ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ЗАМКНУТОМУ КРУГУ.
Первое знакомство с Болгарией, или путешествие в Социализм.
В марте 2009 года мы, по совету моего друга детства, который уже имел недвижимость в Болгарии, решили посетить эту страну. До этого, благодаря моей жене, Татьяне, которая работала в туристической фирме, мы уже побывали в некоторых пляжных странах: Греция, Турция, Египет.
И вот мы прилетели в город Пловдив. Первое, что меня приятно удивило, это отсутствие полосы препятствий, характерный для больших международных аэропортов. Прохождение таможенного контроля и получение багажа заняло у нас не более получаса, без всякого напряжения и неудобств. Ещё минут двадцать заняла дорога до места нашего проживания. Мы поселились в номере обычного городского отеля, находящегося в промышленной зоне и в пятнадцати минут езды до центра города. В коридоре нам встретилась большая группа молодых людей в спортивной форме. Это была футбольная команда болгарских юниоров. Мелькнула мысль: ночь будет неспокойной. Наши опасения в последствии не подтвердились. В 22,00 в отеле воцарились тишина и покой.
Утром следующего дня мы спустились на рецепцию, где симпатичная женщина-администратор, напоминающая своим внешним видом роскошных сотрудниц «Интуриста» времён СССР, радушно пригласила нас на завтрак.
Завтрак был европейский, но вкус глазуньи и цвет желтка напомнили мне о днях, проведённых в далёком детстве на Украине у дедушки с бабушкой.
После завтрака мы доехали до центра города на автобусе и направились к памятнику Алёше. День был по-весеннему тёплым и солнечным. Природа благоухала. После мартовской московской слякоти, нам нравилось всё! На душе было легко и весело. В парке, сидя на скамейках, играли в шахматы болгарские пенсионеры, прогуливались молодые мамы с колясками. Всё это выглядело гармонично и умиротворённо. Почти, как у нас, в старые, добрые времена.
Подойдя к памятнику Алёши, мы были поражены его величием и размерами. Вспомнились слова из песни: - «Стоит над горою Алёша, Болгарии русский солдат». В этот момент мы испытали чувство гордости за нашу страну. Через несколько лет я узнал, что этот памятник был возведён на средства и при непосредственном участии жителей Пловдива. И когда современные болгарские правители ставили вопрос об уничтожении памятника, простые люди встали грудью на его защиту. Они говорили: - «Нам наплевать на политику. Мы просто любим Алёшу».
Потом мы зашли в небольшой уютный ресторанчик. Меню нам принесла небольшого роста, коренастая, черноволосая официантка, которая, почему-то, вызвала у меня ассоциацию с симпатичной лошадкой пони. Меню было на болгарском языке, которого мы, конечно, не знали. Мы заказали по бокалу вина. Таня заказала болгарский, фаршированный перец, а я блюдо со странным, непонятным названием. Как потом выяснилось, это был бараний желудок, наполненный каким-то ливером. Выглядело это красиво, но запах был специфический. Мой неудачный заказ не испортил нам настроения.
Зайдя в антикварную лавку, меня поразило изобилие красивых, старинных вещей. Мой мобильный телефон висел на длинном шнурке у меня на груди. Один из посетителей магазина, солидный господин аристократической наружности, на чистом русском языке, сказал мне, что носить так мобильный телефон не стоит – якобы это может повлиять на моё здоровье. Сначала я воспринял это, как замечание, в штыки. Но потом я понял, что этот посторонний человек захотел проявить заботу о моём здоровье. Как потом выяснилось из разговора с ним, он оказался потомком белоэмигрантов. Затем я купил серебряный американский доллар и ещё какую-то мелочёвку в подарок моему смоленскому другу Вите Золотому.
