В прошлой части я рассказал о начале ВОВ и участии прадеда в боях за Кавказ на перевалах Абхазии. Немцы так и не добрались до побережья Сочи и Сухуми, а затем начали отступать на равнину, но сдаваться враг не собирался. Предстояли страшные бои на Кубани.
Первую часть биографии Кондрата Яковлевича о службе в Забайкалье в особом колхозном корпусе можно прочитать по ссылке.
Январь 1943 года ознаменовался генеральным наступлением на окруженную немецкую группировку Паулюса под Сталинградом. Коренной перелом был достигнут и на самом юге советско-германского фронта - предгорьях Кавказа. Закавказский фронт перешел в наступление и разгромив немцев в районе Моздока и Малгобека преследовал их, освободил курорты Кавказских минеральных вод и быстро продвигался вдоль реки Кубань.
Оставшиеся немецкие войска на юге были вынуждены отступать на Армавир и Краснодар, чтобы далее двигаться к Керченскому проливу и Крыму.
Черноморская группа войск Закавказского фронта генерал-лейтенанта Петрова действовала на северных склонах Кавказского хребта с целью перехвата путей отхода немцев и овладения крупнейшим центром Кубани - Краснодаром.
В это время 61-я стрелковая дивизия, в которой служил Кондрат Яценко, вошла в состав 56-й армии группы войск Петрова и получила задачу: пересечь Кавказский хребет через Шабановский перевал и овладеть кубанской станицей Новодмитриевской. Станица прикрывала с юга Краснодар и важную железнодорожную артерию для снабжения немецких частей от Краснодара до Черного моря.
Дивизии Кондрата Яковлевича предстояло совершить марш из района Лазаревской по маршруту: Туапсе - Джубга - Сторожевая - Шабановский перевал и выйти в район станицы Ставропольской. Только вот незадача, дороги там еще не было и ее предстояло построить.
Даже в наше время дорога через Шабановский перевал не имеет асфальтового покрытия и становится довольно опасной в осенне-зимний период. А тогда, в январе 1943 года, бойцам и командирам 61-й сд предстояло совершить настоящий подвиг.
Как выглядит Шабановский перевал в наши дни можно посмотреть на этом видео.
Марш предстоял тяжелый. Путь от станицы Сторожевая на южных склонах Кавказского хребта до нового места сосредоточения у станицы Ставропольская пролегал горными тропами. Осенью и зимой они становились почти непроходимыми. Шабановский перевал на это время года закрывался.
Генерал-лейтенант Петров Иван Ефимович, который с октября 1942 года занимал должность командующего Черноморской группой войск Закавказского фронта, потребовал, чтобы части дивизии, совершая марш, проложили дорогу через перевал и для себя и для частей, которые идут вслед.
За несколько дней был заготовлен шанцевый инструмент - пилы, лопаты, кирки, топоры и закончены все необходимые приготовления.
5 января 1943 года дивизия выступила к перевалу, к 13 января части стали подходить к станице Сторожевой. Сейчас это место находится в 6 км к востоку от села Молдовановка и в 6 км к северу от села Дефановка.
Отсюда начались работы по строительству дороги. Как только подошли к горам стало ясно - артиллерия и обозы пройти сразу не смогут и поэтому решили совершать переход в две очереди: сначала стрелковые части с вьючным транспортом, а артиллерию, тяжелые минометы и обозы только после постройки дороги.
Лошадей под вьюки не хватало. Боеприпасы и вооружение взяли на себя бойцы и офицеры. Конечно же, такая нагрузка еще больше осложняла и без того непростой горный марш. Не благоприятствовала и погода - шли круглосуточные дожди. Почва размякла, грунт сползал. Горные дороги стали вовсе непреодолимыми, люди и лошади увязали в жидкой грязи.
Вот несколько примеров из боевого донесения штаба 61-й сд от 14 января: «...срезан верхний слой земли и деревянный настил на 500 м… …на 17 км. полностью очищена грязь и на 30% заготовлены жерди…»
Насквозь промокшие уставшие люди продолжали прокладывать дорогу. Работали от зари до зари, устраивая участок дороги, а в ночь дивизия преодолевала этот только что построенный участок. Но дорога, как старательно ее не укрепляли, оставалась ужасной. Горные воды размывали грунт, бревенчатый настил расползался, бревна проваливались в дорожную жижу. Понадобился колоссальный труд, чтобы создать путь сколько-нибудь пригодный для пехоты и вьючных животных.
Едва передовые части миновали перевал, как дожди сменились небольшими морозами со снегопадом. Грязь загустела, на поверхности образовались кочки, но вся дорога не промерзла. Люди и лошади стали скользить, а в местах скопления грязи по-прежнему проваливались.
В результате огромного напряжения и работы днем и ночью, дивизия за 4 суток перевалила через хребет, построив на Шабановском перевале проходы для вьючного транспорта.
18 января 1943 года, когда еще велись работы по прокладке дороги на северных склонах, 61-я сд получила приказ сосредоточиться для наступления. Стрелковые полки дивизии в течение суток горными тропами спустились в кубанскую долину и достигли южных подступов к станице Новодмитриевская.
Новодмитриевская находится в 15 км к югу от Краснодара и в 5 км от шоссе и железной дороги Краснодар - Новороссийск. С юга к дороге примыкают крупные кубанские станицы: Северская, Ильская, Холмская, Ахтырская, Абинская, Крымская и другие. Эту цепь станиц противник укрепил и здесь же в районе Крымской пролегала «Голубая линия». Так у нас называли оборонительную линию «Готенкопф» (Голова гота) между Азовским и Черным морями.
