Таких тетрадей Максимову в своей жизни видеть не приходилось. Вообще это была даже не тетрадь, а как их раньше называли, амбарная книга. Понятно, что в амбарных книгах вели разные нужные учеты, делали записи для важных дел. Записи Костика представляли из себя таблицу, каждая страница была разлинована на семь столбцов разной ширины. Каждый столбец вверху страницы имел свое название.
Первый - порядковый номер, второй - дата, третий - фамилия, имя или кличка, четвертый - общая сумма, уплаченная за предоставление кладовки для свидания, пятый - Тамара, шестой - Я, седьмой - долг. Наверное Костик, как диспетчер, занимался каким-то учетом и на работе, поэтому и в общежитии устроил нечто подобное.
Фамилии, имена, клички, Максимову ничего не говорили, в Березовск опер приехал первый раз. А вот сколько работала схема сдачи в аренду помещения можно было судить, почти три года. За это время услугами Костика воспользовались шестьсот пятьдесят шесть человек. Случались и простои.
Интересным оказался четвертый столбец. Оказывается Костик брал разную плату. Сначала Максимов подумал, что она зависела от человека, отношения могли быть разными - друзьям дешевле и так далее. Но, взяв на заметку несколько фамилий, более частых посетителей, лейтенант установил другую систему. Чем чаще человек бывал в кладовке, тем плата взымалась ниже. Была и еще особенность - учитывались зима и лето, будни и выходные, праздники. "Да уж, - прикинул Максимов, - в Костике пoгиб хороший бухгалтер, а может и больше. Не на своем месте сидел человек. Так и жизнь свою прожил бездарно."
Распределение доходов между Тамарой и Костиком тоже оказалось величиной непостоянной, процент менялся в пределах тридцати единиц. По этому обстоятельству Максимов не стал морочить себе голову, не бухгалтером был: "Пусть этим занимается следователь и выясняет. Может Тамара и расскажет. Содержание притона и сводничество ей вряд ли можно предьявить. А вот использование служебного помещения для личного обогащения вполне. Документ, тетрадь, есть, да и любители ночных развлечений заговорят, если к стенке припереть."
Оставался непонятным мотив убийcтва Плотина. Конечно могла быть и простая случайность. Но как рассказывали жители общежития, Плотин никуда вечерами не ходил. Да и рабочее место у него находилось рядом с кладовкой. Часть любителей ночных развлечений уже показали, что слышали как ворочался Костик за деревянной перегородкой, да еще и вздыхал. "Завидует наверное!" - Смеялись парни над ним и отметили, что выключатель в кладовке вдруг сломался. Приходилось развлекаться при свете. Кому-то это нравилось, кому-то нет. Но мирились, другого удобного места не было.
Максимов нашел и дырку в доске. На первый взгляд от сучка, который легко доставался. Однако не простым оказался Костик. Отверстие было рассверлено так, что из комнаты Плотина в поле зрения попадал топчан, на котором и разыгрывалось ночное действо. И отверстие затыкалось выточенной деревянной пробочкой, покрашенной с торцов зелёной краской в цвет перегородки.
Сломавшийся выключатель и отверстие оказались звеньями одного - извращенной личности Костика. "Подглядывать за другими лучше, чем самому. Так что ли?!" - Усмехнулся Максимов.
Опрашивать всех жителей общежития было нецелесообразным. Народ и так уже напрягся. Последующие вызовы вряд ли что могли дать. Поэтому Максимов дал задание паспортисту Валере Петрову сверить любителей развлечений из тетрадки с данными учетного стола и начал отлавливать их вроде как случайно. Ребята в основном были простыми, говорили как есть. Кстати большинство услугами платной любви не пользовались, приводили своих же девушек. Негде было пристроиться.
Максимов шел по списку в тетради за последний год от более ранних дат к новым. Но человека по фамилии Воронов, первый раз запись с этой фамилией появилась в конце ноября прошлого года, потом встречалась еще несколько раз, пропустил. Причем не мог объяснить, почему. Никакой видимой причины не существовало. Тем более Егора Воронова, школьного учителя физкультуры уже видел несколько раз в общежитии.
Этот человек был напряжен, сам ловил взгляд лейтенанта и даже здоровался. "Поговорить хочет, - понял Максимов, - ладно подожду, день, два ничего не решают. Пусть сам придет. Видимо есть парню, что сказать."
Тем временем пришли результаты экспертизы патрона и гильзы. Установили, что пуля и гильза составляли один патрон калибра 6,35х15 используемый в семействе Браунингов. И выстрел скорее всего был произведен из дамского полуавтоматического пистолета Кольт образца 1908 года. В пулегильзотеке данных именно об этом оружии не имелось.
Купюры, зажатые в руке Плотина, тоже нигде не засветились, по крайней мере на местном уровне, были не новыми, с характерным износом на местах сгиба. Скорее всего их ввезли в Березовск частным порядком.
Нож, как его называют выкидуха, не представлял из себя ничего примечательного. Мастеров холодного оружия имелось достаточно. Изъятый с места происшествия экземпляр по заключению экспертов не подпадал под понятие холодного оружия. К тому же состояние ножа не позволяло нанести серьёзный удар. Лезвие было разболтано, не фиксировалось в открытом состоянии, на рукоятке отсутствовал ограничитель. При ударе рука могла съехать с рукоятки, а само лезвие сложиться.
"Попугать ты кого-то решил, - предположил Максимов, имея ввиду Костика, - только не на того нарвался. А пугал, денег хотел получить больше. Да не дали тебе денег, вальнули без долгих размышлений. Пистолетик только уж совсем опереточный... зато свое дело знает. И рaнение точно в сердце... Случайно или нет? - Максимов сидел в кабине оперов один, закурил. - Почему вдруг деньги в кустах делили. Из этого дома кто-то принес? А почему принес, может и квартиру обнесли... Только по сводке за последние дни ни одного заявления о краже не поступило. Странно все это, очень странно..."
Максимов опять принялся за тетрадку, и в этот раз из всего списка в глаза словно специально лезла фамилия Воронов: "Кто он такой, этот учитель? Поговорить хочет и боится... Да, именно боится! - Пришла догадка. - Ничего он рассказать как раз не хочет. И бежать не может. Куда ему бежать, некуда."
Петр в который раз долистал тетрадку до последней заполненной страницы, и тут его как молнией шибануло. Даже голова дернулась. Последней фамилией в списке под номером шестьсот пятьдесят шесть тоже оказался Воронов! "Почему я раньше не обратил на это внимание? - Озадачился Максимов и вдруг откинулся на спинку стула. - Что это? Что за имя приписано карандашом? Мурзя?! Имя, кличка, скорее кличка. У учителя кличка Мурзя?"
1 глава, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 11
Полная антология произведений о Максимове
