Гражданка Соколовская вышла с чистой совестью из стен районного изолятора временного содержания (ИВС) во второй раз, так и не попав за стены женского следственного изолятора Учреждения ИЗ 45/5, расположенного на улице Арсенальной, дом 11.
(часть 1 - https://dzen.ru/media/camrad/sokolovskaia-64d8d3128fb50e34aa720468)
Просим не путать с Крестами (Учреждение ИЗ 45/1) на Арсенальной набережной, дом 7. Так сказать, почувствуйте разницу в местоположении… Зато в казенный дом, расположенный на улице Арсенальной, поехала на автозаке новая цыганская подружка Светланы по имени Злата.
Честикин Александр Владимирович, как настоящий адвокат, дождался подзащитную Сокоовскую у выхода из ИВС и подвёз на своей машине до дома.
По дороге молодая женщина ещё раз получила инструктаж о дальнейших действиях по прекращению уголовного дела, и в свою очередь сама проинструктировала адвоката по делу Миреллы и Златы: старшую цыганку вытаскиваем на стадии уголовного расследования, младшую – на судебном разбирательстве.
В итоге, перед домом на улице Восстания, договорились о вечернем звонке перед завтрашней встречей и передаче следующей партии денег зеленого цвета. Когда свободная гражданка Российской Федерации открыла высокие двери парадной (подъезда) и зашла в дом, на первом этаже её окликнула дежурная по парадной:
– Светлана Валерьевна, подождите, пожалуйста!
Хотя девушка спешила и даже хотела сообщить пожилой женщине, что она вообще то только что освободилась из тюрьмы и ей некогда, но, заглянув в окошко будки, заметила тревожный взгляд дежурной. Что ещё могло случиться в её отсутствие?
Светлана относилась к Клавдии Константиновне нормально, понимая, что бывший завуч школы сидит целыми сутками в тесной будочке не от хорошей жизни и не от острого желания общаться с капризными жильцами богатой парадной.
Соколовская постоянно здоровалась с дежурной и однажды на 1 Сентября подарила Клавдии Константиновне большую коробку конфет. Подарила просто так, в знак уважения к её бывшей работе… Молодая женщина остановилась и посмотрела в сторону будки.
– Клавдия Константиновна, я спешу очень.
– Я вас провожу.
– Оставите пост? – удивилась Соколовская.
– Да и хрен то с ним. Разговор у нас серьёзный…
Услышать фразу про хрен от интеллигентной пожилой женщины, бывшего завуча средней школы, оказалось достаточно, для того чтобы Света согласно кивнула и начала подниматься по лестнице. Дежурная по парадной быстро закрыла будку на ключ и догнала жильца у дверей квартиры.
Хозяйка квартры прошла на просторную кухню, вытащила из холодильника бутылку минералки и разлила по стаканам, стоящим вокруг хрустального кувшина на столе и, протянув один стакан Клавдии Константиновне, коротко сказала:
– Слушаю.
– Светлана Валерьевна, в тот день, когда вас арестовали, с утра в нашей парадной появились двое рабочих газовой службы в спецовке, – женщина аккуратно попробовала холодную минералку. – Но, я уверена, что оба не работали газовщиками.
– Почему? – спросила Света, отпивая мелкими глотками.
– До их появления, примерно за час, в парадную пытались войти двое кавказцев, но я их не пустила, прогнала и пообещала вызвать милицию. А эти газовщики не оставили никаких документов по поводу проверки, хотя на самом деле проверили все стыки газопровода. Я потом посмотрела. – Бывший завуч школы твёрдо посмотрела на собеседницу. – Светлана Валерьевна, я больше чем уверена, что это были ряженые специалисты, которые зашли в парадную только из-за вашей квартиры.
– Клавдия Константиновна, откуда такая уверенность? – Девушка допила стакан и поставила на стол.
– Новенькая форма у обоих, только что со склада, и новая лестница. Со мной общался только один сотрудник, а второй, пониже ростом, постоянно отворачивался и прятал от меня лицо. И никаких квитанций о проделанной работе.
Соколовская задумалась… Так вот откуда появился в квартире героин? Дежурная по парадной добавила, глядя на задумчивое лицо молодой женщины:
– Об этом я никому не рассказывала. Даже милиции, когда меня пригласили в качестве понятого. Решила вначале поговорить с вами… – Клавдия Константиновна начала подниматься из-за стола. – А сейчас я уверена, что тот найденный наркотик в тот день, когда вы с Виктором уехали, подбросили в вашу квартиру эти газовщики. И я готова дать показания.
