Начало:
Предыдущая глава:
В начале сентября в село приехал автобус. Остановился на конечной остановке, недалеко от церкви. Из автобуса последними вышли женщина лет 30 с уставшим лицом, а с ней девочка лет шести с рюкзачком за плечами. У женщины в руках был чемодан на колёсиках.
- Скажите, пожалуйста, а как мне пройти к дому Пантелеевых? - Обратилась она к одной из селянок, что вышла из автобуса перед ней, Матрёну Ивановну.
- Пантелеевых?
- Да.
- Так не далеко отсюда. Прямо идите. 35 дом, под зелёноё крышей.
- Спасибо большое.
- А зачем вам Пантелеевы?
- Мы к Родиону приехали.
- К Родиону? - Матрёна Ивановна широко раскрыла глаза и закрыла рот ладошкой.
Женщина ещё раз поблагодарила за подсказку и покатила чемодан за собой. Девочка пошла за мамой.
- Как же так? - Спросила сама себя Матрёна Ивановна. - Родя то помер, четыре года назад в больничке. Схоронили его. - Но приехавшая женщина её не слышала. Она дошла до дома с зелёной крышей. Двухэтажный особняк. Постучалась в калитку. Некоторое время никто не открывал. Во дворе залаял пёс. Женщина опять постучала. Наконец, калитка открылась. Анастасия Николаевна, постаревшая за всё это время, смотрела на женщину и ребёнка.
- Здравствуйте. - Поздоровалась женщина.
- Здравствуйте.
- Скажите, здесь живут Пантелеевы?
- Здесь. А кто Вам нужен?
- Вы мама Родиона? Анастасия Николаевна?
- Да я. А Вы кто?
- Меня зовут Ирина. Снегирёва. А это моя дочь, Наташа. Скажите, я могу увидеть Родиона?
- Родиона? - Анастасия Николаевна пристально смотрела на Ирину.
- Да. Мне очень нужно его видеть.
- Нет Родиона. Умер он. Четыре года назад. Инсульт.
- Как умер? - Ирина покачала отрицательно головой, не веря в то, что услышала. Глаза её стали заполняться слезами. - Этого не может быть.
- Это так, Ирина. Похоронили мы его. Никого у нас с Петей не осталось. Только могилка сына.
- Почему не осталось? У Родиона дочка есть. Наташенька. Я на севере работала. Там с Родионом и познакомилась. И нас как-то так получилось. Я влюбилась в него. Он уехал, когда я беременная была. А сейчас у меня со здоровьем не очень. Врачи сказали мне климат сменить надо. А у нас с дочерью кроме него и никого нет.
Анастасия Николаевна пристально стала вглядываться в девочку. Потом присела перед ней. Погладила по голове.
- Тебя зовут Наташа?
- Да.
Анастасия посмотрела на Ирину. Та кивнула.
- Она Пантелеева Наталья Родионовна. Я её так и записала, при рождении.
- Значит у нас с Петей есть внучка?
- Есть, Анастасия Николаевна. Если не верите, можете экспертизу на ДНК провести. У меня кроме Родиона никого не было.
- Господи, заходите же. Извините меня. - Она быстро завела Ирину и Наташеньку во двор. Закрыла калитку. - Петя, Петя, иди сюда. Петя, внучка у нас, слышишь меня?!..
Ещё пять лет спустя...
...Марьяна ещё несколько раз пыталась судиться. Обращалась в областной суд. Ей отказали. Дошла до Верховного суда, но ей и там отказали. А вот Европейский суд по правам человека вынес другое решение. Обязал провести экспертизу на ДНК для определения родственной связи, на основании чего вернуть ей права родителя. Все это в защиту прав детей. Вот только приоритет был уже за национальным законодательством, поэтому никто ничего делать не стал. Тем более, что имелись документы о лишении Марьяны этих самых родительских прав на основании её собственноручного отказа от детей, а так же многолетнего не исполнения ею своих родительских обязательств в отношении дочерей Яны и Киры Беловых.
В какой-то момент Марьяна снизила свою активность и перестала настаивать на встрече с детьми. А вскоре и вообще пропала из поля зрения. После поездки в Астану, когда разразился скандал и меня либеральные СМИ облили грязью с подачи Марьяны, тесть попал в больницу с инфарктом. Конечно оставлять его я и не думал. Дочери ездили к дедушке чуть ли не каждый день, когда вместе с Ольгой, а когда со мной. Слава богу он сумел оклематься. Запретил Светлане Борисовне вообще упоминать имя дочери. Убрал все её фото и портреты со стен дома. Самой Марьяне он высказал по телефону всё, что думает по поводу неё и запретил ей звонить к ним. Марьяны не было слышно почти четыре года.
