В последние годы БРИКС постоянно расширяется. На последнем саммите организации, состоявшемся в ЮАР, было объявлено о присоединении к ней Аргентины, Египта, Иран, ОАЭ, Саудовской Аравии и Эфиопии. Таким образом, большинство ведущих незападных государств либо состоят, либо вскоре будут состоять в рядах этого объединения.
Одна из стран, о вступлении которой в БРИКС разговоры идут давно –Индонезия – занимает в отношении объединения причудливую позицию. С 2022 г., хотя никаких официальных заявлений Джакарты на эту тему не было, вступление страны 13 тысяч островов в БРИКС считалось делом решённым. Но что-то пошло не так.
На саммите в ЮАР в качестве присутствовал президент Индонезии Джоко Видодо. Более того: он выступил с речью, в которой заявил: «Развивающиеся страны должны объединиться, чтобы бороться за свои права, бороться с дискриминацией, должны продолжать ратовать за равноправное инклюзивное сотрудничество. БРИКС может играть передовую роль в борьбе за справедливость…». Однако заявки на вступление он не подал, а на вопросы журналистов, собирается ли Индонезия становиться членом БРИКС, ответил туманно: мол, Индонезия не будет торопить события. Что экспертное сообщество восприняло однозначно: Индонезия в БРИКС вступать не будет.
Дело не в том, хороший БРИКС или плохой. У Индонезии есть веские и понятные причины сотрудничать с БРИКС, но существуют не менее серьёзные причины не вступать в её состав.
Причина первая: 270-миллионная Индонезия – становой хребет блока АСЕАН, объединяющего 10 стран Юго-Восточной Азии. Эта структура, существующая с 1967 г., доказала свою эффективность и жизнеспособность. Вступление в БРИКС и экономические контакты по линии этой организации уменьшат влияние Джакарты в АСЕАН, учитывая, что ни одна из входящих в её состав стран не подавали заявки в БРИКС. Региональные объединения крайне болезненно реагируют на участие своих членов в других структурах – например, заключение соглашения о свободной торговле между Уругваем и Китаем вызвало взрыв негодования других членов МЕРКОСУР (Аргентины, Бразилии и Парагвая) и фактическую заморозку членства Уругвая в этом региональном союзе.
У таких членов АСЕАН, как Вьетнам и Филиппины, из-за территориальных споров очень тяжёлые отношения с Китаем, являющимся важнейшим членом БРИКС. Непростые отношения с Китаем и у Малайзии с Сингапуром: у первой – из-за партизанской войны, которую вела Малайская компартия, состоявшая из местных китайцев и при поддержке Пекина с 1948 по 2007 г., второй же является традиционным союзником Тайваня. При этом Мьянма, после военного переворота сделавшая ставку на приоритетное сотрудничество с Китаем, была фактически исключена из АСЕАН, что тоже не добавляет желания стран блока чересчур тесно сотрудничать с Пекином. В этой ситуации Индонезии нужно трижды подумать, прежде чем вступать в БРИКС.
Вторая причина – экономическая. Из-за затяжного конфликта Китая с США и Западом в целом, а также по причине роста издержек из Китая уходит как иностранный, так и (нелегально, но весьма интенсивно) китайский капитал. Уходит он во Вьетнам, Индию, Индонезию, Таиланд и Сингапур. Разумеется, Индонезия очень хочет заманить его к себе, но в случае вступления в БРИКС западный капитал туда не пойдёт по политическим причинам.
Идеи БРИКС «отвязаться» от доллара также вызывают в Индонезии большие сомнения. В их основе лежат политические соображения, а Джакарта не хочет, чтобы политика мешала экономическому росту.
Есть и военная составляющая: индонезийская армия хочет перевооружиться современным оружием, в частности, американскими истребителями F-15EX. Почему американскими – вопрос сложный; в ВВС страны имеются российские Су-30, и были планы закупить новые партии, но что-то не сложилось. В местных СМИ появлялись статьи о том, что «россиянин» плох и не устраивает лётчиков, в России писали о том, что Джакарта подверглась прессингу со стороны Вашингтона. Как бы то ни было, российские машины отпали, китайские самолёты Индонезия закупать не будет по понятным причинам, а больше машин такого класса не производит никто. А контракт громадный, долгосрочный и политически окрашенный: F-15 США продают только близким союзникам. Вот вам и выбор: хотите самолёты – будьте союзником. Что исключает членство в БРИКС.