Общая протяженность укреплений достигала 113 км по линии Азовское море – Киевское – Крымская – Нижнебаканская – Новороссийск. Основная оборонительная полоса имела глубину до 6 км, но следом за ней на глубину 30-40 км простирались хорошо укрепленные рубежи.
Станица Новодмитриевская не отличалась выгодными рубежами для обороны, но оставалась последним крупным населенным пунктом на пути Красной Армии к Краснодару. Немцам пришлось с трех сторон организовать прочные полевые укрепления. Были построены ДОТы и вырыты траншеи, все каменные здания на окраинах были превращены в огневые точки. Немецкий гарнизон мог рассчитывать на поддержку артиллерии и даже танков.
В несравненно худших условиях находилась 61-я стрелковая дивизия Кондрата Яценко, которой предстояло штурмовать станицу. Бойцы и командиры были изнурены тяжелым горным переходом. Дивизионные орудия из 55-го артиллерийского полка и даже вся полковая артиллерия остались по другую сторону Кавказских гор. Не хватало боеприпасов, можно было рассчитывать только на то, что принесли на себе и на вьючных животных.
Еще хуже было под Новодмитриевской с продовольствием. Взятое с собой съели еще во время перехода. Вступали в бой почти на голодный желудок. Ни хлеба, ни мяса, ни жиров. Не было даже соли. Всё осталось за перевалом и рассчитывать на скорый подвоз не приходилось. Чтобы хоть как-то накормить людей, в ход пошли выбывшие из строя лошади.
Уставшие и изнуренные, голодные и без артиллерийской поддержки части 61-й стрелковой дивизии начали штурм Новодмитриевской 20 января 1943 года.
Вероятно, именно в этот период лейтенант Яценко получает очередное повышение и становится командиром одной из трех пулеметных рот отдельного пулеметного батальона 61-й стрелковой дивизии.
В автобиографии он написал, что стал командиром роты с января 1943 года, хотя в том же личном деле указано, что это произошло даже раньше - с ноября прошлого года. Возможно, еще в конце 1942 года он начал исполнять обязанности командира.
Ниже представлен боевой приказ об атаке 20 января 1943 года станицы Новодмитриевской частями 61-й сд. Из-за отсутствия артиллерии и даже мин, комдив все-таки перенес начало атаки на вечер с наступлением темноты, чтобы постараться достигнуть хоть какой-то внезапности.
После захода солнца 307-й стрелковый полк овладел перекрестком дорог к северу от Новодмитриевской, но в саму станицу ворваться не сумел. 221-й стрелковый полк овладел несколькими домами на восточной окраине. 66-й стрелковый полк также не смог достичь успеха при наступлении с юга. К середине дня у частей заканчиваются боеприпасы и они были вынуждены откатиться на исходные рубежи.
Начало боя за Новодмитриевскую было явно неудачным. В течение 22 января 1943 года с гор спускается отдельный пулеметный батальон Кондрата Яценко и несколько других подразделений, которые заканчивали строительство горной дороги через перевал.
Пулеметной ротой, в которой служил Кондрат Яценко, усилили 66-й стрелковый полк, вместе им удалось овладеть тремя кварталами станицы. Еще одна пулеметная рота прибыла на помощь 307-му стрелковому полку. Новые подразделения вводились в бой сходу, без подготовки и на тех же направлениях, что и при прошлом штурме. Ожесточенный бой длится еще в течение суток. Немцы бросили в контратаку пехоту и даже несколько танков. Советские части вновь были вынуждены отойти на исходные позиции, но и противник не смог отбросить их населенного пункта. К исходу 23 января на фронте наступает затишье.
В наградном листе на Кондрата Яковлевича Яценко упомянут эпизод 27 января 1943 года. В районе хутора Аульная Балка Краснодарского края на занятые его ротой позиции немцы начали контрнаступление. Выдвинув на левый фланг 3 станковых пулемета, он открыл внезапный двухфронтальный огонь и посеял панику среди наступающих немцев. Бросив около 30 человек убитых и раненых, враги беспорядочно отступили.
В наше время хутор Аульная Балка не существует, но его легко можно найти на военных картах тех лет. Он располагался между станицей Новодмитревской и хутором Новый Северского района на берегу реки Бзюк.
Вот что удалось найти в оперативных документах дивизии за этот день. С 4 часов утра 27 января противник начал вести артиллерийский и минометный огонь. С 7 часов утра перешел в контратаку по всему фронту 61-й стрелковой дивизии. Позиции 66-го стрелкового полка, усиленного пулеметной ротой Яценко, были атакованы силой в одну роту при поддержке двух шестиствольных минометов.
В том числе, благодаря станковым пулеметам атаку удалось успешно отбить и на поле боя осталось около 30 немецких солдат и офицеров.
В оперативной сводке от 19:00 27.01.1943 года указана, что затем последовала наша контратака. Резервный батальон командира дивизии при поддержке двух танков отбросил немцев на север от хутора Аульная балка в район отметки 45.3, которую можно видеть на карте.
