14 ноября 1776 г. в Синод обратился Высокопреосвященный Иннокентий архиепископ Псковский, который сообщил, что 17 октября в рижское духовное правление поступила жалоба священника Василия Вересовича на полковника сибирского пехотного полка Лунина. В ней говорилось, что полковник Лунин посадил его «на пушечный караул» вместе с колодниками за отказ венчать подпоручика того же полка Николая Шубина на лютеранке без присоединения ее к православной церкви через Таинство Миропомазания. Духовное правление попросило у полкового начальства разъяснения, и заметило, что нельзя было наказывать священника таким «бесчестным образом», а надо было «представлять с прописанием непорядков духовной команде», которая и приняла бы меры. На что Лунин отвечал, что «тот над священником штраф учинен, якобы по должности, да и впредь о таковых малых делах ни в какое время представлять он не должен, а учиненные-де священниками непорядки прекращать собою будет, потому что власть имеет полковник в полку над всеми чинами, из числа которых и священник не исключен».
В правление часто приходили часто жалобы от священников на притеснения и «в посмеятельство перед другими религиями чрез штрафования священника»[i]
Поэтому Его преосвященство просил разобраться в этом деле. Святейший Синод сослался вышеупомянутый артикул на воинского устава гл. 2 арт. 14. Отсюда Кутневич сделал вывод, что лица духовного звания находятся под управлением духовного начальства, которое должно делать взыскания кроме случаев государственных и тяжебных дел. В именном указе от 7 апреля 1800 г. указанно главное начальство ‑ обер-священник. Но так как священники находятся в военном ведомстве, то по полковничьей инструкции подчинены главному полковому начальству, и они попадают в зависимость и от полковых командиров. Обязанность: оказывать начальникам должное уважение, выполнять все распоряжения касающиеся службы, сообразно с их священническим званием и обязанностями.
Командиры имеют право аттестовать их по службе и докладывать в случае неисправностей и подавать на них рапорты.
Согласно Кутневичу военное начальство имеет право требовать как от священников, так и благочинных «неукоснительного исполнения всего того, что касается порядка службы» Указ Св. Синода от 19 окт. 1841. Аттестации командирами полков в формулярных списках священников оставлена без изменения..
В тридцатые годы XIX столетия надзор за священниками касался не только исполнения ими своих служебных обязанностей, но проникал даже в их семейною жизнь. Вот пример приложений к формуляру, кондуитный список священника N за 1827 год. В графе «как ведет себя по службе» отметки командиров: «изрядно, когда бывает трезв». В графе «имеет способности»: ум – порядочный, «каков в хозяйстве» – плох. Это влияло на представление к наградам. Но потом Высочайший указ отменил аттестацию в формулярных списках военных и гражданских ведомств. После этого главные священники предоставляли аттестацию священников доброй воле.
Таким образом, священник должен во всем подчиняться церковному начальству. Церковное управление военным ведомством менялось, но суть оставалась та же: назначение, увольнение священников, наказание было в его власти. В то же время священник должен был подчиняться и военному начальству и в первую очередь непосредственному начальству: полковому командиру. Это и понятно: в армии не может быть двоевластия. Но к чему сводилась это подчинение? Военачальники давали разрешение на проведение: исповеди, причастия, церковных служб. Это было вполне оправдано: армия может находиться в походе, учениях, боевых действиях, ‑ и точно определить удобное время для богослужений может только командир. И самоволие в армии оканчивается плачевно. Вот, например, читаем в «Вестнике военного духовенства»: «священник, пользуясь правами своего сана, ночью вошел в церковь, охраняемую караулом, без соблюдения правил караульной службы (то есть без разводящего) и этим подверг стоявшего на часах рядового законному взысканию»[ii]. Так что определенное подчинение священника командиру просто необходимо. Со временем проблемы отношений командиров и священников отходят на второй план, во второй половины XIX мыуже практически не встречаем упоминаний о каких-то существенных конфликтах (наказаниях священников, заключениях на гауптвахте и т.д.). И это не столько из-за создания соответствующей юридической базы, сколько из-за изменения отношения общества к церкви. Армия тесно связана с народом, каков народ, таково и общество. Нельзя создать прекрасную армию, в загнивающем, разрушающемся государстве. И национальные, религиозные конфликты в обществе с неизбежностью переходят на армию. После петровских преобразований в Россию хлынуло огромное количество иностранцев, отношение которых к Православной церкви было снисходительным, если не сказать большего ‑ пренебрежительным. К тому же петровская реформа коснулась и церкви, было ликвидировано патриаршество, ясно прослеживалась тенденция подчинения церкви государству, что так же было взято из опыта иностранных государств. Военачальники прекрасно это видели и осознавали и поэтому относились к священникам как к необходимому средству обеспечения боеспособности. Православный священник был необходим чаще всего только нижним чинам, поэтому его не ценили именно как пастыря, а мирились с его присутствием в полку. Любое его недовольство порядками в армии приводило к описанным выше неприятным историям. Отношение к священнику в армии выражалось не только в его бесправии, но и в нищенской зарплате. В армию же попадали священники, назначаемые епархиальными архиереями. Естественно, полковыми священниками становились те, кто не нужен был в епархии, не самые добросовестные пастыри. И это должно было наложить печать на отношения командира и священника.
Остро стоял вопрос об отношении военного духовенства с местным епархиальным начальством.
При расположении полка в городе епархиальное начальство обязалось отвести особую церковь для службы военного духовенства. Но требы вне полка и не для родственников военнослужащих должны были совершаться местным духовенством. Ведь в то время выполнение треб было упорядочено и разрешалось только на территории своего прихода.
В 1802 году епископ смоленский Димитрий отправил письмо Озерецковскому по поводу того, что священник Терентьев в отведенной церкви отправлял приходские требы (архив канц. Гл. свящ. армии и флота. 1802 № 41).
Клир Преображенской церкви подал преосвященному Амвросию жалобу, что лазаретный священник гренадерского полка Яковлев исправляет все требы на приходе и тем лишает дохода, «которого причт и без того по малости и недостатку, вновь заселяющихся жителей имеет настолько мало, что едва с трудом и нуждою может содержать себя».
В 1802 году жалоба Озерецковского на то, что местные священники при расположении полков по квартирам делают полковым священникам разные препятствия и обиды отправлением не принадлежащих им треб, полковых же священников вместо почтительного уведомления о совершении таинств, награждают одним презрением.
Святейший Синод выпустил специальный Указ от 6 марта 1804 года, запрещающий отправления приходских треб полковыми священниками.
Полковой священник на чужом приходе мог крестить младенцев и людей, находящихся в состоянии опасном для жизни, но должен был сообщать об этом приходскому причту с объяснением причин.
[i] Там же 83
[ii] Вестник военного духовенства 1892 № 6 С. 65.