Настю отдали в детский дом-интернат во время ковида.
Раньше она жила в семье и привыкла улыбаться. Потому что улыбка - это коммуникация, а когда тебя любят, то есть для кого улыбаться.
Улыбка тут, в детском доме, пропадает примерно месяца за два. Гаснет.
Во-первых, никто не мама.
Во-вторых, нигде не дом.
Сейчас Настя не улыбается. Разучилась.
И, к сожалению, это самая бесперспективная история: так как родитель не лишён родительских прав, то удочерить Настю нельзя. А шансов, что родитель одумается и заберет ее обратно, почти нет.
"Эти родители будто похоронили сюда детей", - услышала я чью-то страшную фразу. Она обжигает своей безнадёжной правдивостью.
Родители, которые отдали в детдом детей, но прав на них не лишены и продолжают получать пенсию ребенка по инвалидности, ведут себя по-разному.
Кто-то ходит, проведывает своего ребенка, приносит памперсы и вкусняшки. Гладит по голове.
Кто-то раз в год печенье передаст, не заходя внутрь, через забор. Кто-то заходит, но к своему ребенку не идет. Просто оставляет пакет в коридоре, отстраненно спросит: "Ну что тут у вас?" и спешит уйти.
Свою жизненную трагедию все проживают по-своему..
Судьбы у детей тут очень разные. От кого-то отказались в роддоме сразу. Кого-то взяли домой, попробовали заботиться, но не потянули - и отдали через полгода. Несколько детей, как Настю, отдали во время ковида: совсем сложные времена, люди не справлялись.
Первая реакция, когда узнаёшь всё это, возмущение, но потом гасишь его: не суди...
- У нас сейчас 57 колясочников и
30 паллиативных детей. Самых сложных и тяжёлых, - рассказывает Женя, директор Арзамасского детского дома-интерната "Маяк". Я про них уже писала как-то. Тут живут самые сложные дети с умственной отсталостью, с ментальными и психиатрическими диагнозами.
Мы с Женей идём по коридору, а в углу стоит ведро и тряпка.
- Ты извини, что тут недомыто, - извиняется Женя. - У меня уборщица запила и не пришла...
- Да тут нормально, не грязно... - бормочу я, не готовая к такой степени откровенности.
Но это жизнь. В жизни все всегда идет не по плану, и это "не по плану" - и есть правила игры.
- А это спальня, - Женя продолжает экскурсию. Мы идём вдоль детских кроватей, шашечками выстроенных по всей комнате. - Картины не работают тут.
- Что? - не поняла я. Я как раз смотрю на картины, они такие красивые: котики, цветочки, детки...
- Картины повесили высоко, дети их не видят. Картины должны умилять, а они... висят высоко.
- Так дети сорвали бы, если бы ниже ...
- Так пусть сорвали бы...Зато они хоть работали бы... Картины...
Я думаю о том, как тут правильно. С одной стороны, картина должна висеть на стене и радовать взгляд. А дети сорвут и не дай Бог разломают. А с другой стороны, картины же для детей повесили, а они их не видят. А смысл тогда?
Рядом со спальней - отделение с паллиативными детьми. Пока мы туда идём, меня ощутимо трясёт.
Влада концентрирует внимание на мячике, и аж 3 секунды смотрит на него. Для нее это прогресс.
Даня хрупкий, он может получить перелом даже от смены памперса...
А вот Гуслик. Гуслик не видит и летом лежит в варежках, потому что может себя неспециально расцарапать. Он смотрит в одну точку, как будто пытается заснуть, но он не пытается. Он просто так живёт.
Некоторые дети просто лежат. Если я захотела бы снять видео, то оно было бы похоже на фото. Потому что в кадре они неподвижны.
Каждому из этих детей в идеале нужны индивидуальные занятия. Но зачем заниматься с паллиативными детьми? Они же всё равно...
Вот. Вот она грань. Очень тонкая.
Когда ты взял незаметно на себя функцию Бога, и отсортировал: вот этому - жить , а вот этому - не обязательно.
