О незабываемых службах на праздник Успения Пресвятой Богородицы, в Покровском храме Акулово, где более полувека предстоит у престола архимандрит Серафим (Кречетов; до пострига протоиерей Валериан) рассказывает его племянник иеромонах Серафим (Кречетов).
Наверное, с 1982-го года, мы, по милости Божией, каждое лето снимали мансарду в одном частном доме на станции Пионерская – это соседняя с Отрадным станция. В течение 15 лет ее сдавала нам одна добрая благочестивая женщина Татьяна Николаевна Соколова (племянница художника-иконописца Марии Николаевны Соколовой (монахини Иуалиании)), родители которой Николай и Павла, были акуловскими прихожанами еще с 1930-х годов. С Татьяной Николаевной нас познакомила Варвара Ипатьевна, в монашестве Серафима, духовное чадо отца Сергия Орлова.
И вот все летние месяцы мы приходили на службы в Покровский храм в Акулово. Там тогда было больше благочестивых старушек, людей, которые действительно прошли путь духовной жизни в годы гонений, хрущевских притеснений – это еще было время исповедничества. Я в детстве с интересом рассматривал благочестивых стариц, наблюдал за ними, делал какие-то выводы. Было много интеллигенции. В каком-то смысле «градус» приходской церковной молитвы во всех храмах, в том числе в Акулове, был тогда выше. Больше было людей, своей жизнью доказавших верность Христу.
СЕЙЧАС СРЕДИ ПРИХОЖАН 90% НЕОФИТОВ. А ТО БЫЛИ ЛЮДИ, ПРОШЕДШИЕ ГОРНИЛО ИСПЫТАНИЙ.
До сих пор перед глазами – такая картинка: наверное, в середине 1980-х годов: Троица, солнечный день, мы едем к поздней Литургии на электричке одну остановку от Пионерской до Отрадного, подъезжаем – а вся платформа усеяна благочестивыми людьми, женщинами в платочках да с веточками березы в руках, идущими уже от ранней Обедни. Это произвело на меня удивительно светлое впечатление. Довольно часто мы с мамой ходили до Акуловского храма пешком, заходили на кладбище, бывали на могилках бабушки и дедушки [1].
Помню тёщу отца Валериана – Елену Владимировну Апушкину (1901-1999) – она, как и владыка Афанасий (Сахаров), которого она знала лично, была большим ревнителем церковного благолепия, традиции, которую в Покровском храме заложил в том числе его бывший настоятель отец Сергий (Орлов), в монашеском постриге иеромонах Серафим.
Интересно, что в детстве батюшку Валериана я больше всего видел в храме. Даже, бывало, на именины его придем пораньше, а он появляется под вечер, под конец праздника – все время или служба, или требы, дома заставали его редко.
Помню: служба – немаленькая, уставная – в Акулово, по милости Божией, пролетала на одном дыхании. Все единодушно молились. Полиелей пели на два хора: «Хвалите имя Господне, хвалите раби Господа, Аллилуйя!». Это производило очень сильное впечатление. В этот же момент начинается трезвон, – его слышно в храме… И тут же вспыхивает паникадило, распахиваются Царские врата, и отец Валериан стремительно выходит на середину храма – это было такое духовное торжество! Своего рода кульминация Богослужения.
Конечно, не менее торжественный и важный момент Всенощной, когда, прославляя Матерь Божию, поют «Честнейшую Херувим…». Кстати, раньше, в это время было принято вставать на колени. Это был, может быть, не совсем уставной, но благочестивый обычай, и люди очень благоговейно это делали. Как-то я случайно включил Радио «Радонеж», а там как раз читали воспоминания, и кто-то тоже переживал о том, что это все утрачивается.
Совершенно незабываемое торжество – праздник Успения Пресвятой Богородицы. Традиция делать дорожку из цветов на Крестный ход была нам известна из Псково-Печерского монастыря. А в Акулове, когда я был мальчишкой, детей собирали на чин погребения плащаницы Божией Матери, и перед крестным ходом нам всем раздавали цветы. Их срезали вокруг храма, приносили из своих садов, – чуть ли не все, что цвело на тот момент, собирали и приносили в храм.