Соколовская поднялась вслед.
– Спасибо вам. Не надо никаких показаний, Виктора уже не вернуть. Он умер в машине скорой помощи.
– Да что вы говорите!
Грузная пожилая женщина тяжело опустилась на стул и тихо заплакала.
– Это я виновата. Не надо было никого пускать…
– Клавдия Константиновна, успокойтесь, – Света приблизила к дежурной недопитый стакан. – Витино сердце не выдержало по дороге в больницу. Он ничего не успел узнать...
Клавдия Константиновна смахнула слёзы с лица тыльной стороной ладоней и подняла голову.
– Тогда, ладно. Пойду я. Вы же спешите. Я у вас лицо сполосну?
– Ради бога, – девушка махнула рукой в сторону ванной. – Думаю, не надо больше никому рассказывать о подозрительных газовщиках.
– Как скажите, Света. Никогда и никому не скажу.
После того, как женщина умылась, Соколовская спросила:
– Вы не видели в тот день при обыске в руках сотрудников милиции нож с белой ручкой? Он такой – не кухонный?
Дежурная удивленно остановилась и ещё раз прогнала в памяти все события памятного дня. Затем отрицательно замотала головой и сказала:
– Нет. Ножа точно не видела…
– Нет, так нет. До свидания, Клавдия Константиновна. Я, в самом деле, очень спешу.
Закрыв за бывшим завучем входную дверь квартиры на ключ, Соколовская закинула в стиральную машину все вещи, в которых находилась в изоляторе, и приняла душ. Затем быстрая чашка кофе с бутербродом, с собой самую большую женскую сумку с ключами от Витиной квартиры и снова в путь-дорогу…
На этот раз в Выборгский район города, на улицу имени всемирно известного мексиканского художника, товарища Хосе Давида Альфаро Сикейроса, который прославился тем, что, являясь лучшим другом Советского Союза, так возненавидел Льва Троцкого, что, вступив в контакт с советскими агентами, организовал первое покушение на личного врага товарища Сталина.
Художник в ночь с 23 на 24 мая 1940 года произвёл несколько выстрелов из автоматического оружия по стене в спальне Троцкого, в которой самого Льва Давидовича в этот момент не было. Следы от пуль до сих пор сохраняются в музее Троцкого в Мехико…
Света решила лишний раз не маячить ярко-синий Тоёта РАВ-4, воспользовавшись услугами метрополитена. Со станции Площадь Восстания до Гостиного Двора, пересадка на Невский проспект и через двадцать минут молодая петербурженка поднималась на эскалаторе станции Озерки.
Семь минут быстрым шагом, и взволнованная молодая женщина переступила порог квартиры, принадлежащей мёртвому другу. Сердце забилось сильней, Соколовская закрылась изнутри на защёлку, прошла на крошечную кухню, оглянулась и вытащила из высокого импортного холодильника большую пластиковую бутылку «Херши-кола».
Надо успокоиться, сейчас незачем торопиться. В квартире Хирурга с момента их последнего посещения точно никого не было. Только появилась пыль на столе… Сколько прошло дней?
Светлана отпила сладкой газировки и посчитала в уме: один день – встреча с Захаром и Ромой, второй день – поездка в Бокситогорск, затем двое суток в ИВС… Сегодня пятый день, а как будто прошёл год. Как всё изменилось, и Виктора больше нет, и никогда не будет...
При воспоминании о близком человеке к горлу девушки подкатил ком, и ей так сильно захотелось бежать из этой квартиры без оглядки, что Светлана резко встала и прошла в большую комнату, где, распахнув дверцу бара, вытащила недопитую бутылку виски.
Как-то раз они вдвоём с Витей провели в квартире полдня, не вылезая из постели. Приехали в обед и остались до вечера. На ночь Света решила не оставаться в чужой спальне, и счастливая пара отправилась ночевать на улицу Восстания. Вот с того памятного дня и осталась половина литровой бутылки шотландского виски.
Девушка налила себе полстакана и, сделав приличный глоток, присела на кресло. Качественный алкоголь начал растворяться в крови. Соколовская расслабилась и, уложив голову на мягкую мебель, закрыла глаза.