Потом мы продолжили нашу прогулку по городу. Таня, проявляющая всегда слабость и нездоровое любопытство к печатным изданиям, купила в киоске карту Болгарии и толстый журнал с объявлениями о продаже недвижимости. Его название «ИМОТИ» (Недвижимость), а также слова «СТАЯ» (комната), «ТУХЛА» (кирпич), «КЫШТА» (дом) почему-то рассмешили нас. Болгарско-русский словарь у нас был с собой. Мы позвонили в первое попавшееся агентство и сказали, что хотели бы посмотреть какой-нибудь дом в районе Пловдива. Узнав, где мы остановились, они пообещали, что завтра утром заедут за нами в отель. Мы, как истинные россияне, испорченные недоверием ко всякого рода риелторам, ожидали какого-то подвоха. «Подвохом» были мы сами: мы плохо понимали, чего мы хотим, да и денег на тот момент у нас не было.
Утром следующего дня, слегка поругавшись с Таней и дождавшись, когда она уйдёт на завтрак, я достал из минибара бутылку пива и, осушив её, посмотрел в окно. Вид на промзону мне всё больше и больше нравился. По телевизору звучала болгарская народная песня в современной обработке. Исполнял её певец, похожий на Богдана Титомира. Я выпил ещё сто грамм раки и меня «торкнуло». Из окна я увидел распускающиеся на деревьях листочки, и понял: я приехал по адресу. Это страна для меня.
В назначенное время за нами приехали на машине две симпатичные болгарки средних лет. Одна из них хорошо гАртёмоворила по-русски. Мы с Таней сразу прониклись к ним доверием. Наши сомнения рассеялись.
Первым пунктом нашего маршрута была деревня Скальска вблизи города Габрова. Путь наш пролегал мимо Шипки. Но тогда мы увидели только издали небольшую, красивую церковь в русском стиле, построенную на деньги русских офицеров – героев Шипки. К моему стыду слово Шипка ассоциировалось у меня с дешёвыми болгарскими сигаретами. А кто такой Скобелев, я вообще не знал. Почему-то в нашей истории событиям той освободительной войны не уделялось должного внимания.
Проехав город шутников – Габрово, о котором мы слышали гораздо больше, чем о героической Шипке, мы оказались в населённом пункте Скальска.
На протяжении всего нашего маршрута мы любовались живописными, мозаичными видами болгарской природы. Ландшафты сменялись один краше другого. По сравнению с Россией, Болгария нам показалась очень компактной и разнообразной.
Дом, к которому мы подъехали, удивил нас необычной красотой. С одной стороны участка возвышалась высокая средневековая стена, выложенная из природного камня. По склону участка протекал ручей с минеральной водой: - «Пей – не хочу». Сам дом и хозпостройки напоминали декорации к историческим фильмам. Но при этом всё выглядело добротно – видно, что всё строилось на века. Зайдя в дом, я понял, что время здесь, тоже, остановилось: на столе лежали газеты времён социализма. При этом комнаты были чистыми и ухоженными. Казалось, что его хозяева ненадолго отлучились.
Потом мы видели ещё много болгарских домов, но этот вызвал у нас ощущение путешествия во времени. С его помощью мы окунулись сразу в несколько эпох.
Итак, наша первая экскурсия заканчивалась. По дороге мы остановились перекусить в кафе и впервые узнали, что такое болгарская баница, кебабче и перлинки. Со вкусом болгарского вина мы были знакомы ещё со времён СССР.
