Покончив со скромным обедом, накинули на себя облегчённые из–за отсутствия еды рюкзаки, и к стенке. По скальным выступам, зацепам, поднялись на 10–ти метровую высоту. Здесь полка, где можно закрепиться и оглядеться. Дальше пятиметровая стенка со слабовыраженными ступенями и зацепами. Валера показал пальцем под нашими ногами четко отпечатанный след кабарги, сказав при этом: «Кабарга - прекрасный скалолаз, но если она прошла, то и мы пройдем. Ждите здесь. Я поднимусь и сброшу вам веревку, а вы маятником переходите вот на тот выступ справа. Там, вижу, можно идти свободным лазанием». И с ловкостью он ушёл вверх по уходящей слева трещине, цепляясь непонятно за что.
Вскоре сверху с правой стороны от нас слышим его крик: «Лови». Потянули веревку, загрузилась. Первым пошёл Володя, как совершенно неподготовленный скалолаз. Концом той же верёвки мы сделали ему подобие грудной обвязки узлом «булинь». На случай срыва он на нём зависнет, как на страховке. Володя перехватился по верёвке выше, загрузил её, сделав вис в прыжке на месте, получив наше одобрение, сделал беговой шаг, оттолкнулся от стенки и, пролетев на веревке маятником не менее полутора метров, зацепился за указанный выступ. Надёжно освоился на выступе, ослабил верёвку, отвязал и перебросил её нам. Сам по зацепам ушёл к Валере.
Мы с Колей проделали всё то же самое, и вот уже всей группой продолжаем подъём по скальным выходам к перевальной точке. Ею оказалась открытая площадка, с которой был виден порог за левым поворотом, скрытый от нас, пока мы были внизу. Вода клокотала, разбиваясь о камни в русле. Бурлила и пенилась. И все-таки вид панорамы был прекрасен.
В небесной голубизне кучевую облачность заменили перистые облака, и это усиливало мой и без того тревожный настрой. Дело в том, что перистые облака - предвестники затяжных дождей. Этого нам только не хватало.
Тут ещё невесть откуда выскочил бурундук, заскочил на рюкзак, приваленный к колодине. Хвост торчком, подрагивает, шёрстка взъерошена, издает необычный свой писк, что - то вроде квохтанья, соскакивает с рюкзака, пытается залезть под него, снова заскакивает на рюкзак, квохчет, выражая свое негодование. Убираю рюкзак в сторону, бурундук издаёт писк, видимо в знак благодарности, юркнул в дырку в колодине и исчез. Я говорю: «Мужики, похоже, что нас прихватит дождь. Надо поскорее выбираться на берег».
Спуск к реке был пологий, поросший в основном кедрачом, багульником и покрыт мхом, как хорошей периной. С предложением спускаться согласились без колебаний. Но мой прогноз о дожде не восприняли всерьёз. Но юмор на ход природных явлений не влияет.
И всё - таки на берег мы вывалились после спуска по тайге усталыми. Лучи закатного солнца освещали такую же стенку, с которой мы спустились, но эта стенка была на противоположном берегу, что нас порадовало. Порог, тот же самый порог, ударившись о левобережную стенку, уходит за правый поворот. Световой день позволяет нам пройти дальше. За поворотом булыганы, творящие порожистость реки закончились, и река, успокоившись, разлилась по широкому руслу. Можно перейти вброд.
Впереди по нашему берегу снова красавица - река воздвигла скальный бастион и более грандиозный, чем тот, который мы только что преодолели. Левый же берег был свободно проходимый. Мы решили воспользоваться бродом и перейти на тот берег. Брод нам не доставил проблем. Остановились напротив скального бастиона, что встал на нашем пути на правом берегу.
Блеснули солнечные лучи и, осветив нашу стоянку, солнце скрылось за тучкой, выглянувшей из-за горизонта.
Я понимал, что грядёт для нас новое испытание, испытание дождём. Но того, что он будет идти на протяжении всего нашего дальнёшего перехода, предположить не мог.
От устья Сыынак до того места, где мы оставили наши плав-средства, в плесах за валунами и в заводях, во время вечерней кормёжки в изобилии плескался хариус. Сейчас же пугающая мертвая тишина.
Володя, рыбак опытный, да и мы хорошо знаем приёмы лова в Саянских реках. Но здесь ни одной поклёвки.
Причину отсутствия рыбы мы узнали, когда вышли с маршрута.
На Бичи-О, левом притоке Улуг-О через реку Тапсу зашли «рыбачки́», применившие карбид для ловли рыбы. Засыпанный в одну из ям реки карбид выделяет газ, от которого рыба всплывает мёртвой. Наполнив ёмкости, «горе – рыбачки́» с минимальными затратами собрали рыбу, какую смогли, а отравленная вода, попав в Улуг-О, выгнала рыбу в Большой Енисей. И этот участок реки от Бичи-О до Енисея на долгое время рыба покинула.
Но это мы узнали позже. А пока тешим себя надеждой на сытный ужин. Что только не делали! Меняли обманки, тёмные на светлые, кучерявые на мухоподобные, ловили и насаживали на крючок паутов - всё тщетно.
Ночь… , палатка… , костёр… . Вроде, всё как всегда. Но что-то вдруг изменилось. Как будто воздух вокруг нас стал тяжелее. Лица в свете костра были растерянно – задумчивые. Мы оказались в сложнейшей ситуации. Скальные прижимы природа по реке расположила поочередно. С левого берега есть, с правого нет, вот и придётся либо брать скальную преграду с огромными затратами физических сил, либо идти вброд, порой с риском быть сброшенным потоком воды в порог.
Я высказал эти мысли вслух, чувствуя себя виновным.
В ответ услышал, что трудности предстоящего пути понимают все. Насчёт виновности высказался Валера с очень весомым аргументом: «Никто нас сюда силой не тащил и все в равной степени отвечаем за случившееся. И если мы начнём искать виноватого, то нам из этого ущелья живыми не выйти. Вертолёт на наши поиски КСС поднимет через день, т.е. послезавтра. Чем он нам может помочь, обнаружив нас? Да только тем, что успокоит родителей известием, что мы живы, а потому мы должны надеяться только на себя и верить в стойкость каждого. Не винить и тем более проклинать ни эти горы, ни эту реку, ни тем более друг друга. В этом успех нашего выхода».
Его монолог снял напряжение за чаем - единственное, что у нас сегодня на ужин. Завязался разговор, в том числе высказывали надежду на рыбалку завтра. На этой мажорной ноте простились с прошедшим днём.