ЦЕЛЫЕ ОХАПКИ ФЛОКСОВ, АСТР НЕСЛИ И НЕСЛИ БОЖИЕЙ МАТЕРИ. И МЫ, ДЕТИ, ШЛИ И БРОСАЛИ ЭТИ ЦВЕТЫ ПОД ПЛАЩАНИЦУ. ДЕТСКОЕ УЧАСТИЕ В ПРАЗДНИКЕ БЫЛО ОЧЕНЬ ВАЖНЫМ, И ОНО ОСОБО ЗАПЕЧАТЛЕЛОСЬ В ПАМЯТИ.
И, конечно, был очень торжественный момент: еще до крестного хода, когда канон заканчивается, и поют светилен: «Апостоли от конец...» Отец Валериан в этот момент как-то очень стремительно просто «взлетал» на клирос и сам трижды пел светилен вместе с хором. Это было какое-то таинственное действо, храм замирал, и все трепетно внимали пению. Причем, каждый раз тон немножко поднимался – сначала от более низкого и выше. Это такое уже шло приуготовление к крестному ходу. По окончании же службы – чина погребения, с этими цветочками, собранными из-под плащаницы, все шли домой.
Еще, конечно, невозможно забыть, как в 1980-х годах люди специально ехали в Акулово издалека, на перекладных, на Соборование. Очень много собиралось народу, просто бесчисленное множество. Потому что соборовали тогда не везде. Во многих храмах Москвы при советской власти не соборовали. Спаси, Господи, Царство Небесное моей маме, она всегда говорила, что дети должны стоять впереди. И мы, дети, наблюдали, что священники там делают, как совершают это таинство. Это помогало соучаствовать в богослужении, не так утомляться, потому что деткам все-таки утомительно так долго выжидать от одного помазывания до другого. Деток обычно с семи лет соборуют, и вот стоять несколько часов еще и в давке – это было бы, конечно, очень тяжело. Помню: полумрак, верхнее паникадило не зажигали, а только боковые светильники. Длинная, конечно, служба – шла больше трех часов, храм битком набит народом, семь раз помазывают. Потом идешь на электричку, и всего охватывает чувство какой-то необыкновенной легкости… Мне почему-то соборование в детстве очень напоминало службу Великого Четверга, когда читаются 12 Евангелий. Я даже, помню, спрашивал после соборования: «А что же мы свечечки не понесем домой?» Потом, уже после 1990-го года, и во многих других московских храмах стали соборовать.
А до этого, кстати, многие известные московские священники приезжали участвовать в соборовании в Покровский храм в Акулово. Если мне не изменяет память, приезжали отец Владимир Воробьев, будущий ректор ПСТГУ, будущий владыка Пантелеимон (Шатов), отец Димитрий Смирнов.
Конечно, это милость Божия к отцу Валериану, что Господь поставил его служить в такое место. Он очень органично связан со своим приходом. Сейчас приход уже изменился, но какие-то характерные черты остались. Я иногда смотрю – практически полностью за последние 30 лет изменился состав прихожан.
Помню удивительную рабу Божию – Нину Степановну, она всегда стояла у кануна. Мама, естественно, на канун свечечку ставила: подойдет, ей молча кивнет, сделает полупоклон такой – Нина Степановна степенно ответит – никогда лишнего слова не произнесет, вообще не слышал я от нее никаких слов. Никого она никогда не поправляла, как это у нас иногда бывает. Помню, я уже стал священником – а она все еще также стоит, на том же самом месте. Прошло уже 30 лет, а она стоит. Потом я как-то служил вместе с батюшкой, причащал, видел, как ее к Чаше уже подводят под руки. Думаю: «А сколько же ей лет?» Оказывается, уже 98 было. А до 95-ти, я видел, как она ездила в храм на электричке сама. Потом ей уже, конечно, помогали добираться. Это один из таких «столпов» Акуловского прихода. Интересно, что отец Тихон Пелих еще в начале 1980-х годов, когда ей было около 60-ти лет, сказал про нее: «Она уже готова для Царствия Небесного». Вот такой смиренный делатель, – и таких подлинных рабов Божиих немало было в Акулове.
Как-то все это в совокупности создавало дивную атмосферу радостной жизни в благодати Божией, которая является нам в Литургии.