На следующий день с утра нас повезли в расположенный неподалёку курортный город Хисаря, известный своими минеральными источниками. Там нам показали совсем другой по стилю болгарский дом. При осмотре присутствовала его хозяйка. Она спросила, откуда мы приехали. Ответили, что из подмосковья. Она покачала головой и сказала, что летом нам будет очень жарко и придётся весь день сидеть в воде. При этом показала взглядом на эмалированную ванну, стоящую во дворе и, видимо, предназначенную для полива. Мы все рассмеялись. Позже, уже живя в Болгарии, я не раз вспоминал добрым словом эту бесхитростную болгарскую женщину. Тане, известной своим пристрастием к бальнеологическим курортам, дом очень понравился. Она даже немного расстроилась. Не знаю, как ей, но мне и в марте показалось здесь немного жарковато. Но уже через полтора часа, приехав в одну из деревень в Родопах, мы оказались в другом времени года. Мы ехали по горному серпантину и, чем выше поднимались, тем ощутимей попадали из весны в зиму. Асфальт закончился. Началась булыжная мостовая. Машина ехала с пробуксовкой, а потом и вовсе остановилась. Дальше мы пошли пешком. Кружился мелкий снежок. Булыжник был устлан овечьими и козьими орешками. Возможно это было и причиной пробуксовки нашего авто. Навстречу нам попался старик-болгарин. Своим внешним видом он напомнил мне чабана с этикеток болгарских овощных консервов. Подойдя к дому, который по своему месторасположению напоминал дачу товарища Саахова, и с опаской посмотрев на «самое дно самого глубокого ущелья», у нас перехватило дыхание, мы поняли, что это место не для нас. На обратном пути я обратил внимание, что в этой деревне широко представлен советский автопром в виде машин ГАЗ-66, УАЗ-469, а также Нива и Москвич. Полное погружение в атмосферу начала 70-х дополнило местное сельпо со скудным ассортиментом консервов и изрядно выпившим продавцом. Дефицит товаров, видимо, обуславливался ведением натурального хозяйства местными жителями.
Вернувшись в Пловдив, мы опять попали в тёплую, благоухающую весну. Наши очаровательные риелтеры радушно пригласили нас в офис, где после «рюмки чая», поблагодарив их за всё, я спросил, за что нам оказаны такие почести. Ведь они отказались даже от денег на бензин. Они спокойно ответили: - «Просто вы первые русские, которые обратились в нашу фирму». Позже я понял, что многие болгары на генетическом уровне испытывают глубокую благодарность к русскому народу.
Настал день нашего отъезда. Минибар давно был опустошён. В моей голове, как говорится, «застряла ржавая пуля». Приехав за час до вылета в аэропорт и расположившись в зале ожидания, мы погрузились в грустное молчание. Причём, молчали все вылетающие пассажиры. Молодые горнолыжники со свои тренером, подтянутым джентльменом в твидовом пиджаке, подтягивали баночное пиво. Я почему-то был уверен, что это немцы. Таня посмотрела на меня и, проявив сострадание, отлучившись на несколько минут, вернулась с красивой, знакомой с детства, бутылочкой «Слынчев бряг» и какой-то очень вкусной, ещё тёплой закуской. Я выпил. Через пару минут наше молчание внезапно прорвалось: заговорили все вдруг и, причём, по-русски. Я предложил мужику в твидовом пиджаке выпить. Он охотно согласился. Пограничный контроль мы проходили с ним в обнимку. Симпатичная девушка в форме с улыбкой попросила меня выбросить недопитую бутылку с алкоголем в урну. Я лихо, по-молодецки, осушил её прямо из горлышка. Вылет произошёл без задержки. Незаполненных мест в самолёте хватало. Я прилёг на свободный ряд кресел и проснулся уже перед заходом на посадку. Вот так закончилось наше первое знакомство с Болгарией.
В аэропорту Внуково нас встретила всё та же неизбежная «полоса препятствий» в виде огромной очереди пассажиров, знакомая вонь в туалете и неопрятные, распущенные менты. Здравствуй, Родина.
Ангел и Христо.
Как-то раз мы решили изменить привычный маршрут и прокатиться через Дюлинский перевал в направлении небольшого уютного городка Обзор. После деревни Паницово, в которой, по слухам, была расположена одна из резиденций Лолиты Милявской, мы свернули в сторону населённого пункта Раковский. Теперь наш путь пролегал через настоящий лесной массив, состоящий в основном из дубрав. Кстати, в Болгарии произрастает 16 видов дуба. Наше внимание привлекла тропинка, уходящая в лес. Мы оставили машину на обочине и пошли пешком. Лес нам показался каким-то сказочным. Пройдя немного, прямо на тропинке, мы увидели абсолютно плоскую, правильной формы, площадку, явно природного происхождения. В ней были полусферические углубления, идеальные по форме и частично заполненные водой. Что это было, мы не знаем. Возможно, древнее капище. Мы пошли дальше. Примерно через двадцать минут тропинка привела нас к небольшой лесной речушке с кристально чистой водой и какими-то фантастическими скалистыми берегами. Камни были правильной формы, чаще – шарообразной, напоминающие обломки древних скульптур. Казалось, что здесь чудил какой-то сказочный великан, который, разрушая огромные глыбы, сумел создать гармонию хаоса. На противоположном берегу был буковый лес. На одном дереве была вырезана дата – 1944 г, и какие-то буквы. Возможно, этот след оставили болгарские партизаны.
