Предыдущая часть.
Рамирес и я стояли посреди небольшого, уходящего вдаль коридора из серебристого металла. Позади нас оставалась решётка, через которую тонкими струйками стелился пар, мгновенно оседая на стенах крохотными капельками росы. Невыносимо жуткий голос остался где-то позади. Я слышал, как он всё ещё звал меня, постепенно отдаляясь и затухая.
Ноги невыносимо дрожали — я привалился к стенке и сполз вниз. Рядом бухнулся Рамирес. Мы оба тяжело дышали, как после долгой пробежки.
- Что… что это было? - Едва выговорил Рамирес.
- Я… не знаю, - был мой ответ.
- Мать твою, - Рамирес громко сглотнул. - Фух, ну и мьерда. Чуть не достала нас эта тварь. Ты слышал её голос? Я от страха чуть в штаны не наделал. Жуть.
- Да, у меня сердце в пятки ушло.
- Но почему звали именно тебя? - Вдруг спросил Рамирес.
Он странно взглянул на меня. Одну руку он положил на колено согнутой ноги, её пальцы беспокойно теребили и перебирали друг друга. Иногда он словно пытался щёлкнуть ими, но усилие было слишком слабым. Казалось, пальцы перебирают монеты или маленькие плоские камушки и выбрасывают их по одному, будто отсчитывая. Я вдруг понял. На камушках были написаны варианты действий. Он отсчитывал их. Любит — не любит. Бросить — не бросить. Как лепестки ромашки. Предпоследний камушек с тихим стуком упал в невидимую кучку, последний Рамирес зажал в кулаке. На мгновение он взглянул на сжатые в кулак пальцы, а затем отвернулся. Какой камушек остался в ладони?
Я стушевался.
- Не хочу знать, - тихо ответил я на его вопрос.
- А я бы хотел, - сказал Рамирес, глядя на противоположную стену. Капельки росы скатывались по ней, увлекая за собой другие и оставляя широкий длинный след после себя. - Легче, когда знаешь врага. Или причину своего страха. А голос звал именно тебя. Не Хуана или Педро, например, а тебя.
У меня была одна страшная догадка, но я даже думать о ней не хотел — слишком невероятная и правдоподобная одновременно.
- А какая разница? - Спросил я.
- Да так… - пробормотал Рамирес и помолчал немного. - Может, этот мучачо именно тебя ищет, и мне стоит от тебя подальше держаться?
- Может и стоит! - Вспылил я, но на душе полегчало. - Мне и на ветке хорошо было, я не просил меня спасать!
- Ладно, не кипятись. Это я так, амиго… Проверка на вшивость.
Рамирес взглянул на решётку.
- А ты не видел Ивана? - Вдруг спросил он.
- Нет, - соврал я.
Но лучше бы не видел. Перед глазами до сих пор стояла картина, как струи кипятка сдирают с него кожу, обнажая его новое тело.
- Пар рассеивается, амиго. Кто бы тебя не искал — найдёт, если не уберёмся отсюда. Эта решётка нас не спасёт. Валить надо.
Я уже потерял счёт, сколько раз слышал эту фразу сегодня. Ноги гудели, тяжесть разливалась по ним. Казалось, что на них лежит груда камней. Неимоверным усилием воли я стряхнул булыжники с ног, подтянул колени и поднялся. Как же приятно было просто стоять, привалившись к стене. Может, никуда не идти? Дождаться того, кто так настойчиво звал меня, и отдаться на волю судьбы? На его волю?
- Да, надо валить, - губы сами произнесли это.
Толчком я оторвался от стены и взглянул на Рамиреса. Не глядя на меня он кивнул и поднялся.
- Пошли, амиго, - бросил он и пошёл вперёд, в темноту коридора.
***
Темнота не была полной — мягкий, едва видимый свет отражался от блестящих стен коридора и слабо мерцающей волной уносился вдаль, исчезая за очередным поворотом. Нам в спину постоянно дул слабый ветер, словно подталкивая в правильном направлении. По крайней мере мне казалось, что Рамирес именно так выбирал, куда нам свернуть на очередной развилке. Он споро шагал вперёд, а я едва поспевал за ним. Ноги гудели не переставая после злоключений бесконечного дня.
