В истории пугачёвского бунта есть много белых пятен. Недаром вся информация об этом растянувшимся на полтора года событии не то, чтобы засекречена – но до сих пор в полной мере недоступна обычным исследователям.
И написанные монографии на основании ПОЛНЫХ данных до сих пор имеют гриф «Для служебного пользования».
К числу таких событий относят и монаршую волю, касающуюся дальнейшей судьбы второй, незаконной супруги предводителя крестьянского восстания Емельяна Пугачёва – Устиньи. Да и по поводу первой супруги, Софьи, у историков тоже есть масса вопросов.
С Софьей Емельян нажил троих детишек. Могло бы быть и больше, но реестрового казака Пугачёва забирают на войну, что шла тогда с Турцией.
Во время боевых действий Емельян заболел «неопознанной хворью», и из двух предложенных способов излечения – в лазарете или дома выбирает второе. А там к нему приходит убеждение, что такая подневольная жизнь не по нему, и он бежит на Терек – где нравы свободнее.
А потом возвращается домой и начинает уламывать Софью бежать вместе с ним. Однако жена, урождённая донская казачка, воспитанная в преданности Отечеству, доносит на своего супруга властям.
Пугачёва арестовывают… но не знают, что делать с ним дальше. А пока ждут вышестоящих распоряжений, он снова бежит, чтобы уже объявить себя чудом спасшимся «амператором» и начать сколачивать войско против правительственных сил.
В 1774 году Емельян ценой огромных жертв берёт ключевую южноуральскую крепость Яик. Местные правители из зажиточных казаков, опасаясь репрессий, придумали «хитроумный план» - женить главаря бунтовщиков на «своей» - 17-летней казачке Устинье.
Которая тут же автоматически превратилась в «амператрицу». На свадьбе народ гулял от души, «приговорив» за три дня хранящийся в подвалах городка годовой запас вина.
Эта женитьба – самый, пожалуй, большой политический просчёт Пугачёва. Он опьянел от сознания собственной важности и не сообразил, что в народе сразу поползут рассуждения, что «нешто царь, буде он природный, женился бы на простой казачке?».
А настоящая императрица тем временем политические аспекты происходящего из внимания не упускала, приказав арестовать первую жену бунтовщика.
Правда, обходились с ней вполне милостиво. Поселили в Казани, даже дозволили передвигаться с детьми по городу, покупать на базаре всё необходимое. С одним условием – всюду говорить народу, что она брошенная Пугачёвым жена.
И что никакой он не сын царской фамилии, а самозванец. И это стало давать свои плоды: сомневающиеся только укрепились в незаконности затеянного Пугачёвым мероприятия.
Однако вскоре войска Пугачёва берут Казань. Софья, которая обитала с детьми в одной из башен городской тюрьмы, едва не погибла от пожара во время осады города.
Пугачёв же не нашёл ничего лучше, как объявить Софию вдовой одного из своих соратников! Те из его окружения, кто знал правду, были, мягко говоря, шокированы таким вывертом своего вожака.
Софья стала свидетельницей того, как сбежавший после окончательного поражения в степь Пугачёв был предан своими соратниками и арестован правительственными войсками.
Пленили и Устинью. Она, кстати, активно помогала следствию, не забыв того унижения, когда её, без спроса и согласия, выдали за звероватого мужика 15 годами старше.
Екатерина внимательно наблюдала за ходом следствия, и не без умысла свела двух жён Пугачёва вместе. Это ещё больше помогло дознавателям, потому что две женщины, бывшие формально соперниками, оказались двумя жертвами и сумели очень быстро поладить.
А заодно и выдать следствию необходимые мелкие детали того, что происходило в южных землях империи день за днём, месяц за месяцем.
После казни бунтовщика, женщин поселили в крепости Кексгольм, в одном из казематов Круглой башни. Наибольшее опасения вызывал сын Пугачёва Трофим. Его содержали в камере-одиночке, в отличие от женщин и дочерей Пугачёва, которые всё же имели хоть какие-то послабления в содержании.
Но никого из них так и не освободили до конца их жизни ни при преемнике Екатерины Павле Первом, ни при царе-«либерале» Александре Втором.
Единственным послаблением в содержании было разрешение покинуть Круглую башню в 1803 году и поселиться в городе ( к тому времени Кексгольм был переименован в Приозёрск).
Устинья умерла в 1808 году, а «старшая жена» Софья где-то между 1809 и 1811 годом, когда именно, доподлинно неизвестно. Последний же прямой потомок, дочь Аграфена, скончалась в возрасте 63 лет в 1833 году, оставаясь под надзором полиции и жандармерии даже на смертном одре.
Друзья! Понравилась статья - поддержите лайком и не забудьте подписаться на канал, если вы этого еще не сделали! Тогда новые статьи не пройдут мимо вас. Все интересное еще впереди! Благодарю!