На обратном пути нашу тропу перебежал довольно наглый барсук, который, фыркая, чуть не наступил мне на ногу. Это место не раз ещё манило нас. Выйдя на дорогу и проехав ещё около км, мы увидели на опушке леса одинокую могилку. Рядом с ней – подгнивший деревянный столик и лавочку. Место было приятное и солнечное. Как мы позже узнали, здесь был похоронен местный лесничей (лесник).
Мы решили перекусить. Таня достала припасы, и мы приступили к скромной трапезе. В какой-то момент нам показалось, что мы слышим звук коровьего ботала. Через несколько минут к нам подошёл худощавый, пожилой болгарин и начал нас что-то спрашивать. Болгарского языка мы тогда совсем не знали, но слово «краве», конечно, поняли. Я рукой указал направление, откуда слышалось позвякивание колокольчика. Болгарин удалился. Вернулся он минут через двадцать, ведя на верёвке рогатую «блудницу». Он подошёл к нам и начал очень эмоционально нас благодарить. Мы, конечно, ничего толком не поняли. Только то, что его зовут Христо. Через некоторое время мы продолжили свой путь. Когда мы подъезжали к деревне, под названием Раковского, мы увидели на дороге Хросто, поджидающего нас. Он повёл нас в гости к своему брату, которого звали Ангел и который хорошо говорил по-русски. Тогда мы впервые столкнулись с настоящим болгарским радушием и гостеприимством. Это были настоящие «братушки».
Где-то через месяц, мы получили приглашение на пир от Христо и Ангела после того, как они зарезали корову. Поехали мы усиленным составом. С нами был наш друг Никита. Подъезжая к деревне Раховского, у могилки лесника, мы увидели несколько джипов и каких-то людей. Свернув с асфальта, мы проехали мимо них по узкой лесной дорожке ещё метров двести и поняли, что оказались на линии стрелков. Шёл загон. Представляю, что нам пришлось бы выслушать на Родине в подобной ситуации. Но болгары не проявили никакой агрессии. Мы, конечно, корректно удалились и вернулись туда, где стояли джипы. Там мы разговорились с сидящими у могилки охотниками. Они угостили нас раки и очень вкусными домашними рыбными консервами. С одним из этих людей, звали его Петер, мы обменялись телефонами и, в последствии, наше общение продолжилось. Петер – македонец по национальности – был владельцем небольшого отеля на побережье. У него много лет работала русская женщина по имени Ангелина, с которой мы потом подружились.
Потом я неоднократно участвовал в болгарских охотах. В них всё было продумано и организовано, в том числе – распределение мяса добытых животных. Там царил дух спокойствия и благоденствия. Всё было основано на принципе единоначалия. Отсутствовало нездоровое соперничество, а также, чины и ранги. Позже мы не раз сидели за дружеским столом с простыми болгарскими людьми и местными «олигархами». И всегда это было приятное общение, лишённое высокомерия и чванства. Принцип, так распространённый у нас: «я самый-самый», это точно не про болгар. Есть в них какая-то коллективная мудрость, так не свойственная нам, всякое отсутствие «пантов».
Итак, мы приехали в гости к Христо и Ангелу. Надо заметить, что в прошлом Христо был коком на большом круизном лайнере. Наверное, поэтому наш пир удался на славу и прошёл в поистине в дружеской атмосфере.
Русская диаспора.
