Самые трудные времена, пожалуй, неопределённые. А самое парадоксальное и вместе с тем ортодоксальное время – это переходный возраст. Парадоксальное потому, что тогда человек уже перестал быть «гусеницей», беззаботно ползающей и поедающей что подают, но ещё не стал «бабочкой», которую ограничивает только количество собранной пыльцы и состояние крыльев. От этакой «куколки» и ведётся повествование (рассказчику 19, так что возрастные ограничения условны).
При первом (даже неторопливом) чтении можно подумать: «как-то сумбурно». Вполне возможно, но мне кажется, что сюжет здесь, как и во многой классике – дело не первичное. Разве кокон при своём образовании видит реальность обыкновенно? Вот и так же описывает Достоевский события вокруг главного персонажа, будто он их ощущает за стенкой, поэтому не в силах существовать иначе. Имена, мелькающие в романе, смутно проносятся мимо него, подобно светлячкам.
Но это не значит, что подросток бездельничает: рост идёт внутри, через рефлексию, анализ имеющихся впечатлений и планирование новой жизни. Он не боится понемногу вылезать, а порой его слова настолько искренны, хоть отбавляй. Но в этой книге всё сказано, как есть, наобум, а молодость состоит зачастую из шажков к своей цели. Иногда - не совсем верных или ровных, но уверенных, что это не напрасно (потому и ортодоксально). Главное - не отдаляться от идей, ибо в них есть движущая мощь, которая заполняет нас вместо пустоты, ведущей в свою очередь к безыдейности и забвению.
Я не веду личный дневник в распространённом понимании, но скорее всего мне их заменили отзывы – с книжными отзывами я смотрю внимательнее внутрь себя, а оттуда уже на всё, что вокруг. Всё чаще нельзя высказаться без последствий, но, по-моему, это того стоит, ибо мысль, обретшая словесную оболочку, снимает грузные остатки «гусеницы» и даёт порхать, как бабочка.