БОГОСЛУЖЕНИЕ – ЭТО СРЕДОТОЧИЕ ВСЕЙ НАШЕЙ ЖИЗНИ.
Проповеди батюшки я помню с подросткового возраста – тогда уже я вдруг почувствовал, что это мне лично нужно. Вслушиваюсь: это же про меня говорится! Как-то отец Валериан сказал всем стоящим в храме: «Вот сейчас вы выйдете из церкви, и враг будет вас отвлекать от молитвы», – и все досконально объяснил, каким образом это будет происходить. И это всё так и было! Я поразился, как батюшка все предвидел!
До сих пор помнятся какие-то отдельные моменты, высказывания. В неделю всех святых в Земле Российской просиявших, говорил о том, что вот они – здесь свидетели Истины и исповедники веры за алтарем лежат… Постом, батюшка отмечал, что нужно вкушать пищу без растительного масла. Отец Валериан говорил об этом легко, с юмором, и это воспринималось и запоминалось. Важно ведь всегда еще, как сказать. Иногда скажут как-то уныло, монотонно, и человек сникнет. А тут точно приободрит всегда своим легким словом. После служб в Акулово всегда какое-то светлое впечатление оставалось.
Там пение всегда такое церковное было. Помню, я там в домик иногда заходил. Нас там несколько человек уже какое-то время находилось и вдруг входит отец Валериан. Ему кто-то так воодушевленно напоминает: «Батюшка, сегодня заметили, новая Херувимская! Владимирскую спели!» А он так улыбнулся: «Да, заметил, – говорит, – трудно было молиться». Так батюшка полушутя сказал. На самом деле Феофановская, афонская, Симоновская, Сафроньевская Херувимские – они в таком общем духе, не отвлекают от молитвы, а наоборот, помогают сохранять сосредоточенность. Слава Богу, что там, в Акулово, эти песнопения так и живут. Должно быть все-таки какое-то единство. Иногда певчим, конечно, хочется чего-то эдакого.
БЫВАЕТ ТАКОЕ ИСКУШЕНИЕ: ПЕВЧИМ ХОЧЕТСЯ ЧЕГО-ТО ОСОБЕННОГО… А НА САМОМ ДЕЛЕ ВАЖНА ПРОСТОТА. НО ЭТО СОСТОЯНИЕ ДУХОВНОЕ, И ЭТО ТРУДНО. НО К ЭТОМУ НУЖНО СТРЕМИТЬСЯ. ОЧЕНЬ ВАЖНО, ЧТОБЫ НИЧТО НЕ ОТВЛЕКАЛО, А НАОБОРОТ, НАСТРАИВАЛО НА МОЛИТВУ.
Еще один важный момент касается того, как отец Александр Куликов, отец Всеволод Шпиллер, а затем уже отец Валериан поминали усопших супругов, предположим, священника и его матушку – протоиерея Михаила и Любовь, протоиерея Тихона и Татьяну и т.д. Их имена назывались всегда вместе. К сожалению, я сейчас вижу записки: батюшки перечисляются столбиком отдельно, потом идут матушки. Как это так? Их нельзя разделять в молитве. «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19:6). Батюшка и матушка служение проходят вместе. Матушка может быть не такой уж активной, но она тыл священника, она во всем сопереживает ему, и поддерживает его. Когда народ поминает родителей, скажем, преподобного Серафима – Исидора и Агафию – это кажется естественным. Тоже самое касается и батюшек с матушками, и вообще всех супругов.
Конечно, Господь сподобил отца Валериана воспринять традиции предыдущего поколения подвижников – отцов Сергия (Орлова, в постриге иеромонаха Серафима), отца Николая Гурьянова, своего отца – протоиерея Михаила Кречетова, протоиерея Тихона Пелиха и архимандрита Тихона (Агрикова), и Маросейскую традицию. Господь дал ему очень многое. Это милость Божия к нему и к нам, тем – кто так или иначе с ним связаны, кто пересекся с ним на жизненном пути, кого Господь привел в этот древний храм.
Записала Ольга Орлова
1. У алтаря Покровского храма в Акулово похоронены бабушка отца Серафима по отцовской линии – Любовь Владимировна Кречетова (в девичестве Коробова; 1903-1993) и дедушка по материнской – протоиерей Тихон Пелих (1895-1983).