- Рамирес! - Окликнул я спутника. Он слегка замедлился и полуобернулся. - Куда мы идём?
- Туда, куда дует ветер. Ты не понял, что ли?
Я понял.
- Но почему именно туда? Ты бывал здесь раньше и знаешь куда идти?
- Что? Мьерда, да ни хрена я не знаю! Просто иду, куда дует ветер. Что-то тянет его туда, дальше. Так что там должен быть выход. Но где он будет, я не имею ни малейшего понятия, ясно тебе? В райском саду, на лесной опушке или у чёрта в заднице — мне плевать! Главное, выбраться отсюда и забыть это грёбаное место.
- Ясно, ясно… - пробормотал я. - Незачем было так орать.
Рамирес отвернулся и снова зашагал вперёд.
- Почему ты… - Я запнулся, догоняя Рамиреса. - То есть, как ты понял, что мы должны бежать? Как же Предназначение, о котором говорит Иван?
- Предназначение, перерождение, Тирск… Старый пендехо зубы заговаривает. Нет никакого Предназначения. Только смерть. Небытие, если тебе угодно, амиго. Каброн, он тебя в молотилку затащит и пожелает удачи в след. Шёл бы он в задницу со своими Предназначениями.
- Но откуда ты знаешь, что он не прав? - Зачем я это сказал? Неужели мои сомнения вырвались наружу?
Рамирес резко остановился — я чуть не врезался ему в спину, - и обернулся. Его взгляд горел в сизом полумраке коридора. Позади виднелась развилка.
- Потому что я видел, - процедил он сквозь зубы. - Видел, но забыл, мьерда! А тот запах утром, ужасный и тошнотворный запах, разбудил мою память. Ещё как разбудил. Мне снился лазурный берег с парой загорелых красоток в бикини, а затем сон превратился в сучий кошмар! Нас схватили, поджарили и бросили в молотилку. Тогда-то я и вспомнил…
Рамирес замолчал. Его взгляд потух, и он устало привалился к стенке. Зубами Рамирес кусал губы, а глазами уставился в одну точку — его взор смотрел сквозь время.
- Этот Иван… Я знал его прежде, - голос Рамиреса был глухим и печальным. - Нас трое было. Я, Иван и Мартинес. Иван был старше нас и рассказывал байки о Тирске, а мы с Мартинесом с удовольствием эту лапшу себе на уши и вешали. Чёрт бы его побрал, старый каброн. Всё было прекрасно, просто лучше некуда: мы грелись на солнце, болтали, дружили и наслаждались каждым днём в этом прекрасном месте. Пока не пришли Они. Те самые, что поливали нас каждый день. Они начали срывать ягоды. Не всех, только самых лучших. А Мартинес был лучшим. Ты бы его видел! Племенной бык среди кофейных зёрен, легендарный бизон, мамонт. Мощь и спелость. Конечно, Они выбрали его. Чахлого Ивана не тронули, хоть он и умолял взять его. Пендехо и правда сам верит во всю эту чушь с Предназначением. А я видел, видел это грёбаное Предназначение! Это зверство, эту пытку. Боже, лиши меня глаз и памяти, чтобы больше никогда…
Рамирес снова замолчал. Я видел, как он пытается проглотить подступивший к горлу ком. Мне не хотелось торопить его, и я просто сел рядом. Мой бок чувствовал тепло его тела — так близко мы сидели. Или так холодно было вокруг?
- Они живьём содрали с него шкуру, - продолжил Рамирес с закрытыми глазами. По его лицу бегали эмоции: ужас, гнев, отвращение, страх. - Раздавили одними пальцами и вытащили зерно. Они поступили так с каждым, на кого пал их алчный взор. Мартинес… Он был моим другом. А они бросили его бледное тело на сковороду и разожгли под ней адское пламя. Я до сих пор слышу, как он кричит… Понимаешь?!