Из воспоминаний Королева Алексея Никоноровича, служившего в пулеметной роте соседней 127-й стрелковой дивизии, которая также освобождала Кубань и станицу Крымскую:
«Это пулеметная рота была, 3 взвода и каждый из них предавался или роте, или батальону. В каждом взводе было 3 пулемета… …пулемёт – это огневая точка. Обычно он всегда находится под прямым обстрелом, поэтому погибало много пулеметчиков. Пополнение не успевали получать. Конечно, больше всего нам вредили ротные и батальонные минометчики и артиллерия. Но под станицей Крымской уже 15 апреля пришли танки и «Катюши», а нас к тому моменту уже оттеснили на 3 км. Страшно тогда было: все смешалось с землей, все горело, сплошные взрывы стояли. У немцев были «Ванюши», а у нас «Катюши», но сам я под обстрел немецких минометчиков как-то не попадал…
…Когда мы шли по Кубани до станицы Крымской, мы были на самообеспечении. Здесь были стога с необмолоченным рисом. Вот его мы и брали. Но когда освободили станицу Ивановскую, один кузнец изобрел мельницу, благодаря чему он снабдил не только дивизию, но и станичников рисом. Это была ручная мельница с жерновами. В результате не мука производилась, а получалась как бы сечка.
После 15 апреля уже подошли тылы, нас стали кормить кашей, супом, вареной рыбой. Питание было нормальным.»
На следующий день противник продолжал вести артиллерийский и минометный огонь, но в атаку идти больше не решался. А у частей 61-й стрелковой дивизии было по-прежнему плохо со снабжением: «...мин нет, снарядов 0,25 боекомлекта, патроны на исходе, продфуража нет.»
Стоит немного рассказать об основном вооружении всех пулеметных рот того времени - легендарном пулемете «Максим».
Еще в Русско-Японскую, в I мировую и Гражданскую, в Финскую, а затем и всю Великую Отечественную войну «Максим» верой и правдой служил русским воинам. Морально устаревший к тому времени пулемет тем не менее оставался самым надежным и по некоторым характеристикам был даже лучше более новых моделей.
Он применялся пехотой и горными стрелками, устанавливался на кораблях, автомобилях и бронепоездах. Существовала даже счетверенная зенитная установка из «Максимов» для стрельбы по низколетящим самолетам.
Высокий профиль пулемета из-за щита не позволял маскироваться, потому расчеты часто снимали громоздкий щит. Неудобств добавляла и матерчатая лента, которая должна была бережно храниться, надо было при этом избегать ее намокания, иначе оружие давало осечку при стрельбе. Да и достать воду для кожуха часто тоже было сложной задачей на поле боя.
Несколько дней части 61-й дивизии приводили себя в порядок и готовились к новому наступлению. Параллельно началось выяснение причин неудачного штурма Новодмитриевской.
Сохранилась справка по 61-й сд от 2 февраля 1943 года, подготовленная начальником особого отдела НКВД 56-й армии капитаном госбезопасности Шарашенидзе. Среди причин провала наступления были указаны использование разведподразделений дивизии не по назначению, отсутствие артиллерии и боеприпасов.
В этом же документе описано множество печальных, но важных для понимания эпизодов боя за Новодмитриевскую:
«24.01 командный пункт дивизии перенесен за боевые порядки 221-го стрелкового полка и на следующий день танки противника разбили КП дивизии и 221-го сп, т.к. выбор командных пунктов был настолько неудачен, что они хорошо просматривались со стороны противника.»
«Командир 66-го стрелкового полка подполковник Гаврилин узнав, что его подразделения дрогнули и отходят с поля боя, заявил своему начальнику штаба капитану Гурову “бери и командуй полком, а я не могу”, после этого Гаврилин ушел в землянку и на некоторое время самоустранился от руководства боем.»
«22.01 в ночном бою командир 3-й роты 66-го стр. полка лейтенант Попов бежал с поля боя, чем увлек за собой роту и отдельных бойцов других подразделений. Принятыми мерами работников особого отдела НКВД дивизии бегство было приостановлено и последние возвращены в боевые порядки. Командир роты лейтенант Попов по постановлению особдива расстрелян.»
В этой же справке указаны потери подразделений 61-й сд. По состоянию на 28.01.1943 г., т.е. всего за одну неделю боев, 66-й стрелковый полк понес самые тяжелые потери - 759 человек, 221-й стрелковый полк потерял 519 человек, 307-й стрелковый полк потерял 330 человек, отдельный пулеметный батальон потерял 132 человека. Напомним, что по штату отдельный пулеметный батальон стрелковой дивизии состоял из 253 человек. Т.е. за неделю боев пульбат Яценко потерял 60%, а то и 70-80% личного состава.
Всего 61-я дивизия потеряла за эти дни 2001 человека. Это был боевой костяк соединения и к 28 января в строю оставалось всего 650-700 активных штыков.
Не легче было и раненым бойцам. Эвакуация задерживалась из-за отсутствия транспортных средств. Санчасти не имели необходимых медикаментов, а ближайших госпиталь находился в 25 км от дивизии.
Положение с питанием дошло до того, что к 29 января 1943 года кончились даже сухари. Отдельные подразделения, например, разведрота, не получали никаких продуктов уже 2-3 дня. Во время перехода через горы и последних боев у 2000 бойцов и командиров совершенно испортилась обувь, а заменить ее было нечем. Из-за этого участились случаи простудных заболеваний и обморожения.
В последующую неделю подразделения 61-й сд продолжали приводить себя в порядок и накапливать боеприпасы для будущего наступления. В каждом полку удалось накопить до 80 тысяч винтовочных патронов и до 20 тысяч патронов для ППШ, по несколько сотен ручных гранат и мин. С продовольствием ситуация продолжала оставаться критичной - только в 307-м стрелковом полку был запас на 1 сутки, в остальных частях продуктов не было почти совсем.