Спешить некуда, тайник любимого Вити никуда не денется. Квартира закрыта. Времени у неё сейчас вагон и маленькая тележка… Спокойствие и только – спокойствие…
При последнем посещении Хирург показал подруге тайный схрон, спрятанный в двойной стенкой под ванной. Виктор рассказал, что ему пришлось хорошо заплатить работнику за секретность и качество выполненной работы. Тайник того стоил, довольный работяга получил к приличной зарплате премию и оставил свой домашний телефон – обращайтесь, если что…
Светлана успокоилась, решила больше не пить, встала, захватила с нижнего выдвижного ящика мебельной стенки большую отвёртку и, как научил её покойный друг, прилегла на пол ванны, постелив под себя Витин махровый халат, просунула обе руки под ванну, левой рукой с отвёрткой сняла специальный крючок, удерживающий секретную часть стены, а правой убрала в сторону выдвижную часть стенки тайника.
Затем начала вытаскивать спрятанные предметы: первым лёг рядом с девушкой пистолет системы «Тульский Токарева», затем появились два полных однорядных магазина, каждый на восемь патронов, крупный прозрачный пакет с долларами и два отдельных небольших пакета с дойчмарками и рублями. Света пошарила правой рукой под ванной. Всё!
Вернув и укрепив стенку на место, Соколовская встала, отряхнулась и вымыла руки. Дело сделано. Отвёртка вернулась на место, а молодая женщина, глотнув шотландского виски, и с блеском в глазах решила пересчитать деньги.
Деньги любят счёт! И теперь эти пакеты принадлежат только ей. И Витя, там, на небесах, останется довольным. Деньги нужны для дела, и смерть Хирурга не останется безнаказанной…
Соколовская взглянула на пистолет, лежащий рядом с пакетами на столике у кресла и к горлу молодой женщины подкатил ком жгучей ярости, раскалённой, словно уголь в русской печке. Молодая женщина вдохнула, резко выдохнула и принялась считать банкноты по отдельности каждого пакета.
В итоге подсчёта получилось двести семнадцать тысяч долларов США, восемь тысяч западногерманских марок и двенадцать миллионов рублей купюрами в пятьдесят тысяч образца 1993 года. Это было всё, что смог накопить Виктор Андреевич Вольф за время своей бандитской карьеры в бокситогорской группировке. Получилась неплохая сумма для осени 1994 года.
Сейчас ей есть, кому мстить и чем. Деньги и ствол понадобятся для совершения возмездия, и первым ответит Студент. Ответит за всё…
Сложив в сумку бутылку с оставшимся виски, пистолет с обоймами и деньги, девушка оглянулась, убрала вымытый стакан на прежнее место и протёрла стол на кухне. Вернётся ли она сюда?
Сегодня адвокат сообщил по дороге, что мама Виктора прилетает из Берлина завтра вечером. Надо будет отдать ей ключи от квартиры и заняться похоронами. Честикин обещал поговорить со следователем и ускорить выдачу тела.
На выходе в прихожей у трюмо взгляд молодой женщины зацепился за флакон французского одеколона «Cacharel pour L′Homme» с металлическим подстаканником, купленным Виктором за доллары в интуристской гостинице «Прибалтийская» на Васильевском Острове.
Оставим себе на память, мама Виктора, обосновавшись в Германии, вряд ли будет пользоваться мужской парфюмерией. Парфюм перекочевал в сумку. Соколовская решила не рисковать и не спускаться в метро с пистолетом в сумке.
Девушка обошла дом с другой стороны, прошлась по улице Есенина и вышла по Северному проспекту на проспект Энгельса, где поймала частника и доехала до Московского вокзала. Откуда прошлась пешком до своего дома на улице Восстания.
Надо будет продумать вопрос с местом хранения денег. Своя квартира засвечена, и в жилище уже проникали незваные гости. Визит может повториться, а береженного – бог бережёт…
Дома, приготовив ужин и приняв горячую ванну, Света закуталась в халат, уселась за любимое кресло со стаканом виски и принялась анализировать последние пять дней в жизни её друга, которые она сама прожила рядом с ним, не отпуская Виктора даже на час. В буквальном смысле – прожили бок о бок.
Итак, встреча в кафе с Захаром и Ромой на Большой Московской улице у метро Владимирская, где начали обсуждать Студента и договорились о поездке в Бокситогорск, о которой говорили уже без нотариуса, и Марченко не мог знать о цели и времени выезда в область.