Рамирес схватил меня за грудки и прошептал:
- Их крики всегда звучат в моей голове. Всегда! Куда бы я не бежал, что бы я не делал. Тишина — это мой ад. Они жарили их, пока тела не потемнели, а после бросили в молотилку. И стали крутить ручку. От хруста тел Мартинеса и других у меня заложило уши. Но это не всё! Размолов их в пыль, Они бросили её в чан и стали варить! И этот запах… Тот самый утренний запах заполнил всё вокруг. Он проникал в нос, в рот, в каждую пору на теле. Ты можешь себе это представить? Запах свежесваренного молотого друга? Пойди на поводу у Ивана и узнаешь, поверь мне!
Рамирес снова устало привалился к стене.
- Я впал в беспамятство на какое-то время. Не знаю сколь долго я так провисел, но ни Их, ни Мартинеса я не увидел. Только пустая ветка, на которой он висел, покачивалась на ветру. А на следующую ночь я всё забыл. Разум решил, что так будет лучше для меня. Крики, что я постоянно слышал, стали казаться просто шумом. До сегодняшнего утра.
В коридоре воцарилась тишина. В мире не было таких слов, которые утешили бы Рамиреса или успокоили меня.
- Прости, что спросил, - сказал я.
- Ничего, амиго, - пробормотал Рамирес. - Ты должен был узнать это.
Говорить совершенно не хотелось. Если всё так ужасно, как рассказывает Рамирес, то нам нужно выбираться отсюда. Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь. Рамирес беспокойно перебирал пальцами и пытался ими щёлкнуть, но ничего не выходило — слишком сильно дрожали руки.
Совсем недалеко от нас два абсолютно одинаковых коридора расходились в стороны. Непонятно, в какой нам нужно идти. Я встал между ними, вскоре ко мне подошёл Рамирес — он выглядел разбитым и потерянным.
- Я не знаю, куда идти — вдруг промолвил он.
- Что? - удивлённо спросил я.
- Я. Не. Знаю. Куда. Идти. - По словам зло произнёс Рамирес.
- Это невозможно, - ответил я. - Это чушь! Ты знаешь, куда идти. Не можешь не знать.
- И всё же, как видишь, не знаю! Ветра нет! - Воскликнул он и развёл руками и неожиданно тихо пробормотал. - Мне страшно.
- Нет-нет-нет, - продолжал отнекиваться я. - Это бред. Полный бред! Тебе не может быть страшно.
- Но мне страшно! - Рамирес начинал злиться. На меня или на себя? - До чёртиков. До колик в животе. До мурашек. Как хочешь называй, мне плевать, мучачо.
Рамирес, самый храбрый из нас двоих, боится. Обо мне можно и не говорить.
Воздух тяжелел и спирался.
- Если тебе страшно, то не знаю, что чувствую я, - сказал я. - Я с того самого момента, как ты сдёрнул меня с ветки, пребываю в постоянном ужасе.
- Только не хватало, чтобы ты меня винил.
- Нет-нет, я не об этом, Рамирес. Я всё время боюсь, но ты… ты никогда не боялся, я не чувствовал в тебе страха и потому шёл за тобой. Когда я трясся от ужаса и терял время, ты шёл вперёд, таща меня за собой. Без тебя я бы так и остался в той корзине вместе с остальными зёрнами. Так же, как они, лежал и просто стенал, и ныл, а резиновая лента везла меня на смерть. Но ты вытащил меня подальше от корзины, спас, когда этот голос… звал меня. Ты — путеводная звезда. Если я останусь один, то… наверное я умру. Я не знаю, что ещё я смогу сделать в одиночку.
Рамирес помолчал с минуту, а потом сказал:
- Дурак ты.
Отвечать не хотелось.