Николай Михайлович был самым возрастным представителем нашего «прайда». Когда мы познакомились, ему было за восемьдесят, при этом он выглядел аристократично и молодцевато, как настоящий русский дворянин, и вызывал нескрываемую симпатию у наших женщин. В Болгарию он приехал из Ярославля, где был директором местного драмтеатра. Его жена Зоя, на протяжении всей их долгой совместной жизни, была верной спутницей и надёжной опорой. В молодости он снялся в малоизвестном фильме венгерского режиссёра о гражданской войне в России, который назывался «Звёзды и солдаты», в роли молодого красноармейца, цинично расстрелянного белогвардейцами – Олегом Стриженовым и Никитой Михалковым. В этой роли Николай Михайлович выглядел очень убедительно, как настоящий рабоче-крестьянский боец за светлое будущее. Кстати, этот фильм произвёл на меня очень сильное впечатление, вызывая порой ощущение документальной хроники. Через много-много лет Николай Михайлович исполнял роли русских интеллигентов, врачей чеховского типа в фильмах «Страсти по Чапаю» и «Котовский». Вот такая метаморфоза. Превращение рабоче-крестьянского паренька в обмотках в чеховского доктора. Для нас он был примером жизнелюбивого, по-отечески чуткого, достойного во всех отношениях, человека. Над такими, как он, старость не властна.
Ещё одним представителем был Иван Васильевич, бодрый и, что самое ужасное, лишённый вредных привычек, отставной майор. Он постоянно мастерил из подручных материалов различные плавсредства, в том числе, катамараны. С какой целью он это делал, было непонятно. Возможно, готовился к походу на Босфор. В любом случае, некий романтический оттенок в его кораблестроительных изысканиях присутствовал. Первые годы жизни Вани прошли в детском доме, что наложило на него отпечаток тихой грусти. Как он сам говорил о годах, проведённых в этом учреждении: - «Мальчики изучали разные ремёсла, а девочки торговали своим телом». При этом он был человеком энергичным и жизнерадостным, любителем пошутить. Из его уст я услышал очень смешную историю. Якобы летом, на берегу Волги, вблизи Самары один из мужиков по пьяной лавочке поспорил со своими друзьями, что переплывёт Волгу на спине, играя на гармошке. И он поплыл. Уж не знаю, что он там исполнял, возможно, песню крокодила Гены, но сумел привлечь внимание пассажиров проплывающего рядом небольшого речного трамвайчика, которые, свесившись на один борт, создали критический крен для этого плавсредства. В результате судно затонуло. Слава Богу, жертв не было, но капитан и пловец-гармонист были привлечены к суду. Музыкант был оправдан, а капитан понёс заслуженное наказание. В общем, хотите – верьте, хотите – нет.
В моём восприятии, Иван Васильевич являл собой сложную смесь Льва Толстого, Буратино и Пьерро.
Были у нас представители и более младшего поколения. Среди них выделялся Никита Токарев. Симпатичный, спортивного телосложения, молодой мужчина. Это был знающий и умелый человек. Он вносил свежую струю в нашу курортную жизнь. Никита, с присущим ему здоровым энтузиазмом, инициировал всевозможные увлекательные поездки, а также, выезды на рыбалку и пикники. Благодаря ему мы познакомились со многими интересными людьми. Общаться с ним нам было приятно и легко. Он и сейчас живёт в Болгарии, обретя семью и работу. Надеюсь, что у него всё хорошо.
Чуть позже нас в Болгарию приехал Сергей Конин и его жена Нонна. На первых порах я ввёл Сергея в курс дела. Это касалось рыбалки, грибов и особенности нашей жизни в Болгарии. Этот человек схватывал всё налету. Трудно сказать, чего только он не умел делать. Он был не деловитый и не деловой, а дельный. В результате мы стали хорошими приятелями. Я всегда вспоминаю Сергея добрым словом.
В целом, диаспора держалась дружно. У нас был свой русский клуб. Был даже свой самодеятельный театр «Славянка». Люди общались. Круг знакомств постоянно расширялся. Проводились концерты и представления. Кстати, для сравнения, в любой мало-мальски обустроенной болгарской деревне, не говоря уже о городах, существуют клубы пенсионеров. В общем, не дают скучать старикам. К тому же, на все основные православные и национальные праздники, за счёт общины, накрываются столы с бесплатным угощением и выпивкой. И мы, российские пенсионеры, с удовольствием принимали участие в этих мероприятиях. Документы у нас никто не спрашивал.
