- Да, покажите, пожалуйста! Ой, какой ужас... Теперь я ненавижу этих студентов всей душой! Но как же мне узнать политическую позицию остальных направлений?
- Это для вас так важно?
- Я читала, что преподаватели Академии должны травить из-за политики, и хочу соответствовать требованиям!
- Вы немного неправильно поняли. Специально политическую позицию никто не выясняет. Но, если раскрывается что-то неправильное, человека нужно проучить!
- Хорошо, поняла.
А ведь раньше Наталья Сергеевна никогда не знала, какая у её учеников политическая позиция... А даже если бы узнала, что с того? Зачем снижать за это оценку и уж тем более делать замечания, вообще не связанные с учёбой? Литература в миллион раз важнее политики! Но, видимо, придётся переступать через себя...
- Исаева, что это вы пишете в перерыве?
- Прозу.
- Вам нельзя писать прозу, потому что вы мне на семинаре плохо ответили! Ни один человек не может быть писателем без безупречного знания литературы!
Робкая Исаева удивлённо посмотрела на соседку, которая тоже что-то писала, хотя на семинаре, по словам преподавательницы, отвечала ещё хуже...
- Не пишите больше, Исаева! Ещё раз увижу - пойдёте в учебный отдел!
Требования к "политическим" были гораздо выше, чем к остальным. Другие направления ничего не подозревали и думали: "Они гумы, они должны знать литературу". И никто не замечал, что из десяти "гумов" отдуваются по полной только пятеро, а остальные отвечают наравне с другими направлениями...
Наталье Сергеевне казалось, что после устройства в Академию станет немного лучше, однако стало только хуже. Учительница заболела сразу двумя болезнями: экземой и раком. Конечно, никто не мог подсказать, как раз и навсегда избавиться от этих болезней... Невозможно это! Теперь точно придётся всю жизнь страдать! В Академию Наталья Сергеевна постоянно опаздывала, потому что с ней постоянно что-то случалось. Студенты её не принимали... Они отвечали на семинарах, зная, что без этого их не допустят к зачёту, но очень неохотно... Чувствовалось, что они презирают преподавательницу. Как устала Наталья Сергеевна от этих злых взглядов! Кажется, эти взгляды везде, где только можно... Дома стало совсем невозможно находиться: всё время что-то ломалось! Некоторые вещи мастера даже отказывались чинить...
Последней каплей, после которой Наталья Сергеевна снова задумалась о плохом, стал новый учебный год. Всё нормально, её не уволили, несмотря на многочисленные просьбы студентов...
- Вам всё простим, потому что вы вписываетесь в коллектив, - говорил Алексей Николаевич.
Но наказание всё же последовало... Такое же скрытое, как и за выражение политической позиции... С Натальей Сергеевной перестали здороваться. С преподавателями она ничего не могла сделать, а на студентов ругалась:
- Вы не на улице!
Поскольку никто из встречающихся Наталье Сергеевне в перерывах студентов не принадлежал к числу робких политических, которые прятались в туалете, все бежали жаловаться...
- Наталья Сергеевна, конечно, в нашем вузе даже незнакомые студенты здороваются друг с другом, - мягко произнёс Алексей Николаевич. - А уж студенту тем более полагается здороваться с преподавателем! Однако есть один нюанс... Это не прописано ни в каком локальном акте, поэтому ругать за это студентов вы не можете. Ещё раз услышу, что вы отчитываете кого-то по этой причине, - уволю!
И приходилось терпеть... Однако терпеть скотское отношение и необходимость травить по не связанным с литературой причинам становилось всё труднее и труднее... Наталья Сергеевна снова обратилась к ясновидящей.
- Разве вам не нравится это место работы? - хмыкнула ясновидящая. - Не кривите душой! Несправедливость - это в вашем вкусе! И вы будете страдать, пока не избавитесь от этой черты характера...
- Но ведь несправедливость - это не черта характера!
- Есть черты характера, которые влекут за собой несправедливость. Например, фанатизм.
- Но никто и никогда не оспаривал мои мнения по поводу классической литературы!
- Нет, не в мнениях дело, Наталья Сергеевна... Думайте, время есть! Когда додумаетесь, сможете вернуться в школу или устроиться на любую другую работу, а пока оставайтесь в Академии!
Может быть, не случайно ясновидящая говорит, что нужно что-то решить в течение трёх с половиной лет? Значит, ещё не всё потеряно! Нужно только понять, в чём Наталья Сергеевна провинилась и почему обязательная политическая травля похожа на то, что она когда-то сделала по своей воле... Вопилкина анализировала все свои поступки и не находила нужного... В какие-то моменты она приходила в отчаяние, но потом бросала взгляд на книжную полку и читала запоем. Книги помогают выдержать любые испытания. Иногда кажется, что выхода нет, но в книгах выход есть всегда! Может быть, они подскажут ответы на все вопросы...
С момента первой встречи с ясновидящей прошло три с половиной года. То, что должно было открыться, так и не открылось Наталье Сергеевне... Только ей почему-то становилось не по себе, когда она видела в окно весёлых одиннадцатиклассников, возвращающихся с ЕГЭ... А вот она не может радоваться... За что такая несправедливость? Наверняка эти одиннадцатиклассники не читали Кольцова! Так почему же они могут радоваться жизни без этих замечательных знаний? Жить и существовать в обществе... Но при чём тут общество? Разве Наталья Сергеевна от него оторвана? Почему-то в голове навязчиво стучало: "Они, в отличие от некоторых, могут жить в обществе. Их жизни не сломаны". Вдруг Наталья Сергеевна подумала о тех, кому по медицинским показаниям не дано окончить одиннадцать классов... Это дети с ограниченными возможностями здоровья, которые не способны сдать даже ГВЭ... Как им найти себя в жизни? "А чего это я из-за них плачу? - думала Вопилкина, сердясь на себя. - Им-то всё равно, они ничего не соображают... Это их родители страдают, но родители - состоявшиеся люди! Состоявшиеся... Но всё равно страдают... Как хорошо, что у меня нет детей! Ой... а если диагноз приобретённый? Был человек отличником, а потом потерял способность к обучению по медицинским причинам... Господи, зачем я об этом думаю? Почему плачу из-за каких-то чужих детей? Потому что своих нет? Да и не нужны они мне. А, может быть..."
Наталья Сергеевна завела щенка. Ласкового, но трусливого. Трусливый щенок привлекал внимание всех прохожих.
- Дама! - высокомерно произнесла одна женщина. - Ваша собака всего боится!