Арабские страны Ближнего Востока всегда прекрасны и вряд ли кто-то с этим будет спорить. Народы, культура во всех её проявлениях, ландшафты отражают богатство этой территории. Недаром именно здесь зародились первые государства. Про полезные ископаемые этой территории и вовсе можно отдельно не говорить. Кто не знаком с богатством шейхов на этой территории, владеющими нефтяными компаниями? Но, к сожалению, и на этой территории без национализма никуда.
Панарабизм в своё время был ответом на колониальную политику, которая была родовой травмой для арабского национального самосознания. Ориентиром успеха для арабских стран служили европейские державы, имевшие как раз гегемонию над арабским регионом.
ХХ век даёт первый толчок развития панарабизма. Кризис в Османской империи подогревает интерес арабского национального самосознания. Так в Париже появляется в 1907 году движение Аль-Фатат, цель которого была обрести независимость и единство арабов под правлением Османской империи. Позднее, в 1913 году, Аль-Фатат обратится к младотуркам с просьбой осуществить план автономии арабских регионов, входящих в состав Османской империи. Но правительство ответит в характерной ему манере: аресты и закрытие журналов и газет.
Далее арабское восстание 1916-1918 года и крах Османской империи. Арабы получают собственные национальные государства. Внешняя политика характеризовалась идеей антиимпериализма, а внутренняя - арабского социализма. Примечательно, что ориентиром для построения национально государства служила и гитлеровская Германия. Арабы считали себя жертвами Версальского договора. И конечно их не мог не воодушевить подъём Германии и сама личность Адольфа Гитлера. Поэтому и во время второй мировой в арабской общественности гуляли фразы в духе «На небе Аллах, на земле Гитлер». Далее объединение арабского мира вокруг борьбы против Израиля, объединение арабских государств, национальное самосознание курдов и политический вес ислама.
На фоне всего этого в 1947 году формируется сирийская партия Баас, партия арабского социалистического возрождения, а в 1963 году открывает свой филиал в ходе Рамадановой революции в Ираке. Спустя 16 лет там к власти приходит Саддам Хусейн Абд аль-Маджид аль-Тикрити. В это время просыпается желание курдского народа иметь свою автономию.
Саддам Хусейн поступил с курдским национальным самосознанием просто: операция «Анфаль», начав тем самым геноцид курдов в северной части Ирака. До этого племя Барзан первым ощутило на себе методы борьбы иракского режима. В 1983 году по указке Хусейна мужское население племени было вывезено в неизвестном направлении и уничтожено. Такими же методами боролись с курдами и во время операции «Анфаль».
Отметился в борьбе с курдами и брат Саддама Хусейна. Али Хасан аль-Маджида получил прозвище «Химический Али» за особые методы борьбы с курдским населением, использовав при этом химическое оружие. Газовая атака в Халабдже выбила курдов из этого региона как бегством, так и обычным умерщвлением. С самолетов сбрасывались химические вещества, отравляющие население. Оценки по погибшим сильно разнятся: от нескольких сотен до 7000 человек. Велика была детская смертность, так как отравляющие газы стелились по земле. За это трибунал повесил Химического Али в тюрьме Багдада.
Примечательны и некоторые цитаты брата Хусейна:
В апреле 1987 года (…) мы решили депортировать всех сельских жителей, чтобы изолировать подрывные элементы. Мы сделали это в два этапа. первый начался 21 апреля и продолжался до 21 мая. Второй этап проходил с 21 мая по 21 июня. После 22 июня все, кого арестовывали в этих районах, подлежали немедленной казни без всяких разговоров в соответствии с директивой, которая все еще остается в силе.
К следующему лету в этом регионе не останется сел, будут одни лагеря… Отныне я не позволю провозить в села муку, сахар, керосин или воду, запрещу проводить электричество. Пусть они приходят сюда и послушают, что я им говорю. Почему я должен позволять им жить там как невежественным ослам? Ради пшеницы? Мне не нужна пшеница. Мы уже 20 лет импортируем пшеницу, давайте увеличим импорт…
Я объявлю большие территории закрытыми зонами и запрещу всякое присутствие на них… Давайте посчитаем доходы и убытки от этих областей. Сколько хороших граждан среди тамошнего населения и сколько плохих!…
Мы вышлем их <курдов> из Мосула безо всякой компенсации. Мы разрушим их дома… Это собаки, и мы их раздавим. Мы прочтем им обязательство: Я, такой-то, понимаю, что должен жить в Автономном районе. В противном случае я готов принять любое наказание, вплоть до смертной казни. Затем положу это обязательство в карман и скажу начальнику службы безопасности отпустить его на все четыре стороны. Через некоторое время спрошу: где он? Мне скажут, вот он. Тогда партийный секретарь должен будет дать справку о местожительстве этих лиц. И я скажу: уничтожьте его…
Мы начали показывать по телевидению, как сдаются подрывные элементы. Я что, должен был о них заботиться? Что я должен был делать с ними, с этими козлами?… Нет, я закопаю их бульдозерами… Куда я должен девать такое огромное количество людей <заключенных>? Я стал распределять их по провинциям. Мне приходилось посылать бульдозеры то туда, то сюда…
Когда я приехал туда [в Киркук], доля арабов и туркмен не превышала 51 % населения Киркука. Несмотря ни на что, я потратил 60 миллионов динаров, чтобы достичь нынешней ситуации. Арабы, которых привезли в Киркук, не могли поднять их долю в населении больше, чем до 60 %. Тогда мы издали директивы. Я запретил курдам работать в Киркуке и окрестностях, за пределами Автономного района.
Результаты геноцида ужасны. Складывается впечатление, будто каждый идеолог резни пытается переплюнуть результаты прошлого геноцида. До 530 тысяч человек уничтожено, 700 тысяч отправились в концлагеря, а свыше 1 миллиона стали беженцами. Для иракских курдов Анфаль своего рода Холокост, который сперва был проигнорирован мировыми державами. После свержения режима Саддама Хусейна был проведен трибунал, где судили семерых: трое (Саддам, его брат и командующий операцией) были приговорены к смертной казни, двое к пожизненному заключению, один получил 15 лет тюрьмы, а последний и вовсе оправдан.