Значит, он прав. За ними следили и наблюдали, и, видимо, профессионально, раз Хирург с Захаром ничего не заметили. Светлана тяжело вздохнула и сделала приличный глоток виски. За кем именно осуществлялась слежка? Виктор и так находился в розыске, не было никакого смысла следить за ним. Остаётся только Захар... И ещё – Марченко…
В день задержания Соколовская, лёжа на асфальте, чётко видела и запомнила искренне удивленные глаза Константина в тот момент, когда перед ним положили свёрток с наркотическим порошком. Наркотик точно не Захара, так не сыграть даже артисту.
Да и старший бригадир «тамбовских» не такой уж и дурак, чтобы возить с собой большое количество героина разом, а потом разыгрывать удивление, лёжа под дулом автомата. Здесь что-то не сходится…
И плюс – непонятная история с финским ножом Студента. Куда делась финка с кухонного стола? Менты решили оставить нож себе на память? Или забрали по чьей-то просьбе за долю малую?
И остаётся основной вопрос – кто подкинул такое количество наркоты одновременно в Гелендваген тамбовского бригадира и в её квартиру? Кем были на самом деле двое подозрительных работников в униформе горгаза?
Молодая женщина, которую мягко освещал только хрустальный бра над столиком у кресла, глотнула виски и уставилась в темноту. Думай, Света, думай… Надо вспомнить всё, что говорил Витя про Кантемирова.
Студент – точно не мент, раз у него в друзьях детства уральская братва, и за ним числится пару уголовных дел по тяжким статьям. Хирург рассказывал, что Лапа пробивал гражданина Кантемирова Тимура Рашитовича по всем ментовским базам через начальника Бокситогорского РУВД. По уголовным делам всё сошлось.
Да и Рома интересовался подноготной Студента. Вроде ничего особенного, кроме фиктивного развода и скорой смены фамилии бывшей жены, нотариус не говорил… Как-то раз Виктор в подробностях рассказал, как Студент одним ударом ножа убил местного братка Тюрика и в тот же вечер плотно поужинал, чем сильно удивил народ…
В этот момент воспоминаний Светлане самой вдруг стало плохо, её затошнило и девушка, со стуком поставив стакан с недопитым виски на стол, бросилась в туалет, где её сильно вырвало остатками ужина вперемешку с шотландским алкогольным напитком.
Это ещё что такое? Результат пережитого стресса от задержания и посадки в камеру ИВС? Или съела что-то не то? Да и месячным пора бы быть, а цикл так и не начался… Соколовская умылась, сполоснула зубы и посмотрела на себя в большое зеркало ванной.
А не забеременела ли ты часом, подруга? Докувыркалась с Витей, земля ему пухом… Это хорошо или плохо? Надо будет завтра заехать к отцу на работу и сдать анализы. Заодно и папу поблагодарить за помощь с адвокатом…
Организм молодой женщины успокоился, Света быстро уснула, и ей впервые приснился любимый Витя, уходящий в глубь соснового леса, постоянно оглядывающийся и зовущий за собой взмахом левой руки. Беременность – процесс загадочный, особенно в самом начале… (продолжение - https://dzen.ru/media/camrad/sokolovskaia-chast-4-64dcacdfdf71b80d9e5fa740 )
Итак, дорогие подписчики и многоуважаемые читатели, все наши ухищрения с монетизацией закончились тем, что в субботу (статья «Студент… 37», 4880 дочитываний) мой доход просел в 5 раз, а в воскресенье (статья «Колхоз – дело добровольное», 1662 дочитываний) в 4 раза.
Мне совсем не понятно, почему субботняя статья с большим количеством дочитываний принесла меньше дохода, чем воскресная статья? При всём уважении к Александру Антонову…
В рабочие дни монетизация уменьшается примерно раза в три. И я, общаясь с блогерами, точно знаю, что не одинок в отрицательных результатах. У многих из нормальных авторов появилось твёрдое убеждение, что нас просто «кидают», как в те же лихие 90-ые.
Поэтому, всё больше и больше склоняюсь к поиску другой платформы. Пока в тяжелых размышлениях, всё же набрать 14, 5 тысяч подписчиков – это вам не фунт изюма скушать и не полтишок махануть…