Несебр.
Этот сказочный городок состоит из полуострова (Новый город) и маленького островка (Старый город). Они соединены между собой четырёхсотметровым перешейком, по длине которого, к юбилею своего древнего города, а он, как минимум, в три раза старше Москвы, сделали рыбную колбасу, попавшую в книгу рекордов Гиннеса. После того, как рекорд был зафиксирован, все желающие могли бесплатно отведать это уникальное блюдо. Старый город буквально напичкан старинными артефактами. В нём царит атмосфера раннего византийского средневековья. Раньше этот город назывался Мессамбрия. С ним связано много легенд и преданий. Сейчас это туристический артобъект со множеством кафе, ресторанов, сувенирных и антикварных магазинов. В начале нашего знакомства с этим «гномским» городком, мы даже могли себе позволить наловить у причала крупных мидий и прийти в первый попавшийся ресторан, где нам их готовили по особому рецепту, пока мы наслаждались вкуснейшим разливным пивом.
Однажды мы рыбачили рядом с нашим морским «огородом». К нам подошла молодая семья с мальчиком шести-семи лет и попросили ненадолго дать ребёнку удочку. Мы, конечно, не смогли отказать. Папа мальчика забросил удочку, а мы решили искупаться. Минут через двадцать, поймав пару рыбёшек, радостные рыбачки поблагодарили нас и пошли по своим делам. Какого же было моё удивление, когда, надевая свои плетёные тапочки, я обнаружил в одном из них, украинскую гривну и болгарский лев. Мы пошли к автобусной остановке. Проходя мимо уличного музыканта, который был одет в старомодный чёрный сюртук и всем своим видом напоминал Паганини (может, это и был дух Паганини), я положил в футляр его скрипки несколько монет – навар за аренду удочки. На следующий день, приехав утром на полюбившееся нам место и проходя мимо нашего бедного Паганини, я невольно заглянул в футляр. В нём лежали в том же порядке всё те же банкноты и монетки… Наверное, это была не выручка, а всего лишь реквизит.
На перешейке мы частенько встречали ещё одного уличного музыканта, который исполнял на стареньком аккордеоне всего две или три мелодии, одна из которых пробивала меня до слёз. Как-то, положив ему пару монет, я поинтересовался, что это за мелодия. Он коротко ответил: - «Руска». В его чёрных глазах, как мне показалось в тот момент, отражалась многовековая скорбь и боль Балкан. Однажды на перевале, это было уже после окончания курортного сезона, на месте, где обычно дежурили проститутки, я наблюдал ещё одну очень грустную картину. Старый, благообразный, седой болгарин, сидя в согбенной позе на каком-то ящике, предлагал проезжающим свою дочь или, возможно, внучку. Я до сих пор сожалею, что не остановился и не дал этим несчастным людям хоть каких-нибудь денег. Тогда я понял, что кроме блеска есть и нищета.
Наша беззаботная жизнь в Болгарии продолжалась. Эйфория постепенно проходила, но в целом всё было неплохо. Через пять лет безвыездного пребывания в Болгарии, меня с какой-то неведомой силой и необъяснимой тоской, потянуло на Родину. Я, конечно, ушёл в самый тяжёлый запой в моей жизни. А спасла меня Таня, которая прилетела из Москвы и, практически, подняла меня от края могилы.
Когда мы вернулись домой, меня радовало всё. Первым делом я поехал в Бушарино, откуда и начался наш путь в Болгарию. Здесь многое изменилось за эти годы. Рядом с уютной, деревянной церквушкой возвышался огромный, несуразный для этого места, храм с голубыми куполами, похожими на ёлочные шары. Заповедный лес был частично вырублен. Древние курганы, которые веками не осмеливалась тронуть рука человека, были разрыты. По нашим лесным дорожкам прогуливались непонятного вида компании.
Вот такое путешествие по замкнутому кругу!!!
P.S.
По прошествии многих лет мы с сердечной теплотой вспоминаем эту благословенную страну – Болгарию. И людей, живущих там.
Июль 2023 год.