Постепенно жизнь входила в свою колею. Несмотря на успех в Астане и то, что обеих моих дочерей зачислили в олимпийскую сборную страны, выступить на олимпиаде им так и не довелось. Но, как я понял по своим своим девочкам, они сильно то и не расстраивались. Кира нацелилась поступать после школы на факультет журналистики, а Яна на юридический. Они становились страше. Формировались уже как девушки. При этом очень любили свою маму, брата, с которым им никогда не надоедало возится. По началу мне Ольга говорила, что она просто отдыхала, отдавая Егору Яне и Кире. Успевала переделать дела дома, даже поспать, пока находилась в декрете. Позже, девчонки часто сами забирали Егора из садика, когда мы с Ольгой были заняты. Конечно и своих бабушек с дедушками они любили. Слава богу они все были живы, даже не смотря на пережитый тестем инфаркт.
Спустя три года после поездки в Астану, Раиса родиола Алексею ещё одну девочку. Он тогда смеялся, говорил, что бабье царство совсем их со Стёпкой оккупировало. А ещё у Родиона Пантелеева оказалось имеется дочь. Пусть самого его уже не было в живых, но у тёти Насти и дяди Пети, они хорошие люди, всё же появился смысл в жизни. Внучка стала для них всем, что у них есть. И это хорошо. Её мать Ирина жила с родителями Родиона. И не пыталась завязать с кем-то отношения. Хотя ей на этот момент исполнилось 35 и всё ещё могло быть. Но это уже не наше дело.
Когда дочерям исполнилось 16, они превратились в красивых девушек. Встречались с мальчиками. Правда каждого такого кавалера я предупреждал - не делать глупостей, иначе можно стать скопцом. Предупреждая, я говорил абсолютно серьёзно. Кто такой скопец, объяснял им на пальцах. Кто-то сразу терялся после этого, кто-то задерживался, но не на долго. Стать кастратом никому не хотелось. Яна с Кирой уже были мастерами спорта, ещё продолжали участвовать в соревнованиях, но свою будущую карьеру окончательно перестали связывать со спортом.
И вот в день их 16-ти летия. Когда мы собрались в загородном доме моих тёщи и тестя, так как народа было много, приехали мои родители, Алексей с Раей и детьми, специально приехали по моему приглашению. Мама Ольги, моя вторая тёща, мой брат с женой и с детьми, тем более племяши уже тоже выросли. И вот, в самый разгар веселья, на пороге родительского дома появилась Марьяна. Она позвонила в калитку. Мы как раз все сидели в беседке во вдоре. Открыл калитку я.
- Здравствуй, Клим. - Она стояла, держала в руках два букета цветов. - Может пустишь?
- А надо? Марьяна, здесь тебя никто не ждёт. Даже твои родители.
- Я знаю, Клим. Я приехала попросить прощения, за всё. У тебя, у своих родителей и у дочерей. Пусть я лишена родительских прав, но они всё равно остаются моими дочерьми. Подожди, Клим. Я не собираюсь оспаривать у Ольги её право называться матерью Кире и Яне. Не беспокойся. Ни каких исков в суд или ещё куда. Это бесполезно. И, пожалуйста, можно мне их увидеть, Клим?
Я некоторое время молчал, глядя на неё. Всё же красота у неё оставалась. Правда под глазами легли какие-то тени. Морщинки в уголках рта, в уголках глаз. И в ней чувствовалась какая-то усталость и пустота.
- Тебя что, Марьяна, твой английский муж выгнал?
- Нет. Он умер два года назад. Ты не думай, у меня в материальном плане всё хорошо. Просто, в конце концов, приходит понимание, что я сделала что-то не так. Что-то не правильно. У меня есть недвижимость за границей, в Италии и в Испании. В Англии. Вот только для чего всё это? Клим, я не собираюсь их соблазнять деньгами или ещё чем. Но они единственные у меня. И всё что я имею, я хочу оставить им. Прошу тебя, не отказывай. И я хочу, хотя бы попытаться наладить с ними отношения. Пусть хоть какие-то.
- Марьяна. Девочкам уже 16. Они уже всё понимают. И тебя не воспринимают, как родного человека. Но, хорошо, проходи. Хотя тут не мой дом, а дом твоих родителей.