Третья причина – этнополитическая и историческая. Китайцев и граждан китайского происхождения в Индонезии официально 7,5 млн., фактически же, по-видимому, намного больше. Китайская община исторически играет огромную роль в индонезийской экономике, а раньше её роль была велика и в политике. Голландцы, владевшие Индонезией (Голландской Индией), активно привлекали китайцев в колонию. Те занимались торговлей, работали в администрации и служили в колониальной милиции, минимально контактируя с индонезийцами. Китайцы, как правило, принимали христианство, что окончательно делало их в глазах индонезийцев даже не пособниками колонизаторов, а частью колониальной машины. Поэтому уже в 1740 г. в Батавии (ныне Джакарте) произошли первые погромы китайцев.
В 1950-е – первой половине 1960-х гг. китайцы составляли большинство в компартии Индонезии, ориентировавшейся на Пекин и претендовавшей на власть (КПИ была третьей в мире компартией по числу членов после КПК и КПССС). В 1965 г. коммунисты и группа офицеров попыталась захватить власть, что привело к чудовищной резне, в ходе которой армия и исламистские ополченцы вырезали сотни тысяч коммунистов. Истребление коммунистов сопровождалось избиениями, грабежами и массовыми убийствами китайцев. Деятельность китайских землячеств и вообще всех китайских организаций была запрещена – даже вывески на китайском языке в чайнатаунах были запрещены. В октябре 1967 года Индонезия заморозила дипломатические отношения с КНР. Погромы китайцев повторялись и в 1973-74 гг., хотя экономическая деятельность китайцам была разрешена. В 1976 г. в Индонезии началась кампания «перевоспитания» китайцев: были закрыты китайские газеты и школы, фактически запрещено публичное использование иероглифов и китайского языка, а китайцам было приказано сменить имена на индонезийские. Их также принуждали принимать ислам.
Свержение режима Сухарто в 1998 г. сопровождалось, разумеется, погромами китайцев. Множество китайцев бежали в Китай, Нидерланды, Бразилию, США, Австралию и другие страны. Армия в конце концов подавила антикитайские беспорядки, китайцам вернули отобранные у них в 1960-70-х гг. права, и даже в качестве жеста доброй воли, объявили китайский Новый год государственным праздником.
Китайская община восстановила свои позиции – правда, только в экономике; в политику китайцев не пускают. Зато, по данным индонезийской статистики, в настоящее время китайцы контролируют экспортно-импортные операции, оптовую торговлю, страховой бизнес, 70% банковских активов, 10 крупнейших страховых компаний, 90% супермаркетов, бо́льшую часть центров (моллов) и непродуктовых торговых сетей. В обрабатывающей промышленности китайцы владеют 73% крупных и около 60% малых и средних предприятий. В сельском хозяйстве китайцы доминируют в плантационном хозяйстве, рыболовстве и птицеводстве, и занимают существенную долю рынка пальмового масла, сахара, табака, перца, кофе, копры, а также риса, кукурузы, арахиса и спаржи.
Может ли нравиться индонезийцам то факт, что львиная доля национального богатства принадлежит представителям чуждого народа, с которым связано много исторических неприятностей, да ещё иноверцев? Ответ очевиден.
Китайцев в Индонезии не любят все. Исламисты – за то, что «неверные», левые – потому, что «буржуи», правые – из-за массового членства в истреблённой компартии, националисты – за сотрудничество с колонизаторами. А собственно Китай не любят и опасаются его потому, что он поддерживает соотечественников в Индонезии.
И, наконец, последнее. Индонезия с 1960-х гг. стремится стать великой державой, для чего имеет достаточно оснований. Сейчас Джакарта ставит цель достичь ВВП на душу населения в $25 тыс. и вступить в ОЭСР, а этот тот самый «золотой миллиард», он же коллективный Запад. А членство в БРИКС этому никак не помогает, скорее, наоборот.
Если президент Видодо говорит всякие приятные слова в адрес БРИКС и, в принципе, не исключает вступления (когда-нибудь) своей страны в его ряды, индонезийские эксперты выражаются прямо. «Мы еще не увидели каких-либо реальных результатов от БРИКС, кроме как от группировки, противостоящей Соединенным Штатам, и, похоже, никакого конкретного прогресса не наблюдается… Индонезии нет никакой выгоды от вступления в БРИКС», - сказал преподаватель международных отношений в университете в Бандунге Йоханес Сулейман телеканалу «Аль-Джазира».
Поэтому президент Видодо и занял такую позицию – хвалить БРИКС и намекать, что со временем, мол, Индонезия, может быть, и вступит в его ряды. И при этом укреплять позиции страны за пределами этого блока.