С невероятными трудностями к фронту подтягивается 55-й артиллерийский полк дивизии. Яркое представление о том, что пришлось преодолеть артиллеристам, дает рассказ майора Самарина Анатолия Михайловича:
«Орудия увязли в глубокой грязи лесной дороги. Метр за метром на руках тянули мы их. Вечером вышли к берегу горной реки. После дождей она разлилась, переправы не было. Капитан Ермаков решился было использовать брод, но высокая вода покрыла двуколки с боеприпасами и повозки с военным имуществом. Лошади потеряли дно. Снарядам и имуществу грозила гибель. Тогда парторг батареи командир орудия Шалва Хиджикадзе, артиллеристы Тупиков, Богданов, несмотря на мороз, на то, что по берегам реки застыла уже кромка льда, разделись и бросились в воду. В ледяной воде, коченея от холода, артиллеристы спасали повозки и мало-помалу перетягивали на другой берег. 18 часов провели батарейцы провели на переправе и их поистине героический труд не пропал даром. Вся материальная часть и лошади были переправлены на другой берег и батарея продолжала свой путь к фронту.»
В эти же дни 61-й дивизии придают две танковые роты. Во всех подразделениях развернута мощная агитация личного состава на фоне прорыва Блокады Ленинграда и разгромом армии Паулюса в Сталинграде.
8 февраля 1943 года в 8 утра 61-я сд снова идет в атаку. Направление удара смещается на север. За время затишья немцы еще сильнее укрепили восточную окраину станицы Новодмитриевской, построили новые ДЗОТы, поставили минные и проволочные заграждения. С севера и северо-запада немецкая оборона была слабее.
Подразделениям 61-й сд вновь удается захватить перекресток дорог на севере от станицы Новодмитриевской. Немцы отвечают немедленным контрударом с участием танков и отбрасывают наши части на исходные рубежи. Ночью советские войска вновь идут в атаку и занимают перекресток, но днем ситуация повторяется и немцы их выбивают.
Бои идут с нарастающим упорством. Как раз в эти дни немцы ведут эвакуацию из Краснодара и не жалеют сил на удержание Красной Армии. Наши части тоже дерутся самоотверженно. Командир пулеметной роты лейтенант Кулагин Иван Иванович, когда один из его расчетов полностью вышел из строя, сам лег за пулемет и, несмотря на то, что был ранен, вел огонь до вечера. Кулагин был второй раз ранен и умер у пулемета. Такой же пулеметной ротой командовал лейтенант Яценко.
К 12 февраля 1943 года общая обстановка на фронте начинает меняться. Немцы покинули Краснодар и отходили на новые рубежи. 13 февраля противник, отбивая наши атаки, начинает отвод своих сил из Новодмитриевской. Ночью 61-я дивизия заходит в восточную часть станицы и к 2 часам ночи 14 февраля полностью ее занимает.
24 дня длилось сражение за Новодмитревскую. Для многих товарищей Кондрата Яценко это стало боевым крещением. Потери были велики, но оставшиеся бойцы и командиры приобрели бесценный опыт.
Из воспоминаний ветерана боев на Кубани Шпака Ивана Яковлевича:
«Когда мы снова загнали немцев за Краснодар, у меня в роте осталось 18 активных штыков. Под станицей Крымская мы уперлись в очень сильно укрепленную позицию, так называемую «Голубую линию». Немец там сидел полгода, и успел подготовиться. Чего там только не было: несколько эшелонов траншей, блиндажи, доты. Что характерно, я со своей ротой занимал оборону по винограднику на сопке. Половина сопки у немцев, а половина моя. От роты одно название...
Из этих 18 человек чуть ли не все национальности страны: грузины, армяне, татары. Кого только не было. И все понимали, что надо… и беспрекословно подчинялись, и не было такого, чтобы неповиновение какое-то или еще что. Это очень-очень сложно объяснить… Это как большая семья. Человек, впервые попавший в действующую армию, он день – два ничего не понимает. А если ему помочь, он встанет рядом с тобой такой же, как и остальные, кто провоевал год или два. Солдату любой национальности я скажу большое спасибо за то, что они верили в меня и, не задумываясь, исполняли мои приказы.»
Противник, оставив Новодмитриевскую, отошел на новый оборонительный рубеж по восточной окраине станицы Северской в 15 км к западу от Новодмитриевской.
И тогда, и в наши дни это крупный районный центр на Кубани. Для немцев станица стала удобным опорным пунктом. На востоке от Северской простирается равнина без густой растительности и оврагов, что не позволяло скрытно к ней подобраться. Здесь же были две линии окопов, колючая проволока и минные поля. С севера станица прикрыта железнодорожной насыпью, с юга укрепленными возвышенностями.
В Северской оборонялись, преимущественно, потрепанные остатки гарнизона из Новодмитриевской: 207-й пехотный полк 97-й легко-пехотной дивизии, 3-й кавалерийский полк 9-й румынской кавдивизии и отдельный 994-й штрафной румынский батальон, а также артиллерия. Части 61-й сд сразу начали преследовать противника, двигаясь к Северской.
С востока на Северскую наступали три соединения 56-й армии: 55-я гв. стрелковая дивизия, 394-я стрелковая дивизия и 61-я стрелковая дивизия Кондрата Яковлевича. Ей ставилась задача овладеть северной частью населенного пункта и развивать успех в направлении станицы Ильской (современный пгт Ильский).