- Думаешь, почему я бегу, практически не разбирая дороги? Да мне страшно! С самой первой минуты. Говорят, что страх неизвестного хуже страха перед известным. Да ни хрена. Я знаю, что за Предназначение нас ждёт, и до ужаса его боюсь. Тот запах утром, он почти парализовал меня. И только страх заставил меня бежать. Предназначение и бредни Ивана пугают меня до глубины души. Как вспоминаю об этом, так сердце словно пару ударов пропускает. Мьерда, я трус, Боб. Пора это признать.
Я не знал, что ответить на это. Хотелось как-то приободрить Рамиреса, но пока я не знал как.
- И сейчас, - продолжал он. - Я ни черта не знаю, куда идти. Что если я ошибусь? Что если коридор приведёт нас туда? К Предназначению, к источнику Ивановских бредней? К чёрту. Лучше здесь остаться.
- Какого, Рамирес? - возмутился я. - Мы же дошли сюда! Кто сдёрнул меня с ветки? Ты. Кто выкинул меня из корзины? Тоже ты. Ты вытащил меня из лап того чудовища, что бы это не было. И вот здесь всё? Ты спёкся?
Я не понимал, что происходит. Да, я боюсь, и Рамирес боится. Но, в отличие от меня, он может бороться со своими страхами, обращать их себе на пользу. И я, наверно, когда-нибудь научусь. Сейчас же мне был нужен Рамирес, который идёт вперёд и за шкирку тащит меня за собой, пока однажды, я не потащу его. Хотелось верить, что я смогу перебороть свой страх. А пока… пока мне нужен Рамирес.
- Я? - Пробормотал он, словно прислушиваясь к внутренним ощущениям. - Не знаю. Нет. Наверное… Слушай, пендехо, я не знаю куда идти.
Воздух становился всё более спёртым, дыхание учащалось. Оставаться здесь нам точно нельзя. Но Рамирес из-за страха не знал куда идти. А я? Удивительно, но мне стало легче, когда я узнал, что боюсь не один. Что я просто не одинок. По нервам очень медленно разливалось спокойствие. Вот руки больше не исходят мелкой дрожью, дыхание становится более уверенным, а не нервным, хоть и частое из-за спёртого воздуха, сердце замедляет бег и переходит на быструю ходьбу, и вот в животе становится теплее. Я не один. Я больше не один.
- Ну и плевать, - вдруг вырвалось у меня.
- Что? - Рамирес явно удивился такому.
- Плевать, говорю. На-пле-вать! Знаешь слово такое? Всё равно, значит.
- Пендехо, кончай говорить загадками! - Взорвался Рамирес. Наконец-то! Такой Рамирес мне нравился больше. - Чувствуешь, что воздуха всё меньше? Мы зашли туда, где сквозняка нет. И пока ты в шарады играешь, мы подохнем!
- Не-а, - я даже самому себе стал казаться чересчур беспечным. - Пойдём в любой коридор. Вот, в левый, например. Чем он хуже? Так же в темноте блестит, как и десяток предыдущих. Нас же двое, правильно? А вдвоём уже не так страшно. Даже если коридор выведет нас к… как ты сказал? К чёрту в задницу! Нас двое, Рамирес. Вдвоём трястись от страха веселее.
С минуту Рамирес смотрел на меня, как на одновременно прокажённого и юродивого безумца. Я уже начал думать, что сейчас он пошлёт меня к чёрту, скорее всего, в задницу. Или куда он обычно посылает? Пнёт, чтобы я валил сам в свой левый коридор. Или просто отвернётся — чего с сумасшедшим разговаривать? Но в одно мгновение его взгляд изменился, а на губах мелькнула улыбка.
- Чёрт, а ведь ты прав, пендехо! Мать моя святая женщина, да! Просто валим в любой коридор, всё лучше, чем здесь подыхать. А там… Там будем весело сраться на пару, если надо. Это будет то ещё зрелище! Мьерда, и пусть только попробуют нас голыми руками взять — замараются, а потом хрен отмоются. Какой, говоришь, коридор, амиго? Левый? Тогда погнали!
Следующая часть