Я посторонился. Марьяно не смело зашла. Все кто был в беседке, замолчали. Смотрели на Марьяну. Тесть встал со своего кресла и подошёл к нам.
- Ты зачем сюда приехала? - Спросил он.
- Папа, прости меня пожалуйста. Если можешь. У меня никого нет кроме вас. Я везде чужая.
- Ты сама это всё сделала, сама, своими руками.
- Я знаю, папа. И никого не виню, кроме себя самой. У вас, у тебя, у мамы, у Клима, даже у его родителей и у Ольги я хочу попросить прощения. И самое главное у своих девочек, которых не имею права называть дочерями. - Она заплакала. Тесть растерялся. Посмотрел на меня, словно ища помощи. Я ему кивнул.
- Марьяна, за себя, за мать я уже тебя простил. А за внучек, это ты должна сама с ними решить. - Ответил он.
Я прошёл к беседке. На меня все смотрели вопросительно, особенно Ольга. Я поцеловал её в макушку.
- Она пришла попросить прощения. Марьяна не будет больше ничего оспаривать. Поняла, что это бесполезно и делает только хуже для себя. Муж её умер, она вдова. - Посмотрел на дочерей. - Марьяна хочет поговорить с вами.
- А нам надо разговаривать с этой женщиной, папа?
- Это решать вам, дочери. Но я бы посоветовал вам выслушать её. Просто выслушать.
- Хорошо. - Ответила Яна и они с Кирой вместе встали со своих мест. Подошли к Марьяне и своему дедушке. Потом пригласили Марьяну в дом. Тесть вернулся в беседку.
Их не было полчаса. После этого они все трое вышли. Яна с Кирой вернулись в беседку.
- Баба, - обратились мои дочери к Светлане Борисовне, своей бабушке, - папа, мама, она хочет поговорить с вами.
Мы с Ольгой и тёщей подошли к калитке.
- Клим, прости меня ещё раз, если можешь. Ты очень хороший муж, прекрасный отец. В отличии от тебя я оказалась плохой женой и совсем плохой матерью. Если бы можно было повернуть время вспять. Но увы, прошлого не вернуть. Ольга, и ты меня прости. Ты стала прекрасной матерью нашим с Климом детям. Благодарю тебя за это. Пусть всё так и останется. Если это возможно, разреши мне хотя бы иногда звонить тебе. Девочки со мной разговаривать не будут. Я действительно для них чужая. Но тебе можно я буду звонить? Просто поговорить о них. Я прошу тебя.
- Хорошо, Марьяна, звони мне.
- Спасибо, Оля.
Марьяна посмотрела на свою мать. Я взял жену за руку. Шепнул ей на ушко.
- Пойдём, Оль, пусть они поговорят.
- Конечно.
- Марьяна, я простил тебя, давно уже. И мои родители тебя простили. - Сказал ей. Она улыбнулась и кивнула мне благодарно.
Мы отошли, вернулись назад в беседку. Марьяна с матерью ушли куда-то за дом. О чём они разговаривали я не знаю. Спустя минут сорок, Марьяна покинула дом своих родителей. Позже, от тёщи я узнал, что она ещё два дня жила в городе, в гостинице. Встречалась с матерью. Потом, перед отъездом вновь пришла в родительский дом. Отец разрешил ей. Весь день она провела у родителей, а вечером уехала.
Вот так и живём. Марьяна общается по телефону и в сети с Ольгой. Дочери с ней не общаются. Но я думаю пройдёт время, став старше, может быть они простят её. Пусть не будут называть матерью. Есть время разбрасывать камни и есть время их собирать. Собирать всегда тяжелее, чем разбрасывать. Строить, восстанавливать разрушенное, всегда труднее, чем разрушать. Главное, это самому никогда не становится на путь разрушения. А у нас всё хорошо. Егор ходит в школу. Старшие сёстры помогают ему с уроками, иногда слишком помогают, чем вызывают моё недовольство и молчаливое осуждение у Ольги - своей матери. По настоящему родной матери...
КОНЕЦ,
Ссылка на мою страничку на платформе АТ https://author.today/u/r0stov_ol/works
Ссылка на мою страничку на Литнет
https://litnet.com/ru/oleg-rostov-u652331
Ссылка на мою страничку на литературном ресурсе Букривер (Bookriver) https://bookriver.ru/author/oleg-rostov
Навигация по каналу
