земель составляла 36187,6 га, лесов -10225 га, горных пастбищ - 1500 га, сенокосов - 250,4 га, садов - 52,2 га. Это после того, как около тысячи га земли были переданы соседним селам и 2000 га - госфонду. По этой же переписи, здесь было овец и коз 44090 голов, крупного рогатого скота - 3715, лошадей - 372, ослов - 107 голов и т.д. В самом начале XX в. в Губдене было 40 (кутанов) къуш, на каждом из которых имелось более 3 тыс. голов овец и коз. Есть запись, что здесь было 123 тыс. голов мелкого скота.
В Губдене, по той же переписи, проживало 16690 человек. Теперь в пяти селах, образовавшихся из Гублена (Гурбуки, Шамшахар, Джанта, Манас и Кадиркент), и в самом Губдене проживают более 13900 человек, а общее число губденцев с проживающими в городах составляет более 35 тыс.
Источники XV в. свидетельствуют о том, что здесь еще раньше произошло социальное расслоение села (талханы, беки, свободные крестьяне - уздени и лаги). Губден, как союз общин, управлялся избираемыми старшиной и кадием, но есть источники, утверждающие, что здесь в разные периоды этим союзом общин управляли местные князья. Губден- как союз общин формально входил в шамхальство Тарковское, но на деле проводил самостоятельную политику. Губден последовательно поддерживал с Россией мирные отношения. И только однажды вместе с шамхалом Тарковским выступил против русских войск, оставленных Петром I в крепости Святой Крест, что обернулось разорением аула.
Губден играл большую роль в политической жизни Дагестана, решительно выступал против междоусобиц, часто исполнял роль посредника при обострении отношений между Кайтагским уцмием и шамхалом Тарковским, между Акушинским обществом и шамхалом, между дагестанскими правителями и Россией.
Основными занятиями губденцев были полеводство н животноводство. Земли находились в основном в общинной собственности, пашни и пастбища распределялись ежегодно по жребию. По всеобщему признанию, губденцы имели богатый опыт ведения сельского хозяйства. Они не засевали на второй год одни и те же участки. Существовал своего рода трехпольный севооборот, поэтому и получали высокий урожай. По всему Дагестану славились два сорта пшеницы, адаптированные к местным условиям, - "Сари-Бугда" и "Ахъ-Бугда". Губден был одной из главных житниц в Дагестане. В засушливые годы губденцы помогали соседям зерном, иногда даже безвозмездно. Здесь водилась крупная по сравнению обычной горской курдючная порода овец, исчезнувшая с введением новых мериносных пород. Сады выращивались в Губдене преимущественно вокруг села на террасах.
Губденцы не принимали участия в национально-освободительной борьбе. В Губдене побывали шейх Мухаммед Ярагский, имам Кази-Мухаммед, посланцы имамов Гамзат-бека и Шамиля, но губденцы отказались их поддержать. В этом немалую роль сыграла политика акушинского кадия, его авторитет и выступления. Ссылаясь на источники ислама, он доказывал, что борьба имамов является отступлением от ислама и пути пророка, т.к. разрешает убивать и грабить мусульман, которые их не поддерживают или мирно живут в местностях, занятых русскими. Дагестанцы не могут изгнать русских, и война с ними принесет только горе и несчастье. На встречах старейшин и кадиев даргинских сел неизменно приходили к этому заключению. Такая позиция может показаться кое-кому неразумной, но тогда она принесла хорошие плоды: селение удалось сохранить, его не разрушили. Правда, мюриды Шамиля похищали людей, в т.ч. женщин, и отпускали их за выкуп, но это не сравнимо с тем, что могло быть в случае участия в борьбе.
Будучи расположенным как бы у горских ворот и являясь владельцем части Прикаспийской низменности от Уйташа почти до станции Инчхе, Губден принимал на себя удары многих завоевателей, которые шли через этот проход: арабов, татаро-монголов, крымских татар, иранских башибузуков, турецких янычар. Губден не раз был разрушен грозными завоевателями. Когда жители не в состоянии были удержать натиск иноземных орд у мощеной крепостной стены, то уходили в горы и леса, а затем возвращались обратно и восстанавливали селение.
