НОВАЯ РУБРИКА: ВРАЖЕСКИЕ ГОЛОСА КЛЕВЕЩУТ.
Одно из отличных англоязычных сообществ военной аналитики “Battle order” выпустило видео о структуре, опыте действий и истории возникновения наших штурмовых подразделений. При подготовке к видео использовано большое количество эпизодов, попавших на видео с обеих сторон конфликта, а также методичка по штурмовым действиям якобы затрофееная и опубликованная врагом.
Англоязычные исследователи приходят к выводам (которые в силу секретности я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, а лишь привожу вам для ознакомления), что до начала СВО готовых штурмовых подразделений в России было крайне не большое количество. Таковые были лишь в составе морской пехоты, ВДВ и ЧВК “Вагнер”. Также исторически существовали специальные штурмовые подразделения инженерных войск, от которых и ведут своё начало штурмовые подразделения советской и российской армий, но их современный вид в зоне СВО пока на видео не попадал и о нём мало что известно.
В свою очередь, ход СВО показал, что наши обычные батальонно-тактические группы на базе мотострелковых батальонов рассчитаны на мобильную войну на технике и с задачей прямого штурма укреплённых точек как в поле, так и в городе справляются неудовлетворительно. В первую очередь, по причине своего мотострелкового штата, привязанного к технике. Для ведения пеших штурмом банально не хватает ни пешего компонента, ни тяжёлого вооружения в отрыве от своей брони. Поэтому сейчас создаются штурмовые подразделения новых типов.
Вражеские голоса утверждают, что вместо привычных отделений, там штурмовые группы из 5 троек под командованием офицера. По сути, элемент уровня взвода. Другой комплект техники и тяжёлого вооружения в составе штурмового отряда. Но главное изменения — это, конечно, штурмовые группы. И вот тут вражеские голоса утверждают, что наш офицер управляет в штурме 15 людьми, т.е. стрелковым отделением морской пехоты США и клевещут, что с такой работой мог бы справится (и справляется в КМП США) профессиональный сержант. Но у нас, по их мнению, проблема с рядовым и сержантским составом.
Кроме того, враги утверждают, что наш основной способ штурма — нанесение огневого поражения артиллерией и быстрый прямой штурм группой. И что в такой тактике действий, собственно, нет ничего нового, она известна благодаря нашему же опыту времён ВОВ. А ещё говорят, что обычные пехотинцы профессионалы должны были бы быть способны это делать, вроде как это их работа такая. И намекают на какие-то проблемы с мотивацией в линейной пехоте и вообще с личным составом у нас, из-за которого мы и формируем такие вот штурмовые подразделения.
Кроме того, враг утверждает, что наша методичка для штурмовиков обрывается на самом интересном месте — закреплении и развитии успеха. Тут англоязычные пользователи аккуратно предполагают, что вряд ли ВС РФ перестали ставить перед собой задачи выше взятия отдельных опорных пунктов, и считают, что где-то в линейной пехоте у кого-то есть инструкции о том, как и кому дальше развивать действия после успешных штурмов опорных пунктов противника.
В целом, отмечают авторы “Battle order”, тактика и структура не новая, имеет своё понятное историческое происхождение из советской армии и должна была бы быть нам известна задолго до СВО. Собственно, по утверждению вражеских голосов, практически ничего того, чего не было бы в аналогичных методичках 60-ых годов —сегодня не показано. Даже поправки на изменившиеся приборы ночного видения, тепловизоры, камеры и прочее сделаны минимально. Но, стоит отметить, добавлены БПЛА и тема их применения раскрыта, что важно.
Вся проблематика наших штурмовых отрядов рассматривается в привязке к особенностям войны на Донбассе. Где на равнине при насыщенности обеих сторон БПЛА, основные бои происходят либо в лесополосах, либо в застройке, т.е. на узких укреплённых участках, удобных для обороны. А классический манёвр бронетехники в степи быстро подавляется артиллерией или теряет напор на минных полях.