За два дня 61-я стрелковая дивизия вышла на подступы к станице Северской. Эти события также упомянуты в наградном листе Кондрата Яковлевича Яценко.
По данным из документа, 15 февраля 1943 года под станицей Северской, после минометного обстрела, немцы пошли в контратаку на занимаемые его ротой позиции. Командование батальона было выведено из строя. Приняв на себя командование батальоном, Кондрат Яценко отбил контратаку, уничтожив около сотни фашистов. За этот бой позже он получил Орден Красной Звезды.
Орден Красной Звезды был учрежден в 1930 году, одновременно с орденом Ленина, и стал второй по значимости исключительно боевой наградой СССР. Изготавливался из серебра.
Орден Красной Звезды уникален тем, что является по сути единственным орденом СССР довоенного периода, дизайн которого не претерпел каких-либо значительных изменений. Самым существенным изменением можно считать изменение положения красноармейца на центральном медальоне. В середине 30-х воинский устав РККА претерпел изменения, и стойка солдата во время штыковой атаки изменилась, в результате чего изменили и стойку солдата на ордене. Всего за время II мировой войны было произведено примерно 2 860 000 награждений.
Вероятнее всего, в наградном листе идет речь о событиях не 15-го, а о 16-м или 17-м февраля 1943 года. После нескольких стычек по пути к станице, именно утром 16 февраля советские войска завязали бой на окраинах Северской.
307-й и 221-й стрелковые полки успешно преодолели проволочные заграждения и выбив немцев из двух линий окопов ворвались на северо-восточную окраину станицы. 66-й стрелковый полк наступал по открытой степи и под огнем залег у проволочных заграждений, но его действия помогли продвинуться соседям.
За день 16 февраля немцы трижды контратаковали позиции 307-го и 221-го полков, стремясь отбросить их от населенного пункта. В фондах ЦАМО была найдена аннулированная оперативная сводка штаба 61-й сд от 20 часов 16.02.1943 года, в которой указано, что 1-й батальон 307-го сп был даже окружен и уничтожен противником, а 221-й сп был вынужден отойти на исходные рубежи. Но наверх этот документ отправлен не был. Возможно, командование дивизии побоялось реакции в штабе 56-й армии, либо столь печальные выводы оказались преждевременными.
Оперсводка штаба 61-й сд от 17 февраля раскрывает еще несколько интересных подробностей о боях за Северскую. Помимо плотного огня минометов и фланкирующих пулеметов, наступающим преграждали путь разлившиеся ручьи.
В этот день была зафиксирована контратака немцев из 50-60 человек на левый фланг 221-го стрелкового полка. В взаимодействии с соседним 66-м полком атака была отбита. Вполне возможно, что в отражении этой атаки принимали бойцы пулеметной роты Кондрата Яценко.
По информации из «Истории боев и походов 61 сд», которую написал непосредственный командир Кондрата Яценко - Бегунов Сергей Филиппович - 17 февраля в контратаку пошел 994-й штрафной батальон из румын. В плен было взято 20 человек, остальные были убиты или отступили.
В течение 18 января, прикрываясь арьергардными группами, немцы продолжили отход к оборонительным рубежам «Голубой линии». Подразделения 61-й стрелковой дивизии полностью заняли Северскую и не задерживаясь продолжили преследование противника в сторону станицы Ильской (современный поселок городского типа Ильский).
К 11 часам утра советские войска сбили несколько вражеских заслонов и с ходу вошли в Ильскую. Немцы отступили за естественное препятствие посреди станицы - реку Иль. Им удается взорвать мост и за счет этого удержать большую часть станицы до конца дня.
Но в ночь на 19 февраля войска 61-й сд форсируют реку и выбивают из станицы группы прикрытия. Гонка к «Голубой линии» продолжается. За 19-22 февраля дивизия Кондрата Яковлевича проходит около 60 км.
Преодолевая раннюю распутицу и мобилизуя местные ресурсы для восполнения продовольствия и транспорта, советские войска двигались на запад. То в метель, но снова под дождем и по грязи, а то и по пояс в холодной воде через Кубанские плавни.
Из воспоминаний Белого Вилена Викторовича из 545-го стрелковый полка:
«Чтобы вам стало ясно, какая война шла в тех краях в тот период, я вам просто расскажу, что творилось на плацдарме в Кубанском лимане. Это возле станицы Крымской. Переправиться на плацдарм было крайне сложно, немцы подпускали наши лодки на середину лимана и потом шквальным огнем пускали их на дно. Когда пришла наша очередь переправляться, то нашлось всего несколько продырявленных полуразбитых лодок, весел не было, и мы гребли досками. Нас посадили в лодку 15 человек, но плыли мы не по чистой воде, а среди трупов, которые сплошным ковром покрыли водную поверхность. Это были всплывшие тела красноармейцев, убитых ранее при форсировании лимана, и эти трупы "спрессовались" один к одному. Весь плацдарм был длиной по фронту метров 150-170, а глубиной метров 50 - 70, находился в низине, и один немецкий автоматчик или пулеметчик мог держать полностью плацдарм под контролем фланговым огнем. Окопаться мы не могли, копнешь на штык лопаты и сразу выступала вода. Немцы засели на высотках и каждое утро плацдарм сначала шерстили ружейно-пулеметным огнем, а потом к делу подключались немецкие минометы и накрывали плацдарм плотным огнем, перемещая его с левого фланга на правый и обратно. Наша артиллерия большей частью молчала, настоящей и эффективной огневой поддержки мы фактически никогда не имели. И мы, голодные, замученные, ждали, когда наступит и наша очередь умирать. Мина разорвалась прямо в моих ногах, меня контузило, забросало землей, но по какому-то необъяснимому везению даже не задело осколками. Ночью меня вывезли на лодке на наш берег, я провел в санбате трое суток, и снова вернулся на плацдарм. Немцы несколько раз предпринимали попытки мощными атаками сбросить нас с плацдарма и утопить в лимане, но мы выстояли. До сих пор не могу забыть постоянный свист немецких мин и запах горящего тола после разрыва. Остаться в живых на этом плацдарме, мало кто надеялся, но мне повезло.»