Губденцы сыграли немалую роль в создании и развитии многонациональной дагестанской культуры. Особенно примечательны их культура земледелия, животноводства, архитектура внутреннего планирования домов, организация быта. Запись турецких путешественников дает основание утверждать, что архитектура села, интерьер комнат, предметы домашнего обихода и форма одежды здесь очень мало изменились. Губденку можно узнать на значительном расстоянии. Этот консерватизм имеет и позитивное значение. В условиях современной цивилизации слишком резко разрушаются национально-культурные традиции, а губденцы сумели сохранить свою самобытность.
Следует признать, что письменная культура здесь не имела особо широкого распространения. Пока удалось выявить рукописи медиков Юсуфа Гаджи и Эрпели Кади, поэтов Аскадин Хаджи (Гапиз). Особую ценность представляет рукопись Юсуфа Гаджи, свидетельствующая о знании автором анатомии и многих клинических наук. В селениях Дагестана обнаружено пять списков этой рукописи. В Губдене была обнаружена всемирно известная рукопись "Дербенд-намэ". Предполагают, что ее автор Мухаммед Аваби бывал в Губдене. В этих же местах найдены списки ряда других мусульманских ученых. Невыясненным остается пока вопрос о времени исламизации Губдена. Археологи считают, что, когда Урцекинское городище, расположенное на территории Губдена, было разрушено арабами в VIII в., там было иное верование. После VIII в. арабов в Дагестане не было, не приходили и другие иноземные силы, выступающие за распространение ислама, до XV в. Следовательно, можно предположить, что ислам распространен здесь местными миссионерами. Существует предание, что таковыми были газикумухцы, а в Гази-Кумухе ислам утвердился не раньше XII в.
В Губдене высоко почиталась и почитается женщина. Она не занималась заготовкой топлива, уходом за животными. В делах домашних женщина во многом была главной, например, не принято было выдавать дочь замуж без согласия матери. Может быть, климатические условия и то обстоятельство, что губденки не занимались физическим трудом, сыграли роль в том, что они, как правило, белолицы, хрупки и красивы.
Такое положение женщины наталкивает нас на мысль, что у губденцев матриархат существовал значительно дольше, чем у других дагестанцев. Об этом говорит и фольклор губденцев: "Родичи отца - по имуществу, матери - по душе", "Дружи с братом жены, кушай у отца, спи - у брата матери".
В начале XX в. в Губден проникают революционные идеи. Некоторые губденцы восприняли их, имели связи с Уллубием Буйнакским и Махачом Дахадаевым. Еще в 1918 - 1919 гг. возникли здесь партийная и комсомольская организации. Из Губдена вышли такие видные деятели революционного движения, как Абдулвагаб Гаджиев и Ахмед Магомедов (Белый Ахмед). А.Гаджиев был членом подпольного обкома партии и в числе пяти большевиков во главе с У.Буйнакским расстрелян по решению военно-шариатского суда за идейные убеждения. А.Магомедов, руководитель губденской парторганизации, был назначен представителем штаба фронта и обкома РКП(б) в Кайтаго-Табасаранском округе в период антиденикинского восстания, схвачен и расстрелян деникинцами вместе со своим боевым другом Оскаром
В Губдене действовало несколько немногочисленных партизанских отрядов (отряды И.Т. Эбуева, Х.Адаева, X. Муртузалиева и др.), обучению военному делу которых помог Георгиевский кавалер, участник империалистической войны Ахмед Даудов из Мекеги, героически погибший вместе с 230 губденцами в сражении с бичераховцами на ст. Манас. Губден в числе первых трех сел Дагестана был объявлен революционным аулом и награжден Красным Знаменем. Неслучайно деникинцы дважды нападали на Губден. Как сообщает газета «Искра» от 24 ноября 1919 г., во второй раз они сожгли селение, ограбили 2026 хозяйств, убили 212 человек, в т.ч. 20 детей, угнали 15 тыс. овец, 2500 голов крупного скота, 150 лошадей, 77 ослов.
В период коллективизации сельского хозяйства здесь образовалось 6 колхозов.
Коллективизация сельского хозяйства и раскулачивание здесь проводились как и в других местах: не было вообще критерия в подходе к вопросу раскулачивания, господствовал субъективизм по существу политически неграмотных и малограмотных руководителей
,