Федор Михайлович верен себе – выбрать самого бедного, самого несчастного, самого растраченного человека, пьяницу, пропившего свой талант и возненавидевшего вследствие сего всех окружающих, в первую очередь собственную жену-кормилицу, поместить его в соответствующий антураж (гадкая нечистая комната где-то под крышей огромного дома, из каждого угла которой лезет на свет божий нищета; больная жена, изможденная борьбой с мужем-тунеядцем и судьбой за существование семьи; девочка, приемная дочь, задумчивая, мечтательная, тихая и начинающая прозревать свою безрадостную жизнь), залезть со всем своим литературным талантом ему поглубже в душу, вывернуть ее наизнанку и выставить на всеобщее обозрение ее содержимое, довольно мелкое, местами мерзкое до отвращения, но иногда способное вызвать сочувствие.
Сочувствие может вызвать лишь любовь пьяницы к приемной дочери, к Неточке. Но какая это любовь!? Что это за любовь, что позволяет мучить ребенка, мучить изощренно, разбивая сердечко девятилетней девочки, начинающей уже понимать, что за отношения связывают ее родителей, и ее самое с ними.
Большой мастер Федор Михайлович до чувствительных сцен – невозможно спокойно читать главу III о похищении Неточкой последних отложенных денег у больной матери для опустившегося до крайней степени отца, который сам и потребовал, чтобы девочка украла деньги. Украсть во имя чего! Ни больше и не меньше, как во имя дочерней любви к приемному папе.
Цель-то у папы вполне благопристойная, даже возвышенная – купить билет на концерт заезжего знаменитого маэстро и убедиться наконец, так сказать, очно в собственном таланте или бездарности (я забыл указать, что наш герой – музыкант, скрипач, артист, истово верующий в собственную гениальность и ни во что ставящий других). Вот только незадача – денег можно добыть одним лишь способом, а, именно, украсть у жены последнее.
Надо ли говорить о сюжете? Весь сюжет представляет собой рассказ героини, Неточки (Анны), о своей жизни, от девяти лет до семнадцати, и состоит, в сущности, всего из трех эпизодов, кое как между собою склеенных.
О первом эпизоде мы уже достаточно поговорили. Осталось лишь добавить, что, прослушав концерт и убедившись в собственной бездарности, на что хватило еще остатков честности, папа убежал в никуда, оставив в комнате мертвую жену (она умерла, очевидно, от безысходности, устав бороться с обстоятельствами жизни – я не ерничаю, а говорю искренно), а на ночной холодной улице – дочку Неточку, бросившуюся догонять бегущего отца.
Отец бежал так долго, что выбежал даже из города, за пределами которого был подобран сердобольными людьми, свезен в больницу, где, впав в безумие, и умер через два дня. Неточка, отчаявшись догнать отца, поскользнулась на тротуаре и, с криком «Папочка! папочка!», упала на улице, сильно разбилась и лишилась чувств.
«Он умер, потому что такая смерть его была необходимостью, естественным следствием всей его жизни. Он должен был так умереть, когда все, поддерживавшее его в жизни, разом рухнуло, рассеялось как призрак, как бесплотная, пустая мечта. Он умер, когда исчезла последняя надежда его, когда в одно мгновение разрешилось перед ним самим и вошло в ясное сознание все, чем обманывал он себя и поддерживал всю свою жизнь. Истина ослепила его своим нестерпимым блеском, и что было ложь, стало ложью и для него самого».
Вот какой фразой заканчивается первый эпизод романа: «В это мгновение безумие, сторожившее его уже десять лет, неизбежно поразило его». Это, как вы понимаете, об отце.
Невольно приходит в голову мысль, не является ли талант, скажем прямо, литературный талант, каким-то особым видом безумия? Благородным, конечно, но все-таки… Чем более читаю и перечитываю Федора Михайловича, тем чаще посещает меня эта мысль.
«Очнулась Неточка на теплой мягкой постели и увидела возле себя приветливые, ласковые лица, которые с радостью встретили ее пробуждение». Нашлись и на ее долю сердобольные люди, подобравшие ее на улице и взявшие ее в дом.
Здесь начинается второй эпизод – пребывание Неточки в богатом доме князя Х-го.
Весь этот эпизод – история девичьей любви Неточки и Кати, дочери князя (пусть будет стыдно тому, кто об этом дурно подумает). Лучше даже сказать, не девичьей, а девчачьей, со всеми прибамбасами, ей присущими. Ничего из этих прибамбасов Ф.М. не упустил, как мне кажется. Есть здесь и первые трепетные волнения зарождающейся любви, и беспричинная тоска, и нечаянные объяснения, ссоры и примирения, слезы и восторги, страстные объятия и поцелуи до опухания губ. Главное – очень много слез, в основном со стороны Неточки, причем по противоположным поводам: сначала от неразделенной любви, потом от разделенной. Позднее, правда, и Катя, бывшая до общения с Неточкой вполне сангвиническим ребенком, съехала на эту стезю. Есть и любовная переписка. Есть и неизбежное расставание, и клятвы в вечной любви и верности.
Не знаю, кому эта история может быть интересна, сам же я был увлечен. Возможно, в силу того обстоятельства, что являюсь счастливым дедушкой восьмилетней (возраст Неточки, кстати говоря) внучки, которая меня время от времени сильно озадачивает.
Ну и довольно о втором эпизоде. Переходим к третьему и последнему.
После отъезда князя с семейством в Москву на месяц, который растянулся на восемь с лишком лет, Неточку передали в другую семью. Муж и жена его в этой семье поддерживали между собою престранные отношения: они как будто и любили друг друга, и в то же время являлись друг для друга источником крайне тяжелых волнений и переживаний, особенно это касалось меланхолической и мечтательной жены, имевшей к тому же весьма слабое здоровье. О детях их нам известно только, что они есть и их двое, больше о них не сказано ни слова. Глава семьи, занятой человек, практически не имел никаких сношений с Неточкой, как, впрочем, и с другими членами семейства; отношения Неточки с супругой его, как это и бывает между нервическими и впечатлительными натурами, переживали приливы, то есть периоды взаимной и нежной дружбы, и отливы, то есть периоды взаимной же холодности и равнодушия.
Неточка понимала, что между супругами лежит какая-то тайна, омрачавшая их отношения, но никакие ее старания разгадать эту тайну к успеху не приводили, пока в ее руки не попало случайно некое письмо, из которого стало ясно, что…
Если хотите узнать, что – прочтите роман. Если хотите вспомнить – прочтите еще раз. Я же скажу лишь, что письмо это послужило причиной больших неприятностей как для Неточки, так и для его адресата.
После прочтения этого произведения (романа?) осталось впечатление чего-то неоконченного: не состоялась авансированная встреча с Катей через восемь лет и вообще, непонятно, что дальше будет с Неточкой, ведь ей исполнилось всего семнадцать лет, когда ее повествование прервалось… Кажется, автором задумывался большой роман, нечто вроде «Подростка», но что-то помешало: то ли интерес пропал, то ли материала не хватило.
Не могу не добавить специально для любителей «психологического» чтения, если такие еще не перевелись: пространнейшие, многостраничные внутренние монологи главного героя, в нашем случае Неточки, этот фирменный знак творчества г-на Достоевского, здесь присутствуют в полном объеме. И даже, на мой взгляд, сверх пропорции. То есть, при правильной пропорции монологов и прочего текста, роман должен быть вдвое толще.