Время от времени немцы предпринимали контратаки и устраивали диверсии. Например, 22 февраля, когда части 61-й дивизии отдыхали и сушили одежду после трудного марша по плавням в хуторе Бугундырь-Ахтырском (ныне хутор Коробкин). Немцы обошли хутор с трех сторон и внезапно атаковали его, вызвав панику. Но несколько офицеров 61-й дивизии быстро организовали круговую оборону, а затем сами перешли в атаку, захватив 6 станковых пулеметов и рацию.
Продолжая продвигаться на запад, боевые товарищи лейтенанта Яценко освободили следующие населенные пункты Кубани: Ново-Петровский, Новенький, Красный Октябрь, Хабль, Свободный, Ново-Школьный, Советский, Голубовский. Многие из них уже не существуют в настоящее время.
Западнее хутора Голубовского за рекой Мерчанка немцы удерживали новый удобный оборонительный рубеж, стараясь выиграть как можно больше времени для укрепления обороны Таманского полуострова.
По линии Мова (хутор) - Мерчанское (село) - Абинская (современный город Абинск) они использовали весенний разлив местных рек. Кубанские плавни стали непроходимыми даже для пехоты.
Стоит полностью привести оперативную сводку штаба 61-й сд от 26.02.1943 года. По ней видно, что войска по-прежнему страдали от дефицита боеприпасов (⅛ боекомплекта) и продовольствия. В этот день в дивизию поступила первая партия пополнения - 50-60 человек. Но даже после этого в каждом полку было всего по 100 активных штыков. Дивизия была обескровлена прошлыми боями. Несколько вялых попыток взять Мову оказались безрезультатными.
Вечером 4 марта 1943 года 61-я стрелковая дивизия сдает свой участок обороны другим подразделениям и к 5 утра сосредоточилась в ближнем тылу. Дневной марш был невозможен из-за опасности попасть под удар вражеской авиации. Всю следующую ночь 61-я сд также совершала марш в район хутора Дубравинский, который находился между станицами Ахтырской и Холмской. Здесь бойцы получают долгожданный недельный отдых, а также небольшое пополнение - 244 человека.
10 и 11 марта 1943 года, после непродолжительного отдыха, 61-я сд принимает участие в наступлении на станицу Абинскую. К этому времени просохла почва и значительно улучшилось состояние дорог, стало легче подвозить боеприпасы и продовольствие. Вместе с дивизией Кондрата Яковлевича с востока на станицу наступают 55-й гв. сд (сосед слева) и 339-й сд (сосед справа), но значительных успехов добиться им не удалось. Немцы прочно удерживали восточную окраину населенного пункта.
После боев за Абинскую обескровленная 61-я дивизия выводится на отдых в станицу Ильскую, которую освободила от оккупации два месяца назад. До конца марта части получают пополнение, занимаются подготовкой.
В мартовских боях 1943 года дивизия потеряла 887 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, но при этом получила пополнение из 2252 рядовых, 433 человек младшего начсостава и 174 человек среднего начсостава. До начала апреля из них успели подготовить больше 400 новых пулеметчиков, 165 минометчиков, 160 автоматчиков и 130 разведчиков.
Но по другим документам из личного дела, данных о присвоении звания старший лейтенант нет. Возможно, приказ был оформлен незадолго до его ранения и впоследствии был по какой-то причине утерян.
Рубежи южнее и севернее станицы Крымской входили в мощный оборонительный рубеж от Азовского до Черного моря, который в историографии получил название «Голубая линия». Оборона проходила по мелким кубанским рекам и сильно пересеченной местности. Противотанковые препятствия, многорядные проволочные заграждения, минные поля, ДОТы, траншеи полного профиля - всё это усиливало естественные рубежи. Немцы планировали засесть здесь всерьез и надолго.
К исходу 3 апреля 1943 года 61-я стрелковая дивизия сосредоточилась юго-восточнее Крымской на рубеже хуторов Шептальский и Котляровский (в наши дни вошел в состав хутора Новоукраинский), с задачей прорвать оборону противника, овладеть хутором Алевра (ныне не существует) и ворваться на южную окраину станицы Крымской.
Данный рубеж очень хорошо подходил для немецкой обороны. По восточным скатам небольших гор, пролегающих с запада на восток, немцы вырыли две траншеи полного профиля (т.е. солдаты были прикрыты от пуль и осколков даже стоя), построили ДЗОТы и сосредоточили большое количество огневых средств.
Чтобы подойти к немецко-румынским позициям, нужно было сначала преодолеть открытую долину и две реки - Вторая и Адагум. Вся долина простреливалась фронтальным огнем. В глубине немецкой обороны находилась господствующая высота 204.3, превращенная в мощный опорный пункт с большим количеством артиллерии.
За высотой располагались резервы пехоты. В критические моменты немцы быстро подтягивали резервы и по удобным скрытым проходам вводили их в бой.