А Бог задумал иначе. Он задумал всем - жить. Просто у всех разная судьба, здоровье и продолжительность жизни, но все достойны её прожить счастливо. Поэтому эти дети нуждаются во всем том же, в чем нуждаются обычные здоровые и домашние дети.
- А это что?
- А это мы из тряпок и соплей сделали вертикализатор, - шутит Женя. Ну, про состав шутит, а что сами, и что это вертикализатор - не шутит. Вертикализатор - очень дорогая штука, в ДДИ их не закупить, приходится самим выкручиваться.
Потом мы с Женей идём на площадку, где гуляют остальные дети.
- Это Вова, - знакомит меня Женя. - Вова на скейте, видишь? Он раньше ходил, а потом перестал. Ползал. Пока мы ему скейт не придумали. И теперь он на нем ездит! Смотри, правда круто?
Я вижу парня, который сидит на скейте. Он мычит и показывает вверх. Я послушно смотрю туда, куда показывает Вова, но не вижу ничего особенного. Просто небо. Просто облачка. Просто солнце.
- Это он радуется , - поясняет Женя. - Мы не часто гуляем, не всегда есть возможность. Вот и радость...
Я понимаю, что для меня это "просто небо и просто солнце", а для Вовы - большая радость, он ехал-ехал, и приехал на скейте, отталкиваясь руками, чтобы задрать голову и увидеть над собой непотолок.
Например те, кто в паллиативном отделении, лишены такого счастья.
А вот Мотя. Мотя любит звонить по телефону, алё-алё. В качестве телефона сгодится всё, что под руку попадётся.
А вот Катя. Кате недавно удалили 11 пеньков и гнилушек изо рта. Это больно, но Кате нашли деньги на наркоз.
Просто дети тут сложные, очень. Есть нянечки. Они в принципе должна этим детям помогать чистить зубы. Но нельзя же чистить зубы насильно: а как открыть рот ребенку, который рычит и сопротивляется? Никак. И когда успеть все, если на 8-10 детей одна нянечка?
А до прихода нового директора зубами детей вообще мало кто занимался . Поэтому во рту тут у некоторых гнилушки да пеньки.
И яблоки, положенные по нормам в качестве витаминов, на обед. Как их есть только, эти яблоки ваши?
Никому не надо объяснять, что такое - зубная боль. Жизнь превращается в ожидание, когда она прекратится. А представьте, что болит не один зуб, а все. И это не прекратится. Это - жизненный фон.
А вот Андрей. Если честно, Андрей - гроза всего детдома. Он маленький, но сильный и иногда неуправляемый. Можно было бы обойтись без Андрея, чтобы текст был трогательный, но не переходил границ страха, но уж давайте начистоту.
Андрей частенько бьёт всех, кто попадётся на пути. Все стараются не попадаться, и когда никого нет, Андрей бьёт себя. Тут есть термин "самоповреждается".
Есть ещё Гриша. Гриша как Андрей, тоже самоповреждается, но других не бьёт - крушит мебель. Однажды Гриша не знал, как справиться с гневом, и чуть не вырвал подоконник.
Андрею и Грише нужен персональный сильный личный нянь. Но его нет. Где ж его взять? Кто ж согласится?
Тут вообще каждому ребенку нужен личный друг. Для этого ничего особенного не требуется - только захотеть. И не побояться. И дойти до детдома. Хотя бы один раз... Сказать: "Я хочу попробовать".
Через месяц после того, как Женю назначили директором, пришли проверяющие, целая комиссия из службы защиты прав детей. Они ходили по коридорам и цокали. Давали понять, что недовольны.
Женя молчала-молчала, а потом как выдаст всей комиссии: "Слушайте, вы зачем пришли? Стыдить меня или помочь? Я тут без году неделя, а опыта у меня поболее вашего, всё, что надо тут менять, я вижу, и собираюсь это делать. Постепенно. А вы, я надеюсь, мне поможете. А не тыкать меня будете в недоработки. Моя роль тут не документальное "хорошо", а нормальное"
Комиссия аж опешила: с ними никто и никогда так не разговаривал. Но Женя не пытается нравиться, она прямолинейна и неравнодушна - идеальное комбо для директора детского дома-интерната для сложных детей.
