Даже лёжа на носилках, он командовал бригадой скорой помощи.
Эту историю я вспоминаю довольно часто, ведь медицина всё чаще теряет драгоценные кадры, всё в более молодом возрасте. 4 года назад мы потеряли замечательного коллегу, реаниматолога, врача скорой помощи. Как раз последний курс медицинского университета, COVID19 загнал всех студентов на дистанционное обучение. Верный своим принципам фельдшер-врач, то бишь я, возвращаюсь на родную скорую помощь в небольшой районной больнице. Да здравствуют сложные вызовы, тяжелые пациенты, бессонные ночи! Радостно собрав укладку, я с оранжевым чемоданчиком шагаю уже на «Давление 160/90» или «Боль в животе, 15 лет, ж.». Но речь сейчас не об этом.
Утро выдалось солнечным и радостным. Трудовые будни всегда греют душу. Ноутбук установлен на столе в комнате отдыха, ровно в 08:00 все подключаемся к лекции. Тема, как сейчас помню, «Алгоритм ABCDE в реанимации новорожденных». Не подумайте, училась всегда на отлично, теорию старалась полностью дополнить практикой. Лекции перечитывала до полного понимания. На «скорой» кризис, часть коллектива ушла в ковидные госпитали с большой зарплатой. Постоянного начальства нет и не предвидится. А, значит, нет и планерок. Пересменка типичная – «Привет-пока, чемодан пополнил». И тянешься проверять оборудование в машине.
В то яркое, солнечное утро мы встретились с Александровичем. Замечательный реаниматолог, брал смены на «скорой», неповторимый энтузиаст, ас в своем деле. Седой мужчина 57 лет, счастлив в 3 браке (это же скорая помощь – все про всех знают, здесь нет тайн и загадок). Док, как мы его называли, сдал суточную смену, улыбаясь. Он легко поднялся из-за стола, по-дружески положил голову мне на плечо.
- Не спи, замерзнешь!
- Да спать я хочу, док! – Глаза и правда едва открываются. Только вчера выпроводили последних гостей с теперь уже мужем после свадьбы, сил нет – спать хочу безумно. – Ладно, как смена-то прошла?
- Пойдёт! – Машет рукой и быстрым шагом покидает фельдшерскую комнату. – Ладно, побегу я. Мне ещё в ФСС забежать надо, дел полно.
Это сейчас, спустя 4 года мы понимаем, что стремление сделать мир лучше, вылечить всех, и объять необъятное просто добили человека. А тогда казалось, что всё это правильно, лучшая жизнь для врача. На автомате запоминаешь высокую фигуру, седые волосы, широкую улыбку.
11:42 на пульт поступает вызов. «Ребенок, 1 год 4 месяца, откусил градусник». Смотрю на адрес, знаем, бывали. Цыганская семья, 7 детей. Видимо, за младшим не досмотрели. Доезд максимально быстрый. Осмотр, поврежденный градусник в пакет, капли ртути осторожно снимаем с зубов (она как пластилин почему-то на зубах). Ребенка с плачущей мамкой в машину. Напарница садится сзади к пациентам, я впереди с водителем. Краткий отчет по рации, нужен осмотр педиатра и хирурга. Едем на допустимой скорости мимо дома дока. Скорая отъезжает прямо перед нами, бригады впереди нет, а значит, работают в салоне. Смутные догадки, но дом многоквартирный, мало ли. Пропускаем своих вперед, рация молчит. Ощущаю небольшую вибрацию в кармане костюма. На экране телефона СМС от второй бригады: «Везем Александровича, в реанимацию». Класс.
В приёмном отделении нас ждут хирург и дежурный педиатр. Ребенка быстро передаём в руки коллег, отчитываемся, отдаём сопроводительный лист. Теперь бегом в реанимацию. Дока как раз поднимают на носилках. В обеих руках катетеры. Поворачиваю флакон – написано кривым почерком наспех Кордарон. Значит, аритмия. Аккуратно выхватываю ленту ЭКГ у бригады из папки, так и есть, мерцательная аритмия.
- Нет, мне нужно 300 мг Кордарона капельно! – Док командует даже лёжа на носилках. Он из нас самый импульсивный, всегда прав! Тут же пытается встать с носилок, и пешком идти в реанимацию. А кожа тем временем приобретает сероватый оттенок с мраморным рисунком. На пороге АРО встречает врач и две медсестры. Забирают у бригады ЭКГ, сопроводительный лист, пропускают водителей с носилками, и мягко, но настойчиво выгоняют нас. И далее только томительное ожидание, которое, впрочем, длилось недолго.
В 12:38 мы тихо посмеивались с водителями в курилке (там курящие далеко не все), а уже в 13:00 пошли прощаться с нашим доком. Что происходило за дверьми реанимационного отделения, осталось для меня загадкой. Но лишь один миг, и человека уже нет. Официально – остановка сердца, реанимационные мероприятия эффекта не дали. А дальше длительная церемония прощания, 5 машин «скорой», включающие «светомузыку» (мигалки+сирена) на кладбище.
Мы каждый год собираемся с бывшими коллегами-фельдшерами и врачами скорой помощи. Вместе посещаем кладбище, там сейчас стоит красивый памятник в память о гениальном докторе. В этот день, как правило, все рассказывают увлекательные истории, вспоминают забавные моменты в совместной работе с Александровичем. Никакого негатива, никаких печальных мыслей или кислых лиц. Мы предпочитаем почитать дока со свойственным ему и заодно нам «чёрным» юморком. И уходя, говорим на прощанье только одну фразу «До свиданья, док».