Противник оборонялся упорно, не считаясь с потерями. Рубеж защищали части 19-й пехотной дивизии румын при поддержке 13-й танковой дивизии Вермахта.
Ниже представлен боевой приказ №7 штаба 61-й сд о наступлении, который станет последним в военной биографии Кондрата Яценко.
К вечеру 3 апреля 1943 года части 61-й стрелковой дивизии вышли на исходные позиции для наступления на Крымскую. Большая часть подразделений сосредоточилась на западном берегу реки Вторая и у отдельных строений хутора Шептальский. В наше время эта река называется Володарка. Наступление еще не началось, но даже за этот день дивизия потеряла 9 человек убитыми и больше 20 ранеными. Впереди были страшные бои.
Из воспоминаний Леонида Григорьевича Каца стрелка-радиста Т-34 из 63-й танковой бригады:
«А дальше - 600 километров наступления по Кавказу, тяжелые кровавые бои... Но самое страшное довелось испытать уже на Кубани, в весенних боях под станицей Крымской. После войны, на встречах ветеранов все вспоминают прошедшие бои, кто шутит, кто смеется, но как только кто-нибудь станицу Крымскую словом упомянет, сразу все замолкали, и лица наши бледнели. Там ад был, натуральная бойня... Я за месяц сменил три экипажа, два раза мой танк был сожжен и один раз подбит. В последнем бою под станицей немецким снарядом сначала оторвало кусок ствола нашего орудия, а потом танк загорелся от прямого попадания снаряда. Я каким-то чудом выскочил из горящего танка с обожженным лицом и руками, за несколько секунд до взрыва. Потом в санвзводе месяц перевязывался.»
Несмотря на довольно мощную артиллерийскую подготовку, в первый день наступления - 4 апреля 1943 года - боевые товарищи Кондрата Яценко смогли продвинуться к Крымской и хутору Алевра только на несколько сотен метров, при этом потеряв 73 человека убитыми и 310 раненых. Накануне наступления три дня шел дождь, так что дороги были проходимы только для пехоты.
За следующие два дня 5-6 апреля вперед к Крымской продвинулся только 307-й стрелковый полк и лишь на 350 метров, а 221-й стрелковой полк даже был вынужден отойти из-за мощного флангового огня с высоты 68.8 у хутора Котляровский. За 6 апреля 61-я сд потеря 68 убитыми и 130 ранеными, при этом дивизия захватила в плен 8 человек.
Из воспоминаний гв. ст. лейтенанта Патука Ивана Ивановича помощника начальника штаба по разведке 80-го гв. стр. полка:
«Под станицей Крымской наша дивизия вышла к железной дороге, и она отделяла наше исходное положение от обороняющихся. Немцы засели за железнодорожной насыпью, в которой поделали укрытия и бойницы для стрельбы. Вокруг открытое пространство, выкурить их было трудновато.
Во второй половине марта 1943 года мы начали готовиться к прорыву. А задача дивизии состояла в том, чтобы во что бы то ни стало быстро взять станицу. Почему? Потому что по данным нашей армейской разведки в немецком тылу готовилась «Голубая линия», и нужно было эту станицу взять, а потом сразу же прорываться вперед к еще неподготовленной «Голубой линии», пока немцы не успели ее полностью оборудовать, иначе бы нам было бы трудновато ее прорвать. У нас, полковых разведчиков, возможность взять пленного была практически исключена. Долго думали, но какие бы методы мы не использовали, везде открытое пространство, а с левого фланга дамба высотой пять-шесть метров, крутизна, туда не залезешь, а даже если и заберешься, то на тебя со всех сторон обрушится огонь из винтовок и пулеметов. Немцы также вели разведку нашего переднего края, а мы со своей стороны проводили наблюдение. Единственное место для проведения разведки, которое мы определили, – это расположенный с правой стороны топкие болота, и мы решили провести разведку через них, там и поменьше было оборонительных линий, чем на железнодорожном полотне, и в целом не так сильно прикрыт район, ведь по топким болотам большим массам войск не пройти. Приняли решение выйти в тыл противника из глубины болот. Провели предварительную разведку и определили, где пройдем. Оказывается, немцы также определили, что через эти болота к нам в тыл будет проще всего выйти. А мы уже подготовились, вышли в определенное место, но не дошли еще до фланга железнодорожного полотна метров 300. И слышим, как что-то щелкает на болоте. Дело в том, что мы с собой котелки или еще что-то из предметов никогда не носили, и противогазы к тому времени вообще убрали, а немцы всегда носили с собой каски – и вот эти щелчки касок по ремням на поясе их и выдали. Нам сразу же стало ясно, что с той стороны немцы подходят. А дело близилось к рассвету. Ну, я и почувствовал, что они будут проходить где-то поблизости и на нас обязательно наткнутся. В итоге оно так и получилось – немцы прошли вглубь болот, а мы хорошо залегли и изготовились, как только немцы появились цепочкой друг за другом, мы как раз лежали у них на пути. Момент, удобней не придумаешь. Причем тогда со мной было 15 разведчиков, вообще же я брал на поиск по 11 человек, и даже по 13, никогда «чертовой дюжины» не боялся. В этот раз немцев было больше, но это уже потом стало ясно, когда мы их перебили, а остатки взяли в плен. Их было человек тридцать, и задача немецкой разведки заключалась в том, чтобы пройти в наш тыл и первые же попавшиеся штабы, батальона или полка, разгромить и взять в плен офицера из штаба. Это мы узнали от четверых разведчиков противника, которых мы взяли в плен. В их числе попался и офицер. Задача у них была довольно серьезная – а тут они по стечению обстоятельств на нас нарвались. После этого боя к нам в землянку прибыл лично командир дивизии, и на своей же машине пленных увез в штаб. А нам после удачного поиска дали поощрение – недельный отдых.»