Женя все время говорит о том, что надо всего 20 проценов средств тратить на улучшайзинг и 80 процентов - на вывод детей из ДДИ. А как? Через приемное родительство, возмездную опеку, сопровождаемое проживание.
Нужно популяризировать этот процесс, превратить его в ...тренд. Тренд на добро. Чтобы лидеры мнений так делали, агенты влияния.
Взять ребенка домой, обеспечить ему уход. Понятно, что не все могут психологически, не все финансово, но нужно чтобы эта мысль приходила в голову большему количеству людей. Ну, чтобы они начали хотя бы примерять на себя эту перспективу.
Надо выпускать, а не улучшать. Улучшить так, чтобы тут, в детдоме, стало прям хорошо - невозможно. При самом лучшем раскладе и финансировании тут может быть... сносно.
Но семья всё равно лучше. Поэтому нужна открытость. Надо открывать двери, пускать людей и рассказывать, где сложно.
Пусть приходят волонтёры.
Волонтеры - это потенциальные родители.
- Женя, почему ты тут?
- Я в Бога верю. Бог - это мощная связь всего со всем. Пока в мире такая обстановка, я не могу бездействовать. Поэтому у нас тут... свой фронт.
Психолог в ДДИ - молодая красивая девушка. Ее муж - тоже работает тут. Когда я спросила их, почему они выбрали детдом (в народе его называют "дурдом"), а не, скажем, частную практику, они ответили: "Ну, кто-то же должен", а когда я спросила: "А если бы у вас были деньги лишние, что бы вы сюда купили?", девушка-психолог воскликнула:
- Конечно, гитару!
- Гитару? - переспросила я. - Сюда?
- Конечно! Для музыкатерапии... Дети тут знаете как музыку любят...
Улыбаюсь. Вот в жизни не подумала бы про гитару. А ведь правда. Гитара - это живая музыка и струны, которые можно потрогать...
Ребята эти, психологи, берут "работу на дом": на выходные забирают домой к себе Серёжу.
Серёжа сложный, педагогически запущенный мальчишка, но добрый. Он, конечно, в быту как слоник в посудной лавке: то джойстик откусил, то гирлянду порвал. Но зато!
Однажды, когда он совсем расшалился, и на него прикрикрикнули строго, Серёжа вдруг говорит обиженно: "Всё, везите меня обратно в детдом!"
- Представляете? Он обиделся! - радуется психолог. - Это же прекрасно!
- Почему прекрасно?
- Дети же здесь не капризничают и не обижаются. Быстро понимают, что это бесполезно и никому не интересно. А Сережа может себе позволить обидеться!
Да уж. Эмоции как привилегия... Ох...
Ну и на закуску вам рецепт.
Жареный песок.
Берёте 7 кг песка, просеиваете, потом моете, потом сушите, потом опять просеиваете, потом жарите в духовке при температуре 200 градусов. И вуаля - жареный песок.
Именно такой песок сможет пройти экспертизу (которая, кстати, стоит 12 тысяч рублей, не бесплатно), а уже получив заключение экспертизы можно... делать песочницу в детском доме.
- Только об этом никто не знает, - сказал кто-то из персонала.
И все засмеялись.
Потому что все об этом знают, и наверняка все так делают...
То, что я это опубликовала чревато скандалом. На кону - песочница. Мы хотели убрать этот абзац, ну уж что - сгорел сарай, гори и хата...
Скоро 1 сентября.
Все 99 детей этого ДДИ записаны в школы, и у них скоро начнутся занятия. Это невероятный прогресс.
Просто раньше... Было ощущение такое, будто никто не делал ставку на развитие этих детей, никто не пытается их жизнь сделать похожей на жизнь обычных детей. А теперь... они идут в школу. Можете себе представить?
Но этих детей некому собрать в школу, закупить рюкзаки, удобные столы, немного канцелярки, специальные планшеты и тд.
#АрмияВоошебников, может, мы ещё раз поможем? Если отзывается.
На фото - Вова. Тот самый, который на скейте и который в восторге от неба. Просто потому что это непотолок.