Вероятно, во время боев в начале апреля, пулеметная рота Яценко снова находилась в боевых порядках 66-го стрелкового полка «...в кустах, что севернее отдельного хутора Шептальский на западном берегу реки Вторая» и оставалась на этих позициях до середины месяца.
8 апреля 1943 года Кондрат Яковлевич был тяжело ранен осколком в левую руку. Сохранилась оперативная сводка штаба 61-й сд за этот день, написанная от руки. Стоит ее привести здесь полностью.
Если описать ситуацию в общих чертах, то подразделения дивизии продолжали занимать позиции на западном берегу реки Вторая (современная река Володарка). Враг, периодически, обстреливал их из минометов, стрелкового оружия и артиллерией из хутора Алевра и хутора Красный (сейчас часть Крымска). До самой станицы Крымской было еще около 5 км открытого постранства, простреливаемого из всех видов оружия.
Ночью части 66-го стрелкового полка вели разведку и даже взяли пленного румына Александра Дринчена, который был отправлен в штаб 56-й армии.
В течение дня вражеские самолеты вели разведку над расположением дивизии, но авиаудары отмечались только по соседней дивизии. Хотя, по воспоминаниям Кондрата Яковлевича, его ранил именно осколок авиабомбы.
А в оперативной сводке за следующий день отмечена возросшая активность авиации. В 9 утра хутор Шептальский бомбило сразу 24 пикирующих бомбардировщика Ju.87 (Junkers Ju.87 Stuka). В наших войсках этот самолет часто называли «певун» или «лаптёжник» за характерный пронзительный звук при пикировании и узнаваемую форму шасси. В этой же сводке уточнялись потери за 8 апреля: 41 убитый и 44 раненых, в том числе и командир пулеметной роты Яценко.
Сомнений, что ранение произошло именно 8 апреля 1943 года, практически не осталось после найденного в фондах ЦАМО донесения военврача 2-го ранга Лермана командиру отдельного пулеметного батальона 61-й сд Бегунову от 12 апреля 1943 года.
В документе об эвакуации раненных 8.04.1943 года в 22-й отдельный медико-санитарный батальон 61-й сд указан только один человек - Яценко К.Я. Диагноз - осколочное ранение.
Это было тяжелое осколочное ранение левой руки. В плечевой кости был потерян кусок, около 10 см.
Вот как Кондрат Яковлевич описывал обстоятельства ранения своему старшему сыну Виктору:
«Поле постоянно простреливалось противником, авиация непрерывно наносила бомбовые удары. На поле был небольшой навес, раньше используемый крестьянами для хранения сена. Командование батальона использовало его, как укрытие и наблюдательный пункт. Совсем рядом с навесом разорвалась авиабомба. Связисту распороло живот, офицера стоящего рядом сразу убило в сердце, а меня ранило в руку тем же осколком. Перепуганный ординарец начал убегать, остановить его смог только выстрелив несколько раз в воздух из пистолета, сам же от потери крови через несколько минут потерял сознание.»
Судя по воспоминаниям, ординарец не бросил его и на себе вынес с ближний тыл. Очнулся Кондрат через много часов от начавшегося налёта вражеской авиации на перевалочном пункте для раненых, располагавшегося у какой-то стелы.
Позже, за эти бои под Крымской и ранение, он получил еще одну награду - Орден Отечественной Войны II степени.
Орден Отечественной войны - первая советская награда периода Великой Отечественной войны. Также это первый советский орден, имевший разделение на степени.
Орденом Отечественной войны награждались солдаты и начальствующий состав Красной Армии, проявившие в боях за Советскую Родину храбрость, стойкость и мужество, а также военнослужащие, которые своими действиями способствовали успеху боевых операций наших войск.
Как и все участники боев на Кавказе, Кондрат Яковлевич был награжден медалью «За оборону Кавказа». Всего было награждено около 870 000 человек.
Теперь Кондрату Яценко предстояла дорога в глубокий тыл и долгое лечение в эвакогоспитале №4659 в городе Баку.
Ему провели несколько операций по восстановлению руки. Врачи предприняли несколько попыток срастить кость, взяв часть кости из ноги, но кость не прижилась. В итоге, болеть стали и рука и нога. До 7 декабря 1943 года он лежал в эвакогоспитале №4659 в городе Баку, а затем вернулся домой к семье и продолжил лечение в станице Белореченской.
Дорога в армию была для него навсегда закрыта. Предстояло адаптироваться к новой реальности и жить дальше.
В личном деле офицера сохранилось его свидетельство о болезни с подробностями, но об этом и жизни после войны читайте в следующей части по ссылке
Читать другие части биографии Кондрата Яценко:
Часть 1: Призыв в РККА и служба в Забайкалье
Часть 2: Поход в Монголию
Часть 3: Начало ВОВ и битва за Кавказ
Часть 5: Жизнь после войны
Список источников:
- ЦАМО РФ и сайт Память Народа
- ЦДНИКК. Ф.1550. Оп. 1. Д. 1752
- Проект Артема Драбкина с воспоминаниями ветеранов "Я помню"
#историясемьи #генеалогия #предки #военнаяистория #ветеран #